Марфа растила сына одна. Когда началась война, он заявил:
- Хочу на фронт.
У матери все внутри оборвалось, но она сдержалась, только сказала:
- Тебя вряд ли возьмут, сынок. Еще семнадцати лет нет.
Так и вышло, военком отправил Егора со словами:
- Подрасти чуток. А войны и на твою долю хватит.
Но потом в их деревню пришли немцы. Расположились, как у себя дома. Из лучших хат людей выгнали, где разместились сами, где устроили кухню. Егор ходил, присматривался и однажды вдруг заявил:
- Мама, я пойду в полицию. А то болтаюсь без дела.
- Что ты, сынок?! Что ты?! – испугалась Марфа. – Это ж врагу служить, не надо, умоляю тебя.
- Я не буду убивать, – твердо сказал сын, – попрошу, чтобы меня взяли в кухню.
Материнские слезы и уговоры не помогли, Егор все-таки стал полицаем. Как и хотел, начал работать в кухне. Готовить умел – мать научила, уборку делать и мыть посуду для него тоже не было проблемой. То, что односельчане поглядывали косо, игнорировал.
- Зато мы с тобой не голодаем, как другие, – говорил матери, которая тоже не смирилась с выбором сына.
По правде, ей тот кусок в горло не лез, понимала, что война когда-нибудь закончится, и за предательство придется заплатить. Единственное, радовало, что в расправах над мирным населением Егор не участвовал.
- Спасибо Тебе, Господи, за это, – молилась несчастная мать перед небольшой иконой.
Она знала, конечно, что, живя с волками, придется по-волчьи выть, но надеялась, что ее сына такая участь минует. Отчасти миновала, убивать земляков не убивал, но – грабил. Не удержался во время облав, особенно на евреев. А однажды показал матери полотняный мешок с драгоценностями и золотыми монетами.
- Что это? – ахнула Марфа, и ее тут же осенила догадка. – Отдай это, сынок, не марайся.
- Кому отдать? Ты о чем, мать? – неожиданно грубо сказал Егор и добавил: – Тебя это вообще не касается.
Женщина отошла, сгорбившись, а когда сын ушел, унеся с собой злополучный мешочек, встала на колени перед иконой:
- Прошу Тебя, Господи, сделай так, чтобы руки моего сына не были в крови...
После Победы Егор какое-то время прятался, но его нашли. То, чего так боялась Марфа, свершилось. Суд состоялся и вынес приговор. Правда, парню повезло, что нашлись свидетели, которые подтвердили, что карателем он не был и мирных жителей не убивал. Однако измена Родине была налицо, и Егора осудили на пятнадцать лет, отправив в далекую Сибирь. Мать рыдала на суде, виня во всем себя, но вернуть уже ничего было нельзя...
Она умерла спустя десять лет, томясь неизвестностью, – Егор матери не писал. Когда вернулся, хатка, уцелевшая в войну, совсем покосилась, обветшала, но мужчина радовался и этому. Сразу занялся восстановлением родительского дома, а вскоре женился на женщине из соседней деревни.
Жили неплохо. Руки у Егора были золотые, и он практически в одиночку построил для семьи новый, добротный дом. К этому времени у них с женой был сын, и жизнь потекла спокойная, размеренная. Сына с малолетства учил всему, что умел сам, и в округе о парне шла добрая слава.
Сын уже женился, у него подрастала дочь Наденька, когда однажды в деревню приехала незнакомая женщина. Егор, увидев ее, вдруг засуетился, замельтешил, постарался поскорее увести из дома. Остановились у калитки, размахивая руками и крича. Семья наблюдала в окна, ничего не понимая, – мужчина никогда так себя не вел. Непонятно было и то, почему незнакомка позволяла себе агрессию.
Не выдержав, сын решил идти отцу на помощь, но он уже закрывал за женщиной калитку. Та, остановившись посреди улицы, погрозила кулаком и зло крикнула:
- Будьте прокляты и ты, и все твое отродье!!!
Егор съежился на глазах и молча прошел мимо сына.
- Кто это был? – спрашивали все, но он молчал, как скала.
Залез на печь и долго лежал там, не подавая ни звука. А вскоре случилась беда. Егор отправился в лес, куда обычно ходил один, и все к этому привыкли. По дороге нужно было пройти мосток через мелкую речушку. Мосток был самодельный, без перил, пожилой мужчина не удержался и упал в воду. Почему не смог выбраться, для всех осталось загадкой, – он захлебнулся практически в луже.
Это было началом несчастий, которые вдруг стали преследовать семью, – то заболевали коровы, то погибали лошади. А потом в расцвете лет умер сын Егора – остановилось сердце, на которое никогда не жаловался.
