Недавно государственное информагентство ТАСС сообщило, что ФСБ рассекретило очередную порцию документов, якобы доказывающих, что нацисты и поляки фальсифицировали Катынское дело. Звучит по нынешним временам неудивительно, не так ли? Но попробуйте отгадать имя российского политика, который заявил следующее:
Эти слова принадлежат... Владимиру Путину. Долгое время он, как и другие представители высшего руководства страны, публично придерживался общепринятой в мире версии насчёт Катынских событий весны 1940 года. Эта версия заключается в том, что десятки тысяч пленных поляков были расстреляны сотрудниками НКВД по указанию Сталина, а организаторами расстрела выступали высокопоставленные чекисты Берия и Меркулов.
Но в последние несколько лет в России с подачи властей всё чаще заявляют о непричастности СССР к случившемуся. Ещё до полномасштабного вторжения в Украину в РФ начали избавляться от напоминаний о репрессиях против поляков, а проправительственные СМИ стали публиковать материалы, утверждающие, что в Катыни якобы убивал не сталинский режим, а гитлеровский. И вот на днях появились новые "разоблачения", якобы свидетельствующие о невиновности советских чекистов.
Давайте попробуем разобраться, что же случилось на Смоленщине 84 года назад. Догадываетесь, почему тема Катынского расстрела стала в последние годы таким раздражителем для путинских властей и их пропаганды? Возможно, во многом причина в том, что эта трагедия лишний раз напоминает: до 22 июня 1941 года сталинский СССР сохранял вполне дружественные отношения с нацистской Германией на фоне уже идущей Второй мировой войны. А сегодня российским властям очень хочется увязать любые европейские государства, не только немцев, с нацистами, с которыми воевал Советский Союз. Вот и появляются версии о том, что немцы и поляки вместе организовали некую провокацию против "честных советских людей".
Но давайте вспомним события. 17 сентября 1939 года Красная армия с востока ударила по Польше, ещё продолжавшей сопротивляться нападению гитлеровцев. Теперь участь государства, взятого в тиски двумя агрессивными диктатурами, выглядела решённой. СССР оккупировал восточную часть Польши (сейчас это западные области Украины и Беларуси) и взял в плен до полумиллиона поляков. Речь шла не только о солдатах и офицерах - советы арестовывали полицейских, помещиков, священников, государственных служащих и даже пожарных. Опасными считались все, кто так или иначе мог способствовать восстановлению независимого польского государства, что Сталин и его окружение на тот момент считали исключительно недопустимым с точки зрения своих интересов.
Большую часть пленных большевики вскоре распустили по домам. Но в заключении оставили около 130 тысяч поляков. В свою очередь, из этого числа чекисты отобрали около 14 тысяч человек, которых на основе анкетных данных сочли особо опасными. Их разместили в трёх лагерях, оборудованных на месте закрытых православных монастырей: Козельском (на территории современной Калужской области России), Осташковском (в Тверской области) и Старобельском (это Луганская область Украины). Ещё 11 тысяч человек содержались в тюрьмах на территории западных областей современных Беларуси и Украины.
Большинство узников трёх лагерей, по-видимому, не сильно страшились за свою участь. Предполагалось, что после якобы необходимых проверок СССР вернёт их в Польшу либо интернирует в нейтральную страну. Поляков содержали в тяжёлых условиях, но советские власти позволяли им переписываться с родными через Международный Красный Крест. Однако в марте 1940 года переписка резко оборвалась. Члены семей пленных больше не получили ни единого письма...
Летом 1941 года нападение нацистской Германии вынудило Советский Союз развернуть свою внешнюю политику на 180 градусов. Это касалось и польского вопроса. 30 июля 1941 года в Лондоне советские дипломаты и польские политики в изгнании подписали соглашение Сикорского-Майского. Москва этим договором признавала право Польши на существование. Больше того, сотни тысяч оставшихся в СССР поляков должны были получить свободу из ссылок и заключения. Некоторым из них предполагалось стать кадрами для новой армии, которая сражалась бы на стороне союзников против общего врага - гитлеровской Германии.
