Сквозь приспущенные шторы на окнах настойчиво пробивались в комнату озорные лучи солнца, возвращая сознание Софьи к насущным делам и заботам и унося слова Порфирия куда-то далеко-далеко.
С тех пор Софья часто вспоминала свой сон и возвращалась мыслями в зачарованный сад, который очень уж хотелось ей расколдовать для себя и для всех, кто Роду её принадлежит и законное право на свою часть материальных ресурсов имеет.
Появилось желание - так и возможности для его реализации где-то рядышком совсем. Нужно только увидеть. А как увидеть? Вот и снится через малое время нашей Софьюшке новый сон.
Привезли в её маленький провинциальный городок диво-дивное, чудо-чудное, ни много-ни мало - машину времени! Народ, как водится, вокруг столпился - всяк ведь хочет испытать заветный механизм!
Софьюшка в первых рядах - ей, как никому важно в прошлое вернуться! Локтями не толкалась, ни с кем не ругалась, но своего добилась и к машине пробилась. Ожидала она увидеть чудо-чудное да диво-дивное, а перед глазами её предстал обыкновенный автомобиль, каких много по улицам ездит да во дворах толпится, так что порой и пройти негде. Ещё и отечественного производства, не иномарка вовсе.
- Вот тебе и на! - задорно рассмеялась Софья. - Ты, что ль, машина времени?
- А ты испытай, - подмигнула поворотником новёхонькая Лада Приора.
Делать нечего - прошлое зовёт. Софьюшка даже не задумалась, как поведёт - не водитель она вовсе - как на водительском сиденье уже себя обнаружила.
- Держись крепче, - мелодичным голосом велела Приора. - Довезу, куда надо.
Удивилась Софья: вместо руля - поручень металлический, а в остальном - салон, как салон, всё по стандарту.
- Закрой глаза и сосредоточься на том, что ты хочешь увидеть, - вновь прозвучал мелодичный голос.
Зажмурилась крепко Софья и произнесла уверенно:
- Я хочу отдать дань уважения своим родным - тем, у кого когда-то всё отняли несправедливо.
Холодок пробежал лёгкой волной по всем её позвонкам, от макушки до самого копчика.
Завибрировала машина, завелась, да и тронулась с места. Софья, как и велено ей было, с закрытыми глазами на сиденье водительском сидит и за поручень крепко держится. В какой-то момент вдруг почувствовала она в своих ладонях вместо металла жёсткого да холодного что-то гибкое, длинное, вроде верёвки, только сплющенной, вместо гула мотора раздаётся в ушах конское всхрапывание и ритмичный цокот копыт по земле, а волосами её летний ветер задорно играет и лицо мощными жаркими волнами обдаёт. Распахнула Софья глаза и диву далась - скачет она во весь опор по раздольному полю на резвом коне! Скакуном управлять отродясь не умела, как его остановить - лишь представление смутное в голове, но так хорошо ей в ощущениях этих, словно в родную стихию окунулась! Сердце ликует, а тело умело приспособилось, словно в единое целое с лошадиным крупом слилось. Деревья по дальнему краю поля пляшущей чехардой друг друга сменяют, голова кружится от ощущений вроде знакомых, да позабытых, и душа поёт о свободе и счастье. Хорошо!
Долго ли, коротко ли скакал конь вороной, Софья уж и не знала - отдавшись своим ощущениям, она словно оказалась вне времени и пространства.
А потом впереди показались очертания дома заброшенного, старого, ветхого.
Словно проступая на старой фотоплёнке под действием проявителя, всё чётче и неотвратимее становились его очертания, и чем ближе приближались они, тем сильнее сжималась душа.
Деревянный сруб покосился, крыша провисла и местами обвалилась, не выдержав времени, на месте печной трубы дыра. Глазницы окон смотрят одиноко и сиротливо, и словно ждут кого-то. Трава вокруг дома с человеческий рост, а в зарослях её очертания колодца старого виднеются - был он когда-то источником питьевой воды для семьи, что здесь жила.
Зябко стало Софье, дыхание застряло где-то в груди, и слёзы комом к горлу подкатили.
