Семен Николаевич сидел на берегу реки в тихой заводи и внимательно следил за поплавком, который мерно покачивался на зыбкой ряби водной глади. Вечерело и все сильней донимали комары. «Надо бы испробовать средство, что Нинка привезла из города. Сказала помогает. Да ишь ты, вспоминаю о нем когда уже невмоготу терпеть это жужжание».
Подумал о дочери и в уголках глаз непроизвольно сошлись лучики морщинок, а глаза предательски заблестели. «Давно уж не приезжала, все занята. Дела у нее бесконечные. И за внучатами соскучился. Вон в прошлом году Дениску привозила, почитай на все лето. Сколько мы с ним тут на бережку сиживали? Дениска еще более заядлый рыбак, чем я. Славный мальчуган. А теперь в какой-то лагерь его отправила. Нешто ему там лучше, чем с родным дедом?»
Сидел Семен Николаевич и вот так мысленно разговаривал сам с собою. Для него это стало теперь привычным делом. А с кем еще поговоришь? Сосед Матвей всю жизнь с ним в контрах — не простил, что Семен по-молодости с его женой под ручку прогуливался. Да и не было ничего, так поцеловались пару раз и разбежались. Семен тогда голову потерял от приехавшей по распределению молодой студентки. Ее к ним в село учителем начальных классов направили. Как увидел свою Варвару, так о Нюрке и думать забыл. Тогда Матвей ее и засватал. Дела давно минувшие, а он все крысится.
Варя была худенькая и совсем небольшого росточка. Так и хотелось защитить от всего мира. Парни в ту пору как с ума посходили — чуть не перекалечили друг друга из-за нее. А она из хаты выбежала однажды вечером на крик и как заверещит:
— А ну-ка прекратите сейчас же! С ним в клуб пойду, — и показывает на меня.
Семен чуть не упал от радости. Губу разбитую подтер рукавом, к ней подскочил, руку подставил и всем своим видом выказал себя победителем. Думал сердце в груди разорвется от радости. Уж больно приглянулась ему дивчина. А недавние соперники, сплюнув, разбрелись по домам.
С того дня парень и минуты не жил, что бы о ней не думать. А как только рабочий день заканчивался, летел к ее дому ног не чуя под собой, как и не пахал целый день на тракторе. А она выйдет на крылечко, губки в полосочку сожмет и головой качает:
— Я не выйду, Сенечка! Тетрадок куча, проверять надо, а то когда же мне?
— Да я хоть гляну на тебя. Постой немного, успеешь со своими тетрадками. Весь день ждал этой минуты.
Вскоре Семен заслал к Варваре сватов. И на свадьбе все село гуляло, даже те охламоны-неудачники пришли. Веселый был праздник! Как ни странно, но не подрался никто, только плясали до упаду.
Мама Семена хорошо приняла молодую невестку: «Раз сын любит, так и я любить стану, а то не дал бог дочку». А Варвара, тихая и кроткая, как-то умела находить со всеми общий язык, никогда не скандалила. А уж как дети ее любили! После уроков как репяхи вокруг висели и домой провожали.
И так все ладно было в молодой семье, что Семен порой пугался этого счастья: «А ну как случится что? Так и не переживу. Разве ж может живое сердце выдержать?»
А беда уже стояла у ворот…
В скором времени в их школу приехал молодой учитель. Эдакий франт городской. Штиблеты начищены, галстук затянут, рубаха наглажена. Сам стройный, темные волосы гладко зачесаны на бок и черты лица какие=то женские.
Семен глянул на себя в зеркало: огрубевшие от тяжелой работы руки, выгоревшие на солнце непокорные кудри, загоревшее до черноты лицо. А рядом такая тонкая изящная Варвара. И в душе огромным червем шевельнулась ревность. «Это что ж получается? Я до темна в поле, а она там с этим щеглом целыми днями в гляделки будет играть?»
Ходил Семен смурнее ночи и все себя накручивал. Однажды отпросился после обеда, сказал, что заболел, а сам к школе чуть ли не бегом. Подошел, спрятался за кустами сирени и наблюдает. И вдруг выходит на крыльцо жена, а следом Олег Иванович (так Варвара называла хлыща в разговорах). Стоят, улыбаются, о чем-то беседуют. Кровь ударила в виски Семену и почернело все вокруг. Рванул из своего убежища и в несколько прыжков уже был возле них. Дальше все как в тумане. Услышал только хруст сломанных костей и крыльцо окрашенное в неестественно алый цвет. Слышал, словно из колодца, крик Вари. Потом крепкие руки схватили его. Под щекой оказалась прохладная земля, усыпанная одуванчиками и кто-то больно завернул руки назад. Да Семен уже и не сопротивлялся. Просто не осталось сил, как и не осталось желания жить…
На школьный двор влетел, чадя выхлопными газами, старый бобик участкового. И за решетчатым окном осталась стоять невесомая фигурка жены, словно остолбеневшая от осознания случившегося.
