Иногда биться на кулаках или с оружием - это гораздо милостивее и благороднее, чем пытаться словесно достучаться до монолитной стены.
Речь человеку дана для того, чтобы вопросы решать, а не чтобы их усугублять или перевирать. Однако, думается мне, многие люди забыли об этом.
Именно поэтому возможно перевирание конкретных человеческих поступков. И именно поэтому возможно перевирание поступков целой страны.
Собственно говоря, чему удивляться-то?
Некоторые люди у меня в Дзене пытаются аргументированно доказать мне, что я вру, что я ничего не понимаю в СВО, а все мои тексты - это плагиат. Забавно: показывают мне мои же тексты - и говорят: мол, вы это списали. Да? У кого же, если не секрет? Где же тот самый неизвестный автор, у которого я регулярно тырю свои материалы?
Бред, конечно. Но меня задело не это. К различного рода оскорблениям на третьем году спецоперации я уже выработала стойкий иммунитет. Задело меня то, что человек, который буквально накануне обвинял меня в плагиате, напирал на то, что, мол, он, этот человек, был в Мариуполе, а я не была. При этом какая связь с плагиатом, с тем текстом про украинские учебники, который этот комментатор так многословесно обгадил, - непонятно. Нет этой связи. Есть в сухом остатке только обвинение в том, что я не могу ничего понять, так как не была там-то и там-то. Поэтому мой удел - плагиатить чужое.
Да, я не была в Мариуполе. Но я знаю многих из тех, кто там был, но так ничего и не понял. Я и в Харькове не была. Но я знаю людей, которые, прожив в Харькове всю жизнь, до сих пор упираются, когда слышат от своих же соседей о том, что там пытали пророссийски настроенных людей. Что, жизнь в Харькове как-то образумила этих людей? Они как-то поумнели, живя в Харькове? Когда, скажем, практически соседка белгородского волонтера Юли Немчиновой знает о ее трагической истории меньше, чем я - та, которая ни разу в жизни не была в Харькове, - и чем же ее харьковское пребывание помогло этой соседке образумиться?
Поэтому - да. В Мариуполе я не была. Но у меня в этой войне погибло два - ДВА - брата. Один - троюродный, другой - крестный. Одному было 33 и у него остались жена и маленький ребенок, а другому было 32 - и у него ни жены, ни ребенка не осталось.
Может быть, кто-то способен вернуть мне братьев? Компенсировать их уход в столь раннем возрасте? Ни поездка в Мариуполь, ни жизнь в Харькове не способны этого сделать. События вспять не повернуть.
При этом до СВО ни один из этих моих ребят не бывал на Украине. Они не были в Мариуполе. Они не жили в Харькове. Они туда не ездили ни разу. И, может быть, даже и не поехали бы туда, если бы не СВО. Ну и что? Что дальше-то?
А еще среди моих читателей тоже есть такие, у кого погибли мужья, сыновья, отцы и братья. Эти читатели в массе своей никогда не были ни в Мариуполе, ни где-либо еще. Но как оценить степень их сопричастности? Лично я оцениваю эту степень как наивысшую из всех возможных.
Есть среди моих читателей и такие, чьи мужья в настоящий момент числятся пропавшими без вести в зоне СВО. Представляете, каково таким читателям? Ну просто представьте. Какова степень их сопричастности? Но что-то я не слышу от них криков о том, что «вам всем не понять», «вы недостаточно патриотичны».
А наши белгородцы, которые живут под обстрелами? Они ведь тоже могут сказать остальным: мол, а что вы понимаете в войне? Могут - но не говорят. Отчего бы?
А еще есть у нас в стране люди, которые живут в тылу и у которых никто не воюет. Но есть из них те, кто, к примеру, помогает моему воюющему гвардии рядовому Андрею Иванычу. Помогает не потому, что мы с ним просим. А просто - помогают. И невероятно сопротивляются тому, чтобы я про них писала публично. Они кто, патриоты - или как? Или и их давайте будем притушивать аргументами вида «а вот вы не были в Мариуполе»?
Если вы ездите в Мариуполь с целями помочь людям там, на месте, то вы это делаете для чего? Чтобы потом этими своими поездками тыкать другим людям в лицо? Подскажите в таком случае, пожалуйста: а в чем заключается благородство вашего поступка? Вы что, и жителям - ну тем самым, которым вы помогаете, - потом предъявляете что-то? Тогда, извините меня, это что угодно, но не доброе дело. Это ваша гордыня, которую вы вешаете себе на забрало в борьбе с другими людьми.
Для чего, скажите мне, мериться степенью сопричастности? Для чего и кому это нужно? Это не нужно ни бойцам, ни страдающему мирняку - это не нужно никому. Кроме тех, кто такое делает. Но тогда собственные нужды не надо возводить в степень навязчивой добродетели.
Не хотите - не езжайте ни в Мариуполь, ни в Волноваху, ни в Донецк. Вы для чего и для кого это делаете? Для того, чтобы потом какой-то там Ирине Минкиной написать километр оскорблений в Дзене? Такой, что ли, у вас мотив?
Стыдно, господа. Стыдно - и как-то несерьезно. Не по-взрослому. Нельзя так. Не обнуляйте сами себя в своих добрых поступках, если уж на то пошло. Ибо потом очень обидно будет. Если вдруг кое-где кое-кем это вам не зачтётся…