Культурная и всякая прочая политика
И вновь о том, что должно быть создано, но не создается из-за несгибаемого упрямства, ибо никто не может быть святее Римского Папы и «правее» тех, то в упорных избирательных баталиях отвоевал право считать собственные представления об истине – истинными в последней инстанции.
***
Год Семьи. Среди прочих мотивов его объявления – желание наглядно показать, как это жить, следуя традициям и заветам предков. Жить так, чтобы от этого существования, с одной стороны, не несло нафталином, а с другой, чтобы иные формы бытия всё-таки не толкали человечество в бездну, из которой оно уже никогда не сможет выбраться.
Где можно устроить такого рода показы? В клубных или музейном пространствах. Лучше, конечно, в музейных: в них куда проще обеспечить идентичность и достоверность происходящего.
И вот в этом месте – первый барьерчик: идентичность атмосферы начинается с архитектуры пространства, а создание интерьера – уже после. И какие музеи наибольшим образом соответствуют требованиям? Не напрягайтесь, такой музей единственный – областной историко-краеведческий имени Алабина, но…
Для расшифровки этого «но» – крохотный исторический экскурс. В советское время музей ютился в бывшем католическом костеле и бывшей старообрядческой Церкви Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. Нелепо в сих храмах смотрелись прялки, чучела медведей и пулеметы соратников Фрунзе, и абсолютно логичным стал возврат зданий во владение религиозных обществ, в сам музей соединился в здании Ленинского мемориала, построенного незадолго до кончины советской власти.
Вот в этом месте позволю себе высказывание неполиткорректное. Большевики построили мемориал таким образом, что всяк в него входящий мгновенно ощущал себя никтожным насекомым перед монументальной грандиозностью места, в котором он оказался. Он чувствовал свою малость и незащищенность от угроз внутренних и внешних, и единственно, от чего могла исходить защита – от грандиозного истукана у входа.
Ну точно как в правилах авторитарных культов – живи как предписано, не сомневайся в справедливости установок «старших».
После чудесного превращения одного музея в другой прежнюю атрибутику потеснили, а то и вовсе вытеснили, но истукан остался. Посетитель всё реже вздрагивает, но вздрагивает же. Медведь в религиозном пространстве смотрелся логичнее: пространство было теплее.
Теперь в этих гигантских пространствах, годных, скорее, для проведения событий выставки достижений народного хозяйства, продажи шуб, паюсной икры и декоративно-прикладной мишуры, предлагается проведение занятий, встреч, театрализованных и концертных представлений, укреляющих дух семейный. Дудки!
И музейщики в этом нисколечки не виноваты. Посмотрите, как только у них возникает здоровая идея, они начинают «филиалиться»: созреал археологический отдел для организации собственных экспозиций – вот вам центр, отдел рубежа тех веков – вот Музей Модерна. И потому, что в стенах мемориала их деятельность была бы фальшивой.
Так может быть Музей семьи расположить в каком-нибудь деревянном особнячке там, где когда-то предполагали организацию Музейного квартала. Или рядом. Пусть в той же «хрущевке», наконец, – всё зависит от исходной установки, от того, какие традиции считать эталонными. Только не возле истукана.
Обратитесь к психологу, который в обоснование необходимости этого действия письменно объяснит, почему в стенах мемориала любая искренность, она же – душевность, обращается противоположной своей стороной.
***
Доспорим через неделю.
* Теофиль Готье