Потом был суд. Опухшие от слез и бессонных ночей глаза матери, в один момент постаревшей на десять лет. Осуждающие взгляды односельчан и громкий голос председателя совхоза: «За время работы охарактеризовал себя как ответственный работник, взысканий и нареканий от руководства не имел...»
Семен сидел потерянный и опустошенный. Он видел перед собой огромные Варины глаза и готов был к любой участи. Только одно обстоятельство не давало покоя: вот отправится он сейчас на нары, а тот недобитый залечит свой сломанный нос, сойдут синяки и вернется опять в школу. И Варя будет рядом с ним. От этих мыслей его начинало тошнить. И нервный ком последних дней подкатывал к горлу.
Откуда-то из параллельной реальности донесся голос судьи: «Суд удаляется на совещание». Когда перерыв закончился, в зал вернулись судебные заседатели.
— Встать! Суд идет! Именем Союза Советских Социалистических Республик и решением суда Союза Советских Социалистических Республик назначить наказание Хромову Семену Николаевичу в виде лишения свободы, сроком на год. Назначенное наказание считать условным. А также взыскать штраф в размере...»
Последних слов Семен уже не слышал, он только смотрел на Варю и сердце гулко стучало в груди, пытаясь вырваться наружу.
«Я все исправлю, обязательно… время залечит...» — успокаивал себя Семен.
— … и освободить из-под стражи в зале суда, — закончил свою речь судья.
С Семена сняли наручники и выпустили. Но в этот момент Варвара резко встала и покинула помещение.
Мама рыдала и обнимала сына, отец холодно пожал руку и тоже вышел следом за Варей. Дома шкаф с вещами жены оказался пуст и ее нигде не было.
— Ушла она, сразу как тебя забрали. Я не хотела говорить, — вздохнула мать. — Обида у нее большая на тебя, сынок. Не грешна она перед тобой. Вечер школьный они с учителем на крыльце обсуждали. У него и жена имеется. Вон приехала вчера с дитем. Ты бы сперва разобрался что к чему, а потом уж и руки распускал.
Семен на нетвердых ногах поплелся к дому, который когда-то совхоз выделил Варваре. Но там висел замок. И в школе было пусто и сиротливо.
— Варвару Кузьминичну ищешь? — спросил выглянувший из своего кабинета директор. — Так уволилась она и уехала домой к родителям.
Семен побежал домой, оседлал свой старенький мотоцикл и помчался в райцентр. Долго бродил по пустому перрону, осматривал всю территорию, спрашивал у бабулек с семечками, но Варвара как сквозь землю провалилась. Так и вернулся ни с чем. Нашел дома на конверте от тещи адрес и засобирался в дорогу. Варвара встретила очень холодно, словно чужой человек. Как не старался Семен вымолить прощения, но лед и не собирался таять.
Вернулся в родное село чернее тучи. Даже выпивать начал. И наверное, совсем бы спился, но прилетело зловещей птицей письмо. Семен дрожащими руками надорвал конверт и узнал почерк тещи: «...родила девочку и умерла во время родов… приезжай и забери, я тяжело больна, мне опеку не дадут...»
Нес Семен маленький пищащий сверток и не мог сдержать подступавшие слезы. «Нет больше моей Вареньки… одни мы с Ниной. Мой это грех, который никакими молитвами не отмолить. Я должен был быть рядом. Может и не случилось бы беды...»
Мама помогала с ребенком. Долго и мучительно возвращался Семен к нормальной жизни, даже пить бросил. Теперь его земным притяжением стала эта кроха, которая как две капли воды похожа на свою мать. Семен был хорошим отцом, словно стараясь загладить свою вину и вымолить прощения у Всевышнего за то, что не сдержался тогда, за то, что отпустил…
Даже суд простил Семена, а Варвара не смогла, оставив после себя маленького ангелочка, который пришел в этот мир, чтобы спасти заблудшую душу и наполнить жизнь смыслом, который он потерял.