И вот какая штука. Утверждённый командующим возрождённой польской армией генерал Владислав Андерс и его помощники столкнулись при комплектовании своих войск с необъяснимым феноменом. НКВД доставлял им соотечественников из лагерей в самых экзотических местах - от Крайнего Севера до Казахстана. Однако из сравнительно близких лагерей в Козельске, Осташкове и Старобельске не поступило никого, кроме редких счастлив чиков, кого перевели оттуда в другие места до весны 1940 года. При этом все три перечисленных городка летом и в начале осени 1941 года, несмотря на идущую войну, не попали под немецкую оккупацию: Козельск переживёт короткий захват только в октябре-декабре 1941-го, Старобельск немцы займут уже летом 1942-го при наступлении к Волге армии Паулюса, а через Осташков линия фронта так никогда и не пройдёт. Тем не менее, генерал Андерс не получил ни одного соотечественника из этих лагерей.
Складывалась странная ситуация. Её усугубляло то, что представителям Польши вскрылось: ещё в октябре 1940 года Лаврентий Берия и его зам Всеволод Меркулов вели разговор с лояльными СССР польскими офицерами насчёт гипотетического формирования просоветской армии из их земляков в будущем. И поляки тогда предложили использовать своих сослуживцев, определённых в Старобельский и Козельский лагеря (Осташков не упомянули, по-видимому, потому что там содержались в основном не военные, а полицейские). Однако Меркулов тогда в ответ бросил: "Из них осталось немного, поскольку мы совершили большую ошибку, передав большую их часть немцам".
Даже если принять этот тезис за правду, ему противоречат слова Иосифа Сталина. 3 декабря 1941 года в личной беседе с советским диктатором судьбу сограждан пытался прояснить глава польского эмигрантского правительства Владислав Сикорский. Ответ Сталина, зафиксированный в стенограмме, походил на неприкрытую издёвку.
Маньчжурия - это в 6000 км от тех мест, где содержали поляков. Так что мы сталкиваемся с неоспоримым фактом: ещё задолго до весны 1943 года, когда немцы объявили на весь мир об обнаружении братских могил на Смоленщине, поляки потеряли из виду тысячи соотечественников, ранее отправленных в три злополучных лагеря, и Советский Союз, включая лично главу государства, не мог дать внятного ответа насчёт их судеб. В контексте дальнейших событий эта мнимая неосведомлённость выглядит зловеще.
За массовыми расстрелами пленных поляков уже прочно закрепилось определение "Катынский". Деревня Катынь в 23 км от Смоленска служила лишь одним из нескольких мест, где весной 1940 года чекисты расстреливали пленных поляков. Конкретно в Катыни ведомство Берии расправилось над узниками Козельского лагеря. Эти захоронения были обнаружены и вскрыты раньше остальных. По одной из версий, ещё в марте 1942 года служившие у немцев польские коллаборанты в строительной части дислоцировались неподалёку, и рабочие-поляки предположительно даже нашли несколько братских могил и сообщили о них немцам. Но те сперва не проявили должного интереса к страшной находке.
Прошёл ещё год, и лишь в марте 1943-го оккупанты и коллаборанты начали полноценные изыскания в окрестностях Катыни. 13 апреля 1943 года берлинское радио сообщило, что германская армия обнаружила на Смоленщине массовое захоронение убитых советами польских военных. При этом геббельсовская пропаганда осталась верна себе: реальное число жертв Катыни нацисты завысили вдвое.
Здесь надо подчеркнуть, что Третий рейх в те дни пошёл на беспрецедентный для любой тоталитарной диктатуры шаг. Вместо того чтобы доверить судмедэкспертизу собственным специалистам, нацисты пригласили работать в Катынь настоящий международный коллоквиум с участием патологоанатомов из двенадцати европейских стран - не только союзников Германии или захваченных ею стран, но и из нейтральной Швейцарии.
Показательно свидетельство одного из участников комиссии, датчанина Хельге Трамсена. Этот врач придерживался антифашистских убеждений и тайно сотрудничал с Сопротивлением у себя на родине. Изначально Трамсен полагал, что Катынская комиссия - это дешёвое шоу, что гитлеровцы хотят с её помощью скрыть следы собственных преступлений. Датчанин думал отказаться от приглашения, но товарищи по Сопротивлению настояли, чтобы он всё-таки поработал в комиссии.
Уже на месте экспертизы Трамсен удивился. Оказалось, нацисты в целом не соврали. Международная комиссия вскрывала захоронения, и обнаруживались одни и те же детали. Во-первых, поляков не просто убили выстрелами в затылок - палачи заранее связывали своим жертвам руки за спиной, как правило, плетёным шнуром фабричного производства. Это был классический почерк НКВД. Во-вторых, найденные на телах письма, газеты и документы датировались не позднее чем апрелем 1940 года, когда до нападения немцев на СССР оставалось ещё 14 месяцев.
