- Мы, - Сережа сказал, - очень широко празднуем день пожарной охраны. Собираемся в этот день, едем шашлыки есть. Многолетняя традиция в коллективе. На меня в субботу не рассчитывайте.
Это он Оле с Игнатием сказал. Сыну Игнатию - годик с небольшим. Про праздники плохо еще понимает. Но тоже за папу радуется - в ладоши хлопает. А Сережа к празднику вовсю готовится - средство от клещей ищет.
А в субботу у Оли температура вдруг поднялась. Высокая - тридцать девять с половиной. И с чего поднялась - совершенно неизвестно. Температура у нее повышалась редко, в детстве только если. А тут подскочила.
Лежит Оля на диване. Малой Игнатий на полу с игрушками рядом возится. Оле тоже предлагает башни из кубиков строить. Или в дудку дудеть. А Оля лежит, Игнатия по спинке гладит. И трясется, лихорадка такая у нее приключилась. “А если выше поднимется, - так она думает, - температура эта, а если помру или сознания лишусь, то Игнатий-то как? Сережа не рассчитывать на него просил. А на кого рассчитывать? В городе этом никого у нас совершенно не имеется. А позвоню - недовольный будет”.
Но лучше не становится Оле. Хоть и препараты лекарственные пьет.
- Сережа, - звонит она мужу, - у меня какая-то температура высоковатая. Прямо лежу и ничего не соображаю. Если ты сейчас бы домой заявился, то это было бы хорошо. Приезжай, за Игнатием присмотришь. Я жаропонижающего всякого выпила, но толку нет пока. Лихорадит ужасно.
А Сережа в трубку сопит сосредоточенно. Сопит и сопит.
- Мы очень широко сейчас празднуем, - говорит наконец-то, - и срываться с мероприятия невозможно без уважительной причины. Начальство заругается.
А начальством Сережи дядя его был родной, дядя Вася.
- И пусть, - Оля слабым голосом говорит, - ругается. Игнатий фактически без присмотра у нас.
- Вечно ты, - муж сердится, - выдумываешь. Так и знал, что праздник весь испортишь. Так и знал, что чего-нибудь у вас приключится. Никого из мужиков жены не дергают. Сами вполне справляются как-то. Просил же не рассчитывать!
И отключился. И приехал ночью поздней. Сердитый, будто и не было у него праздника с шашлыками.
- Дядя Вася, - сказал, - даже смеялся. Он так и знал, что ты звонить будешь и ныть. Вечно ты такая. Мне даже стыдно за тебя перед коллегами было. Ни у кого жены не ноют. Если у меня какое-то дело ответственное, то ты вмешиваешься непременно. И температуру придумала, небось. Лишь бы домой меня залучить. Покажи-ка градусник.
Взял градусник с тумбочки. Поморщился.
- А даже если и температура, - сказал, - так ты взрослый человек. Ты мать. Вызвала бы скорую помощь. Люди в белых халатах для этого и придуманы - помощь больным оказывать.
И так Сережа обиделся, что целую неделю молчал. Даже с Игнатием не возился.
А чего это за температура была - Оля и не поняла. На следующий день бодрым огурцом выглядела. И с Игнатием башни строила, и в дудки дудела. На Сережу не рассчитывала не только в апрельский праздничный день, а и в другие тоже. Расстались они, конечно, со временем. Не из-за температуры, других причин было у Оли достаточно.