- Доставил я тебя, куда просила, - вымолвил конь, легонько взмотнув головой.
Софьюшка уж перестала удивляться тому, что машины да кони во снах её разговаривают и Хранители Рода, о существовании которых она раньше и не подозревала, как живые перед ней являются.
Спустилась на землю Софья - трава под ногами колется. Взглянула на ноги свои - а ноги босы. Сделала несколько шагов - больно идти и непривычно. Но что-то подсказывало ей, что так нужно и правильно - кожей на ступнях стала чувствовать она силу земли и всю невыплаканную её боль и тоску.
Через корни растений, ушедшие глубоко в землю, стала связь её с предками, что здесь когда-то жили, восстанавливаться и по венам мощным потоком пробиваться. Память Родовая активировалась и побежала по позвоночнику, смывая заторы на своём пути. Аж голова закружилась и равновесие на миг пошатнулось.
Стала Софья сквозь бурьян к дому пробираться, а он не пускает - высокий да колючий. А дом манит и зовёт. От того и силы прибывают, и заросли расступаются и дорогу ей освобождают.
Пробилась, наконец, Софья к дому. А около него яблонька растёт, молоденькая совсем, вот только ветви ей раскинуть, да к солнышку сильнее потянуться воли не хватает - хваткие лианы плюща обвили тонкий ствол и веточки нежные опоясали.
- Как же сумела ты здесь прорасти? - ласково спросила Софья у яблоньки, аккуратно освобождая хрупкие веточки от наглого, обжигающего ладони хлорофиллового хищника.
Стала корень лианы искать, и нашла - вдоль дома, под обнажившимся полусгнившим фундаментом, засело мощное корневище толщиною почти во весь яблонькин ствол. Да так засело, что и не вытащишь голыми руками.
"Лопату бы", - оглядевшись, Софья приметила покосившийся сарайчик.
"Может, и инструмент там какой сохранился?" - с надеждой подумала Софьюшка.
С трудом отперев рассохшуюся дверь чулана и привыкнув к темноте, обнаружила она в углу старую ржавую лопату с на удивление крепким черенком.
Долго возилась Софья с корневищем, семь потов с неё сойти успело - никак не хотел противный корень поддаваться. Только, вроде добралась до основания корня, а он уже в другую сторону разворачивается и разветвление новое показывает. Не заметила Софья за работой, как тучи на небе сгустились сизо-грозовые, а следом и гром грянул, и ливень начался такой, что в считанные секунды вымокла она до нитки.
"- Ну, нет! - упорно думала Софья, ещё яростнее орудуя лопатой. - Не сбить вам меня с пути, кем бы вы ни были!"
А работа вдруг легче пошла, словно слова волшебством подействовали. Нащупав, наконец, основание корня и крепко ухватившись за него обеими руками, Софья зажмурила глаза и, что было силы, дёрнула его на себя. То ли корень перестал сопротивляться, то ли сила тяжести сменила своё направление, да только Софьюшка с размаха приземлилась пятой точкой прямо в лужу, окатив себя грязными брызгами с головы до ног.
- ЕСТЬ!!! - рассмеялась Софья, победно вскидывая вверх зажатый в кулаке длинный одеревеневший хвост с комком налипшей на него влажной, плодородной земли.
И, словно кто-то там наверху возрадовался вместе с ней, поскольку дождь прекратился также резко, как и начался, из-за туч выглянуло солнце, а на небе проступили радужные полосы. Да и яблонька оживлённо взмахнула веточками.
"Теперь бы помыться, - осмотрев себя, подумала Софья и стала пробираться к колодцу - вдруг, на какое чудо, вода в нём не иссякла.
Но чуда не случилось - пересох давно колодец. Вытерла Софья руки о широкие влажные листья лопуха, огляделась - где ж искать в этой глуши того, кто колодец починить сможет? Да только точно знала, что колодец починить нужно.
Вышла за околицу - конь терпеливо её дожидается, траву сочную щиплет, да промеж желваков с аппетитом перекатывает.