Надя, внучка Егора, осталась сиротой в семнадцать лет. Девушка была хорошенькой, работящей, но местные парни почему-то обходили ее стороной.
- Что со мной не так? – плакала она, жалуясь матери.
- Все так, доченька, – у той тоже катились слезы, – наверное, судьба такая. Не расстраивайся, твое счастье тебя найдет.
Мать как в воду смотрела. В деревне солдаты-срочники строили коровник, и одному из парней девушка приглянулась. Стали встречаться по вечерам, Андрею, как многим в его возрасте, хотелось большего, чем объятия и поцелуи, но Надя оказалась недоступной.
- Нет, – твердила она, - все будет только после свадьбы.
Как ни удивительно, парень отступился:
- Хорошо, после свадьбы так после свадьбы. Жди, я вернусь к тебе обязательно.
Не обманул. После службы приехал к Наде, и молодые люди расписались в сельсовете. Свадьбы как таковой не было, посидели по-семейному и все. Андрей рьяно взялся за мужские дела – без мастеровитой руки все приходило в упадок.
Несколько месяцев спустя полез по лестнице наверх, чтобы поправить протекающую крышу. Еще шутил, глядя на беременную жену, которая старалась внизу придерживать лестницу:
- Держи меня, соломинка, держи!
Надя смеялась, отшучиваясь, и они, счастливые, не сразу поняли, что произошло. Нога Андрея соскользнула с последней ступеньки, он не удержал равновесия и полетел вниз. А внизу лежал шифер, которым собирался латать дыры. Ударился головой и потерял сознание.
Упавшей лестницей придавило Надю, и она не могла подняться. Примчалась мать, на ее крики сбежались люди. Кто-то вызвал «скорую», и Надю с мужем доставили в больницу. Андрея спасти не удалось, а Надя родила мертвого ребенка.
- За что нам такое наказание? – рыдала мать. – Чем мы провинились перед Тобой, Господи?!
Надя молчала, она и без того не была разговорчивой, а здесь замкнулась в себе, почернела лицом. Ее спасала только работа. Отработав в колхозе, шла в грядки, и матери стоило немалых усилий зазвать ее в дом.
Но недаром говорят, что время лечит. Прошло пару лет, и к ним в колхоз на подмогу приехали трактористы с подшефного завода. Один из них обратил внимание на Надю. Внешне был он обычным мужчиной, но, как все говорили, такого косноязычного еще надо было поискать. Когда Николай сблизился с Надей, коллеги подшучивали:
- Смотри-ка, говорить не умеет, а здесь не растерялся.
Но Надя не реагировала на слова и шуточки, почувствовав в мужчине родственную душу. Свою драму не скрывала, рассказав Николаю все, как на духу. А он вскоре позвал ее замуж. Расписались опять же в деревне, в сельсовете, и стали жить вместе.
Все было хорошо. Надя забеременела, хотя очень боялась, что могут быть последствия после неудачной первой беременности. Их не было, и будущие родители жили ожиданием ребенка.
- Надюша, давай купим машину, – однажды предложил Николай, – приходится ездить к врачам, и я волнуюсь за тебя, когда садишься в автобус.
- Хорошо, – согласилась она, порадовавшись заботе мужа.
В город за машиной ездили вместе. Возвращались счастливые – у обоих в роду это была первая машина. За разговорами не заметили, как почти доехали до деревни, и тут навстречу вылетел трактор. У него не просто была высокой скорость – трактор вилял из стороны в сторону и увернуться на узкой дороге не было никакой возможности.
- Он что, ненормальный?! – эти слова Николая были последними, что слышала Надя, – они не знали, что тракторист был в стельку пьян.
Стараясь избежать столкновения, Николай резко свернул вбок и врезался в дерево. Он погиб на месте. Надя в тяжелом состоянии попала в больницу, спасти ребенка не удалось...
Она не хотела жить. А тут еще у матери случился инсульт, и она, пробыв в коме месяц, умерла. Оставшись одна, молодая женщина замкнулась в себе. Не могла даже ходить на работу, и ее долго не удавалось расшевелить.
Председатель колхоза перевел Надю в учетчицы, потому что для физического труда у нее не было сил, и потекли ее безрадостные дни. Осенью в колхоз на подмогу приехали учащиеся техникума, и их куратора поселили у Надежды. Звали женщину Инной, и они с хозяйкой сразу нашли общий язык. Когда постоялица узнала Надину историю, сказала:
- Поехали в город. Здесь тебя ничего не держит, а у меня там дом на двух хозяев. В одной половине живу я, вторая принадлежит брату, но он хочет ее продавать. Думаю, разрешит тебе пожить в доме, а, может, даже купишь его – для брата цена не имеет большого значения. Он не последний человек в городе, работает в органах, может, тебе и в других вопросах поможет.
