1 подписчик

Командир морских охотников капитан 3 ранга Сипягин Николай Иванович

18 апреля 202418 апр 2024

Николай Иванович Сипягин родился в городе расположенным вдали от моря, в Ставрополе. Отец, офицер русской армии, погиб в боях Первой мировой. Маме, учительнице начальных классов, пришлось в одиночку воспитывать трёх сыновей и дочь.

Сначала Николай Иванович пошёл по стопам матери. Он учился в семилетней школе при Ставропольском педагогическом техникуме, в который был зачислен по окончании школы.

Но в 1929 году Николай отправился во Владивосток и поступил в морской техникум. По окончании его в 1933 году, работал помощником капитана на грузовом судне «Шахтёр», а с 1937 года – штурманом, старшим помощником капитана пассажирского теплохода «Абхазия» на Чёрном море.

В 1939 году Н.И. Сипягина призывают на военную службу. По окончании курсов усовершенствования командного состава морских частей пограничных войск в Ленинграде, он назначается помощником командира сторожевого катера 26-го Одесского морского пограничного отряда Черноморского пограничного округа. [1]

С началом Великой Отечественной войны все морские части погранвойск были переданы в подчинение морского флота. 26-й Одесский морской пограничный отряд переформируется в дивизион сторожевых кораблей Черноморского флота и принимает активное участие в обороне Одессы.

Н.И. Сипягин становиться командиром своего первого боевого корабля - тральщика Т-485 «Каховка» дивизиона сторожевых катеров охраны водного района. При рождении в 1935 году тральщик был буксиром Одесского порта «Калугарь», названного в честь революционера Калугаря Еремея Ивановича, 1892 года рождения. 28 февраля 1938 года, после репрессии Е.И. Калугаря, буксир получил имя «Каховка». В октябре 1939 года буксир призвали на воинскую службу, переоборудовали в тральщик и 29 января1940 г. включили в состав Черноморского флота. 05 октября он был разоружен и возвращен Одесскому порту. [2]

Но весной 1941 года «Каховка» была переведена в порт Вилково на Дунае. Здесь её застала война. Вместе с пограничниками отошла к Одессе, где сразу же была мобилизована. Судно вооружили одним 45-мм орудием, двумя 7,62 мм пулеметами, тралами, присвоили новое имя тральщик «Т-485». 3 июля над ним подняли военно-морской флаг. [3]

24 июля 1941 года командиром Т-485 стал старший лейтенант Николай Иванович Сипягин. Весь период героической обороны Одессы «Каховка» работает в порту, конвоирует суда, ведёт бои с самолётами противника. Так, 20 сентября при налете авиации противника на остров Тендру тральщик получил более 60 пробоин. При эвакуации Одессы Н.И. Сипягин сумел перевести свой небольшой корабль в Новороссийск, где тот вошёл в состав дивизиона охраны водного района Новороссийской военно-морской базы.[4]

И в Новороссийске Н.И. Сипягину на тральщике Т-485 вновь пришлось охранять транспортные корабли, совершая с ними походы до Севастополя и Керчи, отбиваться от авиации противника, принимал участие в Керченско-Феодосийской десантной операции. 25 февраля 1942 года тральщик Т-485 находился на рейде Камыш-Буруна. Во время налёта немецких самолетов корабль получил повреждения и выбросился на мель в районе маяка. Дальнейшая судьба корабля не просматривается. Известно, что 15 января 1943 года приказом командующего Черноморским флотом № 058 его исключили из состава кораблей 4 дивизиона тральщиков Туапсинской военно-морской базы Черноморского флота «как погибший при выполнении задания». [5]
Но Н.И. Сипягин уже тральщиком не командовал. Ему стали поручать замещать командиров на других кораблях ОВР, в том числе и на знаменитых морских охотниках МО-4. В походах и боях росло мастерство командира. В сентябре 1942 года, во время боев за Новороссийск его назначили командиром 4-го дивизиона сторожевых катеров Новороссийской военно-морской базы. Дивизиону под его командованием совместно со 2-й бригадой торпедных катеров пришлось эвакуировать войска из центральной части Новороссийска.

«Это диктовалось трезвой оценкой обстановки, сложившейся по ту сторону вражеского клина, рассекшего территорию города, – вспоминал Г.Н. Холостяков. - Закрепившись в центральной его части, включая порт, гитлеровцы окончательно изолировали и теснили к бухте батальоны, которые удерживали Станичку, район кладбища и близлежащие улицы. Этих батальонов было недостаточно для восстановления положения в городе, а здесь, на восточном берегу, они были необходимы, чтобы не дать врагу продвигаться дальше». [6]

Дивизион перебазировался в Геленджик и занимался незаметной работой: дозорная служба, охрана судов на переходе, перевозка вооружения, боеприпасов и пополнения для войск 47-й армии, державшей оборону под Новороссийском. Курортная морская линия Туапсе – Геленджик превратилась во фронтовую. Она привлекала к себе особое внимание неприятельской авиации, а по ночам здесь рыскали немецкие торпедные катера, появлялись подводные лодки.

