Мертворожденная. Пробуждение. Глава 24 (часть 1)
На следующий день я вернулась на свое рабочее место. Собаки резвились и бегали по опушке, а я глубоко дышала, наслаждаясь сентябрьским утром. Осень уже играла яркими красками и была непривычно холодной: температура воздуха ночью приближалась к нулевой отметке, поэтому я куталась в пуховик и пристально оглядывала свою территорию.
Вдруг, собаки стали как вкопанные и смотрели вглубь леса.
— Эй, вы чего это? — настороженно спросила я.
Но те отказывались реагировать на меня и отрывать взгляд от деревьев. Я тоже принялась вглядываться вдаль, пытаясь понять, что же так сильно привлекло внимание собак, но не увидела совершенно ничего необычного. Деревья как деревья, ветки как ветки. В тот момент, когда я уже почти увела взгляд, краешком глаза я заметила странное движение среди веток, словно там стоял человек и ушел вглубь леса. Я снова вгляделась туда, но подойти не решалась, впрочем, как и мои верные псы. Трус и вовсе, скинув с себя замораживающие чары, забрался на крыльцо и принялся скрести дверь, прося пустить его в дом. Я хотела было последовать его примеру, так как знатно испугалась резвого незнакомца, но Балбес и Кусака побежали к тому месту, куда мы все четверо загипнотизировано смотрели, и я пошла за ними.
Собаки остановились возле высокой берёзы и напряженно прислушивались, а я пыталась убедить себя, что всё это нам показалось. Я вглядывалась вглубь леса и оглядывала округу, ну не мог человек уйти отсюда незамеченным, не так уж часто тут деревья растут, чтобы я не проследила куда он ушел. Да и вообще, если подумать, то казалось, что силуэт был гораздо выше той ветки, рядом с которой сейчас находилась моя макушка, а значит ростом он должен быть метра три.
— Мамочки. — вдруг пискнула я. — Слендер!
Я со всех ног помчалась к дому. На подходе к двери меня перегнал Балбес, а потом и Кусака, и мы вчетвером заскочили в дом. Я закрыла дверь на засов и села в коридоре стуча зубами. И сидела бы я так ещё долго, только через несколько минут приехал леший и забарабанил в дверь:
— Открывай! — я открыла дверь, а Алексей Иваныч, увидев мои бешеные от испуга глаза настороженно спросил. — Чего это у тебя приключилось?
Запинаясь, я поведала ему свою душещипательную историю, тот несколько секунд смотрел на меня, а потом согнулся пополам, умирая от смеха:
— Ой! Ой, не могу! Ааа… Мерт…мерт…ворожденная называется! Ой, воды! Воды принеси! Щас от смеха задохнусь!
Леший держался за косяк и громогласно заливался смехом, а я надулась и ушла в свою комнату. Тот смеялся ещё несколько минут, потом зашел ко мне в комнату и сказал:
— Ты, это… Прости конечно, просто вы мертвячки, почти бессмертные, а существа трусливые. А ты так вообще…Не обижайся, ну чего тебе там могло привидеться? Это всё от нервов. Ветка зашевелилась, да тень какая-то интересно упала. А ты сразу слендеры-мендеры. Ну не бывает такого. В нашей местности уже точно я за сотню лет такого не видел.
— Упырей тоже не бывает, но ты почему-то ты в них упорно веришь. — язвительно заметила я.
— Так-то наши упыри, а это просто иностранные страшилки. Упыри реально были, а это так, бездельники всякие напридумывали, ясно? Так что, брось дурью маяться, да пошли дела делать. А то пока ты развлекалась, у меня тут ворох работы накопился.
До вечера мы с Иванычем работали не покладая рук, ног и даже не прерываясь на обед. Отпустил меня он только к восьми вечера, да сам уехал домой отдыхать. Я умылась, переоделась, заварила себе картошку и разогрела сосиски с тем учётом, что несколько штук придется пожертвовать псам, которые хоть и наелись корма от пуза, все равно смотрели на меня голодными глазами. Я лопала ужин, смотрела видео на телефоне, и наслаждалась вечером, пока не услышала явный скрежет, будто кто-то царапает ногтями по кирпичу. Я прислушалась. Нет, определенно мне на кажется. Собаки тоже выглядели настороженными и прижали уши. Со временем звук утих, я успокоила себя и собак и налила горячий чай. Я сидела на стуле укрывшись пледом и гладила Балбеса, который положил мне голову на колени, а Трус и Кусака дремали на полу. Тут, снова раздался скрежет, причем звук был громче прежнего и по моей спине пробежали мурашки.
— Да что же это за безобразие! — воинственно сказала я, вставая со стула и вглядываясь в темноту окна. Может, кто-то из запоздалых туристов хулиганит? Но, за окном царила непроглядная темнота, и даже если бы кто-то стоял в метре от дома, я бы его не увидела. А выходить с фонариком и проверять не было никакого желания. Я же не самоубийца, это только в ужастиках герои спокойно спускаются в подвал с криками: «Кто здесь». Я так и вовсе, не особенно любопытна. Скребёт и ладно. Лишь бы в дом не залез. Хотя, и в этом случая боялась я только за собак, ну что мне могут сделать?
Так говорила рациональная часть моего сознания, а вот другая, очень трусливая и нежная, с истерикой билась о мою черепушку требуя немедленно залезть под одеяло и закрыть глаза. ещё несколько минут скрежета рациональная часть перевешивала, но потом я таки не выдержала и ринулась под одеяло вместе с псами. Почти полчаса мы лежали в полной тишине, пока я не выдержала и не выглянула из-под своего пухового защитника. И стоило только мне высунуться и бросить взгляд на окно, как я увидела мертвенно-бледное лицо, смотрящее на меня. Оно было настолько белым, словно подсвечивалось и ясно различимым даже в кромешной темноте. Я заорала как ненормальная, а собаки завыли, оказывая мне музыкальное сопровождение. Лицо пропало, а мы с собаками снова спрятались под одеяло и дрожали словно в лихорадке. Впрочем, я за свое психическое и физиологическое состояние уже не могла ручаться, может и правда, я уже спятила, а лихорадка накрыла от жутких переживаний. Болеют же от стресса?
Одеяло было добротным, ещё додемократическим, поэтому уснуть под ним никак не удавалось ввиду недостатка воздуха. А рядом ещё пыхтели Кусака, Трус и Балбес, ароматы которых и вовсе заставляли задерживать дыхание. Поэтому собравшись с силами, я таки вылезла из-под одеяла, правда, с зажмуренными глазами. Я аккуратно приоткрыла сначала один глаз, а потом второй — в окне уже никого не было. Может мне это все и вовсе почудилось?
И только-только я смогла убедить себя в своей живо разыгравшейся фантазии, как в дверь постучали ровно четыре раза, как и в первую мою ночь в этом доме. Я замерла, собаки тоже. Казалось, мы вовсе перестали дышать. Потом раздалось ещё четыре стука, и ручка двери заходила ходуном. Я схватила кочергу, стоявшую в коридоре в целях безопасности и обороны, и подошла к двери. Сердце билось словно рыба на берегу, а у собак, прижавшихся ко мне всем телом, оно и вовсе готово было выскочить, и скрыться в неизвестном направлении.
— Эля. — из-за двери раздался мерзкий скрипучий голос. — Открой Эля. Это я.
Ручка тряслась так, что казалось, она сейчас и вовсе оторвётся, а голос все звал:
— Эля, Элечка… Открой мне, я расскажу тебе очень интересную историю…
Тут голос прервался и взвизгнул словно поросенок на убое, потом мне послышался шорох листьев и какие-то шлепки. Единственное, что я могла предположить по звуку, что кто-то дерется за дверью. Но кто мог драться в лесу глубокой ночью? Когда все затихло я неуверенно позвала:
— Эй, там кто-то есть?
Конечно, никто не откликнулся и не предложил мне больше увлекательных рассказов, поэтому вскоре мы с собаками утомленные беспокойной ночью, завались на кровать и уснули крепким сном.