Согласилась Надя не сразу, но, рассудив, подумала, что уезжать надо, – столько несчастий с ней случилось в дедовом доме, что оставаться в нем было жутко. Решила со временем его продать, а пока отправилась с Инной в город, так сказать, в разведку. С ее братом договорились, что какое-то время поживет, а там решат насчет продажи и покупки. Рассказала и ему свою историю. Уходя, мужчина вдруг поинтересовался:
- Вы говорили, к деду приезжала женщина. Кто это мог быть?
- Не знаю, – пожала плечами Надя, – я никогда ее не видела – ни до, ни после.
- А что знаете про своего деда?
- Только то, что он был осужден и отбывал срок. Тема в семье была под запретом.
- Где сидел, знаете?
- В Сибири где-то.
- Ладно, пробью по своим каналам.
Очередного приезда мужчины с нетерпением ждали и Надя, и Инна, которая прониклась драматической историей. Появился он через несколько дней.
- Вашего деда, как полицая, осудили за измену Родине, – начал, не откладывая в долгий ящик и стараясь не замечать вытянувшихся лиц сестры и Нади. – Отбывал срок в лагере в Сибири и там жил с женщиной, вернее, сожительствовал. Она тоже была из осужденных. У них родилась дочь. Отбыв срок, ваш дед уехал на родину, не взяв с собой ни женщину, ни ребенка. Судя по появлению его дочери, сожительница что-то знала о нем и собиралась его шантажировать.
- Но что?! – одновременно вырвалось у Надежды и Инны.
- Этого я не знаю, – пожал плечами мужчина, – но обещаю найти адрес женщины, которая к вам приезжала, вашей тетки, Надя.
Вскоре Надя не просто держала в руках заветный адрес, но и ехала по нему на встречу с теткой. Женщина, естественно, ее не узнала. А, узнав, кто перед ней, ухмыльнулась:
- Здравствуй, племянница. Пошиковали на драгоценностях моего отца?
- Не поняла, – Надежда была удивлена. – Мы всегда жили скромно, ни о каких драгоценностях я не знаю. От мамы осталась шкатулка, но в ней хранились какие-то безделушки. Мама всегда разрешала с ними играть. Если бы они представляли ценность, от ребенка их бы прятали.
- Ну так вот, знай, – смилостивившись, тетка пригласила Надю в дом и за чаем начала свою исповедь, – твой дед, говорят, никого не убивал, но – грабил, не устояв перед соблазном разбогатеть. Матери моей признавался, что ему снились еврейки, у которых отбирал драгоценности перед отправкой в гетто. Добро спрятал, чтобы забрать, когда отсидит. Мать надеялась, что хоть поможет ей, раз не согласился увезти с собой. Не помог, жаба одолела. Как мы выживали, рассказывать не буду, но после смерти матери я поклялась, что разыщу отца и заберу то, что мне положено. А он меня прогнал, как бродячую собаку, вот тогда я и прокляла его. И вас всех заодно.
Женщина, выговорившись, сидела какое-то время молча. Надя тоже молчала, переваривая услышанное. Потом вдруг встрепенулась:
- Поехали к нам опять, поищем вместе. Я, правда, ничего не знала и не знаю.
- А поехали, – тетка рубанула рукой воздух, решаясь.
Приехав в деревню поутру, Надя с теткой, не откладывая, стали обшаривать дом.
- Вот мамина шкатулка, – показала Надя, но тетку содержимое тоже не впечатлило.
- Давай заглянем на чердак, – предложила она.
- Я боюсь, – призналась Надя, – даже в детстве туда не лазила.
- Мы вдвоем, не бойся.
Перебрав гору тряпья, соломы, набросанной для утепления еще дедом, и устав донельзя, уже собирались слезать вниз, как вдруг руки тетки наткнулись на небольшой сундучок в самом углу чердака.
- Это оно, богатство отца! – воскликнула она, разгребая солому.
Снесли сундучок вниз. Замок проржавел и непонятно было, как к нему подступиться.
- Дай топор, – приказала тетка.
Не успела Надя моргнуть глазом, как она взмахнула, сбивая замок. Откинула крышку, и женщины застыли в удивлении – сундучок на добрую половину был заполнен украшениями, золотыми монетами.
- Об этом надо поставить в известность власти, – придя в себя, сказала Надя.
- Вот еще, – буркнула тетка. – Это принадлежало моему отцу, а твоему деду, поэтому все разделим между собой.
- Мне ничего не нужно, – твердо заявила Надя. – Только забери назад свое проклятие.
