Бункер оказался даже больше, чем предполагал Саша. Одна из так называемых квартир оказалась свободна. Толстый слой пыли покрывал пол, одинокая лампочка, свисающая с потолка, была разбита.
- Не грусти, - сказал Вова, хлопнув большой тяжелой ладонью по его плечу. - Мебель натаскаем без проблем, в многоэтажках этого хлама полно, да и никто не запрещает. А вот на счет продовольствия придется обсудить.
Вечером следующего дня в коридоре бункера собрались все его жители. В бункере находилось 30 квартир, расположенные на одном этаже, 23 квартиры были заселены. Контингент людей был разношерстным - от одиноких бабушек и дедушек до семейных пар с множеством детей, занявшие сразу по две квартиры. Среди них были и отшельники - они заселились путем такого же спасения как и Саши, четко выполняли свои обязанности, но ни с кем не общались, и подростки, одинокие и брошенные, чьи родители погибли.
- Добрый вечер, друзья, - начал томный голос Владимира. Говорил о громко и четко, от чего эхо разносилось по коридору. - Как вы могли заметить, у нас новый заселенец. Это Саша, Саша расскажи о себе.
Владимир похлопал по спине мальчика, пододвигая его вперед. Неуверенными шагами он прошел вперед и, немного помолчав, заговорил.
-З-здравствуйте. Я Саша, мне 16, я р-родом из...
- Что ты умеешь? - послышалось из толпы жителей.
- Я... ну...
-Да он еще один сопляк, который ничего не умеет. Он только и будет сидеть у нас на шее и есть наши продукты., - послышался тот же голос. Это был высокий седовласый мужчина 40 лет из 27 квартиры. Вид у него был грозный, немного растерянный. Длинные брови опущены вниз, закрывая светло серые глаза, борода была длинной, но ухоженной. - У нас у всех есть какие то профессии, мы поддерживаем экономику здесь и в городе чтобы хоть на что то продолжать существовать. Я слесарь, моя жена Августина парикмахер, бабушка что стоит перед тобой - врач терапевт. Владимир и Мария основатели этого места, основатели этого общества. Мы принимаем то, что они стараются спасти всех, кого могут, но мы против нахлебников здесь.
Всего одна фраза сказанная мужчиной взбаламутила общество. В воздухе повисло напряжение, люди начали перешептываться, дети вдали хихикали. Саша опустил голову, приняв свою поражение. Он казался беспомощным, ожидающим поддержки со стороны взрослых, но они не приняли его в свои круги. В горле словно ожог от крапивы полыхал подступающий к носу комок, грудь сдавило, а глаза его незаметно блеснули.
Володя быстрым тактом заговорил о пользе выживших, о братстве общины и взаимопомощи. Он рассказал мальчику о жизни в бункере. Питались жители в основном курами и кроликами, которых разводили в одной из квартир. В ней же выращивали зелень и овощи. Системы вентиляции, очистка воды и электричество поставлял в бункер генератор. Заправляли его бензином, который сливали с машин военных. Раз в неделю весь бункер, кроме одного сторожевого, выезжал в город, где проводил своеобразную ярмарку для заработка денег. Столяры продавали мебель, которую успели сколотить, фермеры продавали излишки семян, или обменивали их на что то более полезное. Люди старались поддерживать экономику, которая давно покинула это место. Также, как и надежда на восстановление экологии. Прохожие натягивали респираторы, кто то прикрывал лицо тряпками, некоторые просто закрывали нос и рот ладонью. Ни для кого не было секретом, что в воздухе было слишком много железа, а приезжающие машины военных все больше разносили радиацию. Был и еще элемент, но ни один местный ученый не смог его узнать. Он травил людей намного быстрее, чем осложнения от радиации. Они буквально валились с ног после часа на воздухе без защиты. Таких людей хоронили в одной могиле, потому что за сутки умирало около 30 человек.
После того как собрание окончилось Мария приостановила Сепухова и пригласила его на разговор. Люди быстрым потоком и непрерывными перешептываниями разошлись по коридору по своим убежищам.
- Я знаю о чем вы хотите меня спросить, начал Сепухов. Мария поставила кружку с кипяченой водой перед ним на стол. От услышанного глаза ее округлились и она на секунду замерла, поперхнувшись. Владимир не подал вида и пристально смотрел на соседа. И только Саша съежился, когда Сепухов посмотрел прямо на него и широко улыбнулся.