Оглядела Софья просторы - тишь да гладь, Божья благодать. Ни одной живой души, кроме неё да коня. Только бабочки летают над лугом, да кузнечики в траве стрекочут. А, была - не была! Раз говорящий конь, может, и смекалистый, к тому же?
- Нужен тот, кто колодец починить сможет, - обратилась к Вороному Софья, чувствуя себя до крайности странно.
- Нужен - позови, - последовал короткий ответ из-под набитых травою желваков.
- Приди тот, кто помочь сможет! - сложив руки рупором, громко крикнула Софья в пространство, чувствуя себя ещё более странно, чем мгновение назад.
С минуту ничего не происходило, а потом издалека, с той стороны луга, вдруг заслышалась песнь - пели мужчины. Голоса приближались, переплетаясь в тягучей мелодии, молодые и постарше, и вскоре взору Софьюшки показались трое мужчин в длинных льняных рубахах, опоясанных по талии и с косами на плечах.
- Какая помощь нужна тебе, дочка? - обратился к ней самый старший из мужчин, когда они поравнялись с Софьей.
- К..колодец починить, - почему-то оробела и закашлялась та.
- Починим, - ласково посмотрел на неё мужчина живым, добрым взглядом, от которого душа наполнилась теплым ощущением чего-то своего, родного. - А ты нам отужинать сообрази чего-нибудь, милая. Устали мы - с покоса идём.
- Хорошо, - улыбаясь, ответила Софья, а мужчины уже расчищали себе дорогу к колодцу, ладно орудуя косами.
Кинулась Софья к коню:
- Коль из будущего смог ты меня сюда доставить, может, и спички сможешь перекинуть? И.. и соли чуток.
- Это запросто, - с наслаждением причмокивая, протянул конь. - Под ноги посмотри.
Глянула вниз, а на траве под её ногами коробок спичек лежит и увесистый мешочек с привычной надписью: Соль илецкая.
- Спасибо, миленький! - отблагодарила Софья, задорно чмокнув коня в склонённую макушку, взяла дары и побежала к дому, по пути соображая, что же тут можно приготовить.
Около самого дома, споткнулась обо что-то твёрдое, да так, что чуть не упала. Опустила глаза - посмотреть на препятствие - а из земли клубень репы выглядывает размером чуть ли не с волейбольный мяч, с коричневым, почти высохшим вершком.
"Созрела", - подумала Софья, удивляясь тому, откуда такие мысли приходят в её совсем не садово-огородную головушку.
Выдернула репу из земли и подошла к старому, ветхому крыльцу, на котором не хватало дощечек.
Дыхание перехватило, когда поднялась она по шатким супеням и взялась за проржавевшую ручку двери.
"- Отдать должное тем, кого дома лишили", - зазвенели вдруг в её голове слова Хранителя Порфирия.
Дверь легко поддалась руке, словно ждала, когда её откроют. Поклонилась Софья в пол и порог переступила.
Изба как изба, а сердце всё перевернула - одиноко и неуютно глядит на неё заброшенный очаг сквозь заросли пыли и паутины. Деревянная лавка около полуразрушенной печи так и стоит на своём месте, словно ждёт, что вот-вот вынут на неё пыщущий жаром горшок с сытной кашей или душистыми крапивными щами. Тут и пара поленьев припасена, чтоб очаг вновь теплом согрелся.
Стала Софья огонь разводить, а он никак заниматься не хочет - словно не признаёт в ней хозяйку старая печь. Она уж и на пепел остывший дует в надежде, а он в лицо летит, глаза щиплет и дышать не даёт.
- Прамамочки, помогайте! - вновь удивившись тому, что думает и говорит, призвала Софья Невидимые Силы, а в мыслях её тут же пронеслась догадка: "А с колодцем во дворе, стало быть, Праотцы управляются?"
Не успела она поразмыслить толком, как заслышала женскую песнь - протяжную, мелодичную, напитанную любовью и надеждой, тихой радостью и неизбывной тоской. Женские голоса переплетались друг с другом, словно волосы в косе - голос к голосу словно волос к волосу. Один запевает, второй тут же подхватывает, девичьи голоса, словно капельки надежды, звонкие и задорные, переплетаются с голосами женщин зрелых, проживших жизнь...