- Неужели ты веришь, что слова могли изменить вашу жизнь? – подняла тетка на нее глаза. – Я думаю, что отца проклинали и те люди, которых он в войну грабил.
- Насчет них не знаю, но тебя прошу – прости и деда, и нас всех.
Тетка неожиданно привлекла Надю к груди:
- Прости, я тогда не в себе была. Если бы ты знала, через что нам пришлось пройти с матерью, каково было быть дочерью сидельцев, поняла бы меня...
Дом Надя продала без сожаления и переехала в город. Брат Инны, как та и думала, продал ей свою половину буквально за бесценок.
- Я бы вообще отдал вам дом даром, – сказал он Наде, – но жена не поймет, поэтому оформим договор купли-продажи за символическую сумму.
Из дедова дома Надя не взяла ничего, только мамину шкатулку. А однажды решила отнести одну из безделушек к ювелиру, чтобы услышать мнение профессионала. У мужчины, когда взял в руки изделие, загорелись глаза:
- О, ценная вещь! Я готов купить ее у вас за большие деньги.
- Я подумаю, – только и сказала Надя.
- Представляешь, – говорила потом Инне, – это, оказывается, не безделушки и не бижутерия. У меня готовы их купить и не задешево.
- Не бери грех на душу, – подумав, посоветовала Инна, с которой были как сестры. – Ты и так настрадалась в жизни, может, из-за этих драгоценностей тоже. Отнеси шкатулку в церковь, расскажи все батюшке и покайся.
Надежда так и сделала. Покаялась и причастилась, и на душе у нее стало на удивление легко, как будто свалилась гора. Спустя неделю возвращалась домой с работы. В полупустом автобусе было полно свободных мест, но мужчина, явно на подпитии, опустился рядом с ним. Еще отвернулась сердито, буркнув:
- Как будто мест больше нет!
Прикрыла глаза, чтобы не приставал, и не заметила, как задремала, – ехать было далеко. На какой остановке вышел мужчина, так и не поняла, но, готовясь к выходу, вдруг заметила на сиденье барсетку. «Забыл», – мелькнула мысль.
Хотела отдать находку водителю, однако неожиданно передумала. Раскрыв, обнаружила паспорт, пролистала, ища адрес. Жил Иван, как звали попутчика, довольно далеко от нее, но решила лично занести тому барсетку, благо назавтра был выходной.
- Огромное человеческое вам спасибо, – расшаркивался перед ней мужчина, увидев пропажу, – я голову ломал, как теперь восстановить документы. Дело в том, что недавно освободился из мест лишения свободы, и для меня это было бы проблемой.
- За что вас осудили? – поинтересовалась Надя просто так, из вежливости.
- Совершил наезд на пешеходов, хотя и не по своей вине. Один из них после травм скончался. Освободился недавно, а вчера выпил, потому что хотел предложить денег семье пострадавшего, а меня прогнали...
- Ну это не дело, уходить от проблем с помощью водки, – поучительно заметила Надя, не узнавая саму себя.
- Я знаю, – понурился Иван. – Так получилось.
Он не задерживал женщину, когда уходила. А она удивлялась себе – так близко приняла к сердцу проблему незнакомца. Вспоминала об Иване, но понимала, что пути разошлись и, скорее всего, навсегда.
В церкви Иван увидел ее первым.
- Я вас искал, – в его голосе чувствовалась радость, – и все ругал себя, что не спросил ни имени вашего, ни адреса. Вы ведь и документы вернули в целости и сохранности, и деньги до копейки. Давайте посидим в кафе, поговорим. Прошу, не откажите.
Она не отказала. И впервые за последние годы после встречи почувствовала, что сердце стало как будто оттаивать. Но, боясь новых отношений и помня, чем заканчивались предыдущие, снова обратилась к батюшке за советом.
- Я поневоле причинила столько страданий своим мужчинам, что не знаю, как быть, – с надеждой смотрела она на старенького священника, который был добр к ней. – Подскажите, батюшка!
- Просто живи и не бойся, – сказал тот. - Ты покаялась, ничего из прошлого не взяла, Бог должен простить.
Сошлись с Иваном буднично – он переехал к Наде и перевез немногие свои вещи. Регистрировать отношения, хотя он настаивал, пока боялась, и первый ребенок, сын, родился не в браке.
Отцом и мужем мужчина оказался замечательным, и Надя чувствовала себя любимой.
- Когда свадьба, Надюша? – в очередной раз заглянув, чтобы понянчиться с малышом, спросила Инна.
- Уже скоро, – счастливо ответила она. – И свадьба, и наш второй ребеночек, надеемся, что это будет доченька.
Спасибо, что были со мной и моей героиней, поневоле прошедшей через столько несчастий и сумевшей остаться человеком.