- Удивите нас, - произнес Вова.
- Мальчик миротворец пришел в нашу обитель чтобы рассказать о городе-призраке, как там налажена инфраструктура и экология, не так ли? Как он называется, Норильск, Бергем, Чекалин? И вы конечно позвали меня чтобы я подсказал как на поезде добраться до этого "рая"?
Маша открыла рот, повиснув в гробовом молчании, затем вскочила с места и затрещала как дрель утренним выходным.
- То есть вы знаете как добраться до туда? Почему вы молчали и не говорили нам? Вы ведь знали цель нашей общины. Мы не только выживаем, но и ищем пути развития на других, более чистых территориях! Оглянитесь вокруг, сколько здесь цистерн с бензином для вашего фургона для дальних поездок, сколько консервированной провизии. Мы ждали любую информацию и сидим как на пороховой бочке готовые рвануть куда подальше из этого ада!
Сепухов улыбался оглядывая комнату. Она и правда была заставлена множеством бутылок, консервных банок, цистерн и коробок. Владимир дышал нервно, ноздри его увеличивались и сужались, лицо краснело, и капли пота сбегали с висков. Комната наполнялась напряжением, таким сильным, что его можно было увидеть, пощупать, собрать в карманы.
- Вы что-то знаете?- спросил он наклоняясь вперед и кладя локти на стол.
Вода в кружке пустилась в пляс, маленькие волны растекались из середины к краям. Маленький толчок прочувствовали все предметы комнаты, каждая картина шелохнулась, каждая банка на полке подпрыгнула. Еще один более мощный толчок пронзил комнату. Лампа качалась, набирая амплитуду, известка сыпалась с потолка тонкими струйками. Маша подняла голову и схватила мужа за руку. Мальчик вжался в кресло, бросая взгляд по комнате. Владимир поднялся со стула, осмотрев происходящее, и схватил Спеухова за воротник.
- Что ты знаешь, алкаш недобитый? Я не посмотрю что ты в возрасте.
Сепухов в ответ лишь посмотрел на мальчишку и кивнул на него.
- Спроси сам своего пацана, сколько ему стоял пропуск в Чекалин, - ответил мужчина исподлобья посмотрев на того, кто так сильно тряс его за шкирку.
Раздался грохот вдалеке бункера, который эхом пронесся по коридору. Был слышен громкий топот, шелест одежды и скрежет металла. Саша подлетел на месте и бросился к входной двери, но Маша успела схватить его за рукав кофты. Владимир отпустил воротник мужчины и подошел с мальчишке. Заметив нагрудный карман на рубашке под кофтой он нырнул в него и вытащил круглый металлический предмет. Разглядев его, он увидел маленький мигающий красный диод. Владимир не раздумывая швырнул его на землю и растоптал небольшим каблуком ботинка.
- Уже поздно, - не унимался Сепухов.
Владимир схватил мальчика за волосы и потянул назад, ударив ему по лицу левой ладонью. Звук от шлепка был настолько громкий, что Маша подпрыгнула на месте, а лицо ее побледнело от осознания происходящего. В дверь задолбили кулаки, послышались крики и выстрелы. Глаза Саши брызнули слезами и он упал на колени.
- Я просто хотел к маме, - мямлил тот сквозь всхлипы. - Они сказали что я вернусь как только задержат все незаконные точки обитания протестантов.
- С чего ты взял что мы протестанты? - завопила Маша.
- Она так сказали. Они знали что вы готовитесь к побегу и это нужно предотвратить.
Разговор прервал грохот вылетевшей металлической двери, подняв клубы пыли. В комнату ввалились 4 человека с автоматами, фонарики освещали комнату и слепили глаза, за их спинами Владимир разглядел в коридоре лежащую на полу в крови Августину. Первый выстрел поразил Марию в грудь, второй пришелся в голову Сепухова, от чего тот скатился со стула на пол как брошенный мешок картошки. Раздался последний выстрел - Владимир посмотрел на торс, из которого струились красные ручьи. Глаза его потемнели, ноги стали ватными и тот упал на пол.
Сашу выводили по длинной лестнице наверх двое мужчин, державшие его под руки. В руках он держал скомканный пропуск в новый, безопасный город. Глаза его бегали из стороны в сторону. В силу возраста он не до конца осознавал плату пропуска для переезда. Он не до конца осознавал лицемерия и жестокости своего поступка. Подставив того, кто пустил его в свой дом.