Также часто попадались самодельные табакерки, портсигары и ложки с вырезанными датами 1939 и 1940 годов, и ни одного - с 1941-м. В-третьих, большинство тел убитых мумифицировалось в глинистой почве, так что на некоторых останках попадались раны от штыков красноармейских, четырёхгранных, а не плоских немецких.
Учёные установили и ряд других обстоятельств, которые позднее сыграют против сталинской версии о немецкой вине за Катынь. Так, на останках убитых не нашли следов трупных мух, при том что многие были одеты в шинели, меховые и кожаные куртки, свитеры и шарфы. Следовательно, преступления совершили в холодное время года. Временем убийства не мог быть сравнительно тёплый сентябрь, как будет уверять потом советская сторона. При том убивали в основном из пистолетов под патрон "Браунинг" немецкого калибра 7,65 мм.
Однако советской вины за преступление не отрицал и этот факт - достаточное количество немецкого оружия было закуплено в СССР ещё когда в Германии существовала демократическая Веймарская республика. Конкретно в НКВД иностранные, притом не только немецкие, пистолеты под патрон калибра 7,65 применяли широко, в том числе при расстрелах. Такое оружие даже по табелю полагалось высшим чинам в чекистской иерархии, а значит обязано было вместе с боеприпасами находиться на складах.
По совокупности этих причин Трамсен и 11 его коллег подписали заключение, что в Катыни убивали коммунисты, а не нацисты. Датскому врачу эта подпись отозвалась потом на всю жизнь. После войны датские левые травили патологоанатома как якобы немецкого пособника несмотря на то, что тот состоял в Сопротивлении и даже попадал под арест со стороны оккупантов. Многие требовали от Трамсена признать себя лжецом и отозвать катынское заключение.
Своё гитлеровский режим безусловно преступен и отвратителен. Но под Смоленском убивали люди, служившие другому тоталитаризму. Показательно, что из коллег Трамсена от своих подписей впоследствии отказались лишь двое: чех Франтишек Гаек и болгарин Марко Марков. Оба после войны выбрались жить и работать в Чехословакию и Болгарию, уже ставших сателлитами СССР, и оба находились под преследованием за "пособничество нацистам". Согласитесь, что это обстоятельство сильно снижает ценность их слов.
Кремль ещё до конца Второй мировой войны пытался переложить на немцев вину за Катынь. 16 апреля 1943 года Совинформбюро по горячим следам выпустило материал под названием "Гнусные измышления немецко-фашистских палачей". Его авторы утверждали, что советские войска при отступлении летом 1941 года якобы оставили на Смоленщине поляков живыми, и только после этого их перебили пришедшие нацисты.
Советская сторона со своей версией изначально смотрелась проигрышно. Вспомним, что до весны 1943-го первые лица сталинского режима выдвигали насчёт судьбы поляков разные малоубедительные версии: пленников то ли выдали немцам, то ли они сами бежали в далёкую Маньчжурию. Но сразу после заявления Третьего рейха неожиданно выяснилось, что в Москве будто бы всегда знали, где поляки были на самом деле. Очевидный вопрос: а почему в Кремле в 1940-1941 годах не смогли объяснить генералу Андерсу и премьер-министру Сикорскому, что стало с их соотечественниками?
Сталинские власти даже создали две специальные комиссии по расследованию катынских убийств. В январе 1944 года председатель одной из них, военный врач Николай Бурденко, дал на уже освобождённой Смоленщине нечто вроде пресс-конференции для советских и зарубежных журналистов. Но иностранные гости начали задавать Бурденко неудобные вопросы. Почему на убитых была тёплая одежда? Почему немцы, открыто расстреливая граждан, вдруг стремились скрыть расстрел поляков? И почему о расследовании в Катыни ранее ничего не было известно, хотя Смоленск уже три месяца как освобождён? Тогда чекисты, сопровождавшие врача, попросили иностранцев покинуть место: мол, господа, нужно торопиться, вас уже ждёт поезд.
