Ветер тихо раскидал ноты по комнате и принялся играться с кудрями девушек, сидевших подле матери. Дом, знававший времена, когда в нем собирался весь цвет петербургской интеллигенции, ныне забыл роскошные обеды. Лишь сами хозяйки иногда разгоняли грусть своим музицированием.
Девушки тихо вышли из комнаты, оставив мать наедине со своими мыслями. Она получила утром письмо, прочла и тихо заплакала: «Это не он…»
Вживую они так никогда и не встретились. Отчего? Ответ один – Бог весть. Он, композитор с мировым именем и она, русская меценатка, вдова железнодорожного магната. Было ли это романом? Может быть, им хватало писем и музыки… Загадка Чайковского и фон Мекк будоражит воображение многих меломанов, писателей да и просто любителей тайного и загадочного.
Именно фон Мекк Чайковский посвятил одно из самых знаковых произведений – Четвертую симфонию. О ней и расскажем пару слов и предоставим музыке самой все передать.
Четвертая симфония — знаковое произведение в творческом пути композитора. Петр Ильич работал над ней в течение нескольких месяцев 1877 года, после тяжелого душевного кризиса, вызванного крайне неудачной женитьбой. После нескольких недель брака, превратившегося для нервного и крайне впечатлительного композитора в пытку, он буквально бежал от жены в Петербург, не зная, как жить дальше.
Тут – то и пришла помощь, позволившая ему бросить наконец опостылевшее преподавание, жить там, где хочется. Министерство двора выделило ему ежегодную пенсию в три тысячи рублей. Щедрая материальная поддержка пришла и от известной любительницы музыки, меценатки, Н. фон Мекк, страстной поклонницы музыки Чайковского. Композитор и его покровительница никогда не встречались — это было их общим условием, но между ними шла оживленная и крайне интересная переписка. Чайковский смог уехать за границу — сменить впечатления, поправить серьезно пошатнувшееся здоровье.
В письме композитора к фон Мекк от 1 мая 1877 года мы находим первое упоминание о Четвертой симфонии, замысел которой возник в это тяжкое для композитора время: «Я жестоко хандрил прошлой зимой, когда писалась эта симфония, и она служит верным отголоском того, что тогда испытывал», — сообщал Петр Ильич, не желая вдаваться более подробно в причины «хандры».