... Движения Софьи обрели уверенность и сноровку - это женская песнь пробудила в ней знания и умения, заложенные в генах испокон веку, и дрова стали разгораться.
Когда печь немного прогрелась, обтёрла Софьюшка репу подолом платья и положила клубень в печь.
Пока матушка-печь трудилась, важно потрескивая дровами, вымела Софья пыль из всех углов, паутину стрясла, разбросанные да позабытые вещи по местам разложила, отыскала глиняную миску, выбежала во двор и набрала с куста спелой малины, попутно закинув несколько сладких, мясистых ягод в рот.
Вернулась в дом, вынула из печи пропаренную, раздавшуюся чуть ли не в два раза репу, накрыла стол, малиной его урасила и соль на видное место поставила.
... Всё это время тихонько пели ей Прамамочки свою задушевную песнь...
Вдруг женские голоса смолкли, и услышала Софья из открытого окна хор удаляющихся мужских голосов.
Побежала Софья за голосами, и сама не заметила, как у околицы вновь очутилась.
С безграничной любовью и благодарностью глядела Софья вслед растворяющимся в кромке заката фигурам Отцов - прародителей. А с их уходом и песня их в лучах заходящего солнца отзвенела.
- Не требуется им уж пища земная, - промолвил Вороной, словно в ответ на мысли Софьюшкины. - Пойди, выпей воды из колодца, да и в дальнейший путь выдвигаться станем.
Подошла Софья к колодцу, и глаза её в который уж раз за сегодня наполнились слезами - в старом семейном источнике появилась вода. Скинула Софья ведро, и полетело оно вниз, гулко звеня цепочкой, а когда приземлилось где-то глубоко под землёй, раздался жизнерадостный всплеск воды. Подняла Софьюшка на поверхность полное ведро чистой, прозрачной водицы, а она под лучами заходящего солнца бликами искрящимися резвится, играет.
Только сейчас поняла Софья, как хочется пить, да торопиться не стала - закрыла глаза, погрузила лицо в ледяную влагу, подержала так какое-то время, словно давая коже запомнить это ощущение, напитаться им, а потом уже жадными глотками начала пить вкуснейшую родниковую воду. С каждым глотком, словно токи, проходили по её телу осознания. Как много потеряли её предки. Саму опору жизненную, почву, основу. Лишились дома, быта, возможности и права жить на своей земле. Каждой своей клеточкой Софья ощутила их страх, отчаяние, безнадёжность и жгучую боль от свершившейся несправедливости, с которой невозможно что-либо сделать, преодолеть которую нет ни сил, ни возможности. От босых ступней поднималась по всему её телу сила Матушки-Земли, и в сердце её рождала любовь, понимание, сострадание и принятие. Принятие дара предков, их проклятия (как думала раньше Софья) и их же защиты. Не наказать они её хотели отсутствием денег, и не дразнили вовсе. Защищали, как могли, от повторения своей тяжкой судьбы. И столько любви Родовой в эту защиту вложено, что и умом не сразу поймёшь. Отсюда и страх Родовой своё начало взял - за материальные блага можешь поплатиться лишениями и даже самой жизнью. А жизнь дороже всего...
... Когда подняла Софья голову, слова сами вылетали из её уст, гулко звеня в закатной тиши и напитывая собою пространство:
- Я принимаю вашу судьбу по той цене, по которой она была куплена! Я вижу вашу боль, и отныне позволяю ей отогреться и течь по моим венам любовью...
Оглядела Софья старый двор, и совсем другим он ей показался. Не вызывал он больше слёз её ни на глазах, ни в сердце, а вызывал чувство радости и покоя. Отогрела Софьюшка гнездо родовое, как смогла, и дом тепло махнул ей на прощание струйкой дыма сквозь дыру на месте печной трубы, а окна - глазницы проводили любовью, добром и надеждой. Поклонилась Софья до земли, и вышла за околицу, где терпеливо дожидался её друг Вороной.
Окончание следует.