Крестившись и уяснив основы новой религии, Владимир воспринял их всем сердцем. Он действительно порвал с прошлым в котором, по собственным словам, жил «как зверь». Князь действительно преобразился, стал другим человеком. Прежний многоженец стал примерным семьянином, что далеко не всегда происходило со славянскими князьями, принявшими крещение. «Стремление к буквальному исполнению евангельских заповедей становится отличительной чертой Владимира-христианина». (Карпов А.Ю. Владимир. Молодая гвардия. Русское слово, М. 1997. С. 291) Так, живя в страхе Божьем, и буквально приняв первую заповедь, он отказывался теперь казнить разбойников смертью, справедливо рассудив, что лишение жизни, как и дарование ее, дело отнюдь не людское, и греческому епископу пришлось объяснять ему учение Церкви в этом вопросе: «Князь не туне меч носит – Божий ибо слуга есть».
Лучшие душевные качества, присущие князю и ранее, проявились в его новой жизни многократно, а исполнение старых, и до него существовавших традиций щедрости и единения правителя с народом приобрели неслыханный масштаб. Как рассказывает Повесть временных лет, Владимир полюбил «словеса книжные». Пораженный значением милости и милосердия в жизни христианина: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5,7); «Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным» (Дан. 2,4) князь повелел «всякому нищему и убогому приходить на двор княжеский и брать все, что необходимо…» (включая деньги из казны), после чего отправил по городу возы, груженые хлебами и мясом, а также бочками меда и кваса всем болящим и не могущим ходить.
Автор «Памяти и похвалы князю Владимиру», младший современник святого князя, Иаков Мних дополняет слова летописи: «И не в Киеве одном, но по всей земле Русской – и в городах, и в селах – везде милостыню творил: …нищих, и сирот, и вдовиц, и слепых, и хромых, и больных – всех милуя и одевая и насыщая и напояя».
Благотворительность не являлась для Владимира Святославича одним лишь личным подвигом, дававшим надежду на искупление грехов прежней жизни. Наделение неимущих и нуждающихся было живым и вечным примером практического христианства для всего народа, исполнением в государственных масштабах евангельской заповеди братства всех людей.
Создавая словесный памятник крестителю Руси, митрополит Илларион, позднее напишет: «…Не довольствовался ты только услышанием, но на деле исполнил сказанное, просящим подавая, …алчущих насыщая, нагих одевая, болящих…утешая, должников искупая, рабам даруя свободу. И щедроты и милости твои и поныне поминаются в народе…».
Можно с уверенностью сказать, что не только по причине присущего православию духа любви, перевесившего недоверие к «греческой вере», но и в результате подвижнической деятельности Владимира Святославича, Русь оказалась избавленной от крупных языческих восстаний, подобных тому, что сотрясло основы польской государственности после смерти короля Болеслава. Отметим, между прочим, что, выкупая должников и даруя рабам свободу, князь заботился еще и о сохранении и увеличении численности ополчения, которое могли составлять только свободные (т.е. вооруженные) люди.
Столкнувшись с сопротивлением сторонников старой веры, и стремясь сгладить этот реальный и опасный конфликт, будучи убежден, что «веселие руси суть питие», Владимир Святославич устраивал грандиозные пиры для всего населения Киева, приурочивая их теперь к христианским праздникам. Всем этим он действительно поразил народное воображение, оставшись в былинах ласковым «Красным Солнышком», к которому со всей Руси съезжались лучшие воины.
Личным примером Владимира Святославича утверждались в нашем народе, в том числе и среди потомков святого князя, идеалы, ценности и нормы православной жизни. Заканчивая, вновь обратимся к исследованию А.Ю. Карпова (С. 291): «Нищелюбия, милости и милостыни будут ожидать от каждого властителя, правящего Русью. И эти добродетели станут обязательными для большинства русских князей и царей. Но, пожалуй, никогда более благотворительность, филантропия не достигнут у нас таких всеобъемлющих, поистине евангельских масштабов, как в первые десятилетия после Крещения».