Столь же малоубедительными вышли и последующие попытки СССР снять с себя вину за убийство в Катыни. Так, в июне 1946 года на подготовительных слушаниях в Нюрнберге провалилась попытка протащить на основной процесс убийства поляков. Американские и британские юристы сочли предоставленные советскими союзниками доказательства неубедительными. Больше того, в 1951 году профильный комитет при Конгрессе США на основе собранных доказательств пришёл к однозначному выводу: весной 1940 года в Катыни убивали чекисты.
Безусловно, скептики могут сказать: а к какому ещё выводу американские конгрессмены могли прийти в условиях начавшейся холодной войны и разгула маккартизма внутри самих США? Тем не менее, большинство сделанных тогда выводов и высказанных предположений подтвердились в дальнейшем. Например, конгрессмены заключили, что возле Катыни были захоронены останки только тех поляков, что попали в Козельский лаг ерь. Тел заключённых из Осташкова и Старобельска там нет, и, скорее всего, они лежат в других местах. Следовательно, где-то неподалёку от этих городов должны скрываться два других тайных кладбища. И эта гипотеза окончательно подтвердится уже в годы перестройки, на излёте существования СССР.
Действительно, откроется, что помимо катынского захоронения (а там нашли останки не менее 4421 убитого поляка), НКВД также устроило могильники близ харьковского пригорода Пятихатки (там не менее 3820 убитых) и тверского села Медное (не менее 6295 убитых). В Пятихатках расстреливали заключённых из Старобельска, а в Медном - из Осташкова. И здесь стоит подчеркнуть, что конкретно Медное не было под немецкой оккупацией. Хотя бои за него шли три дня, у нацистов не было возможности устроить здесь массовую расправу.
При этом скорбная география убийств поляков сталинской госбезопасностью не исчерпывается лишь Катынью, Пятихатками и Медным. Той же весной 1940 года чекисты в западных областях Украины и Беларуси уничтожили ещё 7305 арестованных - как военных, так и гражданских, подозреваемых в нелояльности советскому порядку. Так что по самым минимальным подсчётам, весной 1940 года ведомство Берии уничтожило в разных регионах СССР 21857 бывших граждан польского государства.
Так что же всё-таки произошло в Катыни и в других местах? Озвученные только что цифры - это не изыскания исследователей-энтузиастов или даже профессиональных историков. 3 марта 1959 года их в записке Никите Хрущёву привёл лично председатель КГБ Александр Шелепин. В том же письме Шелепин предложил уничтожить учётные дела убитых со следующим обоснованием:
Предложение Шелепина приняли. Учётные дела убитых в Катыни, Медном, Пятихатках и других местах были уничтожены. Однако ключевые документы, подтверждающие советскую вину за массовые убийства весной 1940 года, сохранились до самой перестройки. Прежде всего, это предложение за подписью Лаврентия Берии от 3 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) "рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела" дела тех поляков, которых госбезопасность считала потенциально опасными. В сталинских реалиях сам факт такого письменного обращения означал, что нужное решение уже принято, и запрошенное одобрение носит больше формальный характер.
И действительно, уже 5 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) согласовало убийство тысяч людей, причём именно что убийство, поскольку казнью по решению суда назвать предложенную процедуру невозможно: "Дела рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения; постановления об окончании следствия и обвинительного заключения в Особое Совещание не направлять".
Среди тех, кого сталинский режим обрёк на смерть, были как кадровые офицеры, так и командиры военного времени, мобилизованные адвокаты, журналисты, инженеры, учителя, врачи и университетские профессора. По-видимому, принципиально важным для чекистов было расправиться с теми поляками, кто в 1920 году победил Красную армию - например, генералами Станиславом Галлером, Константином Плисовским и Францишеком Сикорским. К слову, провал того польского похода Рабоче-крестьянской Красной армии многие связывали персонально со Сталиным, который был членом Реввоенсовета фронта и допустил роковые для его армии ошибки. Возможно, в произошедшем 20 лет спустя расстреле был и мотив личной мести Сталина полякам.
По-видимому, смоленские чекисты не нашли подходящего такому числу жертв помещения, так что расстрелы производились непосредственно у будущих могильников. Прямо в Катыни, а в Медном и Пятихатках закапывали трупы, привезённые из тюрем в Твери (тогда она называлась Калинином) и в Харькове. Места трёх гигантских захоронений для обречённых были выбраны не случайно. Три локации объединяла одна деталь: рядом находились ведомственные дачи или дома отдыха НКВД. Убивать и хоронить своих жертв именно в таких местах вошло у чекистов в обычай во времена Большого террора. Считалось, что это снижает риск того, что называли "расконсервацией". И вполне вероятно, что многие из них об этом знали.
В новейшее время, вплоть до конца 2010-х годов, теории о причастности немцев к Катынскому расстрелу считались в академической среде глубоко маргинальными, уделом конспирологов и махровых сталинистов вроде Юрия Мухина и Владислава Шведа. Их измышлениям противоречило буквально всё: данные судмедэкспертиз, рассекреченные документы, показания очевидцев... В конце концов, в начале 1990-х свидетельства о массовых убийствах в Твери и Харькове оставили на тот момент ещё живые соучастники преступлений - бывший руководитель УНКВД по Калининской области Дмитрий Токарев и начальник харьковской спецтюрьмы Митрофан Сыромятников. Оба понимали мало, лишних вопросов не задавали, боялись за себя. Но главное, что ни Токарев, ни Сыромятников нисколько не пытались отрицать масштабы и тем более сам факт случившегося.
Токарев: "Участвовали в расстрелах в основном Блохин, комендант, и шофёра. Некоторые надзиратели участвовали. Я вот хорошо знаю, что мой шофёр участвовал. Блохин - профессиональный палач, он расстрелял несколько тысяч. Блохин приехал из Москвы, он из Управления НКВД. Он легендарный палач, любимец Сталина. Он расстреливал в Москве, на Лубянке, в Бутырской тюрьме, в Ленинграде, в Киеве..."
Сыромятников: "Когда я поднял вопрос о том, а сколько же надо рабочих, Блохин собственноручно показал, что надо человек 5-6 могильщиков. Блохин привёз с собой двух экскаваторщиков, фамилию одного я помню - Антонов".
Поэтому авторам ревизионистских теорий - Мухину, Шведу и их просталинским кругам - долгое время пользовался популярностью сюжет про "честного врача" Андре Костэ-Дю, который якобы весной 1943 года, в отличие от остальных членов собранной нацистами в Катыни комиссии, уличил немцев во лжи и отказался подписывать финальное заключение. На самом деле Костэ-Дю на Смоленщине не работал. Он изначально посчитал, что нацисты врут, и своевременно симулировал аппендицит, чтобы не ехать в Россию. Братских могил и трупов, лежавших в них поляков, Костэ-Дю никогда не видел.
Ещё одна расхожая мистификация от ревизионистов: якобы на Нюрнбергском процессе советская сторона объявила гитлеровцев виновными за Катынь. Но это легко проверяется: реально же советские попытки протолкнуть этот посыл провалились на стадии подготовительных слушаний. Британские и американские юристы уличили своих союзников в череде несостыковок. Так что в приговоре Катынь не фигурировала.
Другой частый приём от отрицателей вины СССР за убийство поляков - это спекуляции вокруг вырванных из контекста фактов. Например, про сталинские репрессии авторы часто объявляли подлогом ключевые документы, связанные с делом. Например, утверждалось, что поданное Берией предложение о массовом расстреле - якобы фальшивка, поскольку три листа документа напечатаны на одной машинке, а четвёртый - на другой. На самом же деле последний лист в спешке перепечатали, чтобы включить в состав руководившей операцией тройки приближённого к Берии чекиста Леонида Баштакова. Это чисто техническая деталь, которая нисколько не отрицает подлинности документа.
Ещё одна опровергнутая фальшивка - показания солдата вермахта Арно Дюре, находившегося после войны в советском плену. Немец утверждал, что в 1941 году он якобы участвовал под Смоленском в убийствах польских военнопленных. Изначально планировалось, что Дюре выступит со своими "откровениями" в Нюрнберге, но получалось у него это настолько неубедительно, что вводить солдата в суд чекисты не решились. А когда Дюре спустя несколько лет всё-таки вернулся на родину, то признал, что показания насчёт мнимой причастности к убийствам в Катыни из него выбивало следствие.
Советская позиция изменилась только во время перестройки. В 1987 году была создана советско-польская комиссия историков, работа которой поставила под сомнение официальную версию о вине немцев. Благодаря политике гласности версия о расстреле поляков НКВД освещалась в советской печати, в Политбюро началось обсуждение того, что вину за Катынский расстрел необходимо признать - дальнейшее отрицание выглядело нелепо.
В 1990 году прокуратура Харьковской области открыла уголовное дело в отношении руководителей и сотрудников НКВД, замешанных в Катынском расстреле, в том числе в отношении Лаврентия Берии и его подчинённого Всеволода Меркулова. Их, как известно, расстреляли ещё в 1953 году. Так что через 14 лет дело, к тому моменту уже переданное в Главную военную прокуратуру, закроют ввиду смерти обвиняемых. Но большую часть материалов засекретят.
Главное же, что 13 апреля 1990 года, то есть ещё при СССР, власть во главе с Михаилом Горбачёвым публично признала ответственность своих предшественников за Катынь. Тогда же польской стороне была передана часть подтверждающих это документов. В 1992 году, при активном участии Бориса Ельцина, были обнародованы решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года и другие документы, окончательно изобличившие роль Кремля в расстреле поляков 52-летней давности. И наконец, уже в путинскую эпоху признание Катынского преступления закрепили специальным заявлением Государственной Думы от 26 ноября 2010 года. Тогда и Путин лично признал расстрел и вину советского руководства. Казалось, вопрос закрыт навсегда.
Но прошло ещё несколько лет, и колесо стало вращаться в обратную сторону. Пока что Россия официально не опровергает ответственность СССР за Катынь. Но в государственных СМИ стали регулярно появляться публикации о том, что вина чекистов за расстрел в Катыни была фальсифицирована. ТАСС опубликовал новое псевдосвидетельство от и ностранцев, якобы ещё во время войны разоблачивших нацистов. Речь идёт о польских коллаборантах, которых в 1943 году немцы в пропагандистских целях привозили к катынским могилам. Уточним, что двое из них, Болеслав Сметка и Эдуард Пакас, после войны остались в просоветской Польше и говорили, вероятно, уже то, что хотели новые хозяева страны. Они заявляли, что свидетельства местных жителей показались им неискренними, а сами останки соотечественников - слишком хорошо сохранившимися. Мол, не могло такого быть, что их убили ещё в 1940 году.
Неопровержимыми такие свидетельства назвать трудно. Ни Сметка, ни Пакас не были профессиональными судмедэкспертами, их вердикт на профессиональную оценку не тянет. Опять же, сказать что-то другое насчёт Катыни следователям СМЕРШ для них, очевидно, представляло огромный риск.
Скорее всего, в будущем нас ждут новые порции подобных "откровений". Пока повторное отрицание вины за Катынский расстрел не выходит за рамки отдельных публикаций, хоть и в государственных СМИ. Но учитывая, что публикации эти делаются со ссылкой на ФСБ, можно предположить, что это ведомство и является инициатором их появления. Власть этой структуры в России почти безгранична, а отношения Москвы с Варшавой сейчас хуже некуда. Поэтому вполне можно ожидать, что и другие лица государства скоро займутся "переосмыслением" этих событий.
Это вполне соответствует той тактике, которую пропаганда использует при отрицании преступлений, совершённых уже в наше время, после 90-х годов прошлого века. Прошлое и настоящее здесь как бы закольцованы: ложь о прошлом служит подспорьем в подготовке новых преступлений.
Любые попытки переписать историю, переложить вину на других, замолчать или приуменьшить масштаб трагедии недопустимы и аморальны
Подводя итоги, хочется подчеркнуть главное. Катынская трагедия - это один из самых мрачных и позорных эпизодов в истории сталинского режима. Тысячи ни в чём не повинных польских граждан были хладнокровно убиты по приказу высшего руководства СССР только за то, что представляли потенциальную угрозу для советской власти. Это преступление против человечности, которое не имеет срока давности.
Любые попытки переписать историю, переложить вину на других, замолчать или приуменьшить масштаб трагедии недопустимы и аморальны. Они оскорбляют память жертв и способствуют повторению подобных злодеяний в будущем. Правда о Катыни должна быть сохранена и передана следующим поколениям как предостережение и напоминание об опасностях тоталитаризма.
Только честный и ответственный взгляд на своё прошлое, признание ошибок и преступлений может стать основой для построения здорового общества и добрососедских отношений между народами.
Будем надеяться, что рано или поздно в России возобладают здравый смысл и совесть, а Катынское дело навсегда останется в истории как преступление сталинского режима, а не повод для конспирологических спекуляций и политических манипуляций.
Если вам небезразлична эта тема, ставьте лайк, подписывайтесь на канал и делитесь своими мыслями в комментариях. Вместе мы сможем сохранить историческую память и противостоять любым попыткам исказить правду о нашем прошлом. Спасибо за внимание!