Кроме того, «морские охотники» доставляли разведгруппы в тыл к немцам, высаживая их на побережье западнее Новороссийска. В указное время подходили к берегу и снимали разведчиков….

«Погрузились на ошвартованный у причала "морской охотник" – вспоминал Н.В. Старшинов. - Прозвучала негромкая команда. Маленькое суденышко без бортовых огней вышло из бухты и взяло курс в открытое море.

Все сгрудились в темном и тесном кубрике. В последний раз уточнили детали предстоящего задания. Командир напомнил, что высадка

произойдет в районе Сухой щели, отсюда группа двинется в направлении Абрау-Дюрсо. Важно с наибольшей точностью выявить расположение огневых средств и численность немецких гарнизонов, уточнить систему организации переброски вражеских войск под Новороссийск». [7]

Катера МО-4 имели деревянный корпус с продольной системой набора из дубовых киля с наружной оковкой из стальной полосы и стрингеров и трехслойной обшивкой из сосновой доски общей толщиной 30 мм. Палубный настил изготовлялся из соснового бруса. Шпангоуты были выполнены стальными рамными, пиллерсы – стальными из двутавра, бимсы – дубовые. Имея осадку всего 1,4 м, катера могли очень близко подходить к берегу. На каждом катере стояло по три авиационных двигателя, обеспечивающие скорость до 25 узлов (46,3 км/час). Но авиационные двигатели требовали авиационного бензина, который хранился в цистернах под рубкой. При попадании снарядов в бензоцистерны, катер взрывался. Две 45-мм пушки и два крупнокалиберных пулемёта ДШК стояли открыто на палубе, без всякой броневой защиты. Но моряки смело вступали в бой, не имея возможности даже уклониться от огня врага. [8]

В октябре 1942 года три катера: СКА-084, командир лейтенант А. Кривоносов, СКА-044, командир старший лейтенант С. Попов, и СКА-064, командир старший лейтенант Н. Харченко, 4-го дивизиона оборудовали 82-мм реактивными установками «катюша». Их монтировали на носовом 45-мм орудии. Эти катера стали посылать на обстрел побережья, в частности, аэродрома в Анапе. Н.И. Сипягин всегда возглавлял такие походы, находясь на катере СКА-044. [9]

В январе 1943 года развернулась подготовка к десантной операции. Из Москвы приехала группа политработников центрального аппарата во главе с начальником Главного политического управления ВМФ генерал-лейтенантом береговой службы И. В. Роговым.

«Вторую половину дня начальник Главного политуправления, как и решил, провел на Тонком мысу, в отряде особого назначения – вспоминал прибывший вместе с ним капитан 2 ранга А.Т. Караваев. - Он посмотрел, как бойцы обучены, вооружены и одеты, поинтересовался, знают ли они, где сейчас находятся их семьи и родственники, ведут ли с ними переписку.

Потом мы с ним отправились в 4-й дивизион сторожевых катеров, который размещался там же, на Тонком мысу. Нас встретил командир дивизиона капитан-лейтенант Н. И. Сипягин — энергичный, отлично сложенный офицер с умным и волевым лицом. На его катерах предстояло идти куниковцам.

Когда десантники и катерники собрались вместе, И. В. Рогов побеседовал с ними о значении коллективизма, товарищества и взаимной выручки в бою.

И. В. Рогов остался доволен подготовкой отряда, настроением бойцов». [10]

В ночь с 3 на 4 февраля Н.И. Сипягин возглавил отряд кораблей высадки отряда Ц.Л. Куникова. Высадку штурмового отряда осуществляли катера СКА-0134, СКА-0154, СКА-0163, СКА-0411, РТЩ-1, РК «Сталинец» и КАТЩ «Скумбрия». Их обеспечивали силы прикрытия: МО-084, на борту которого находился командир отряда высадочных средств командир 4-го дивизиона катеров-охотников капитан-лейтенант Н. И. Сипягин, МО-064, два торпедных катера, а также береговая артиллерия. Все катера обеспечения имели пусковые установки реактивных снарядов.

В 1 час 4 февраля артиллерия береговой обороны Новороссийской ВМБ открыла огонь по передовой линии высадки. Торпедные катера ТКА-12 и ТКА-22 поставили дымовую завесу между берегом и строем катеров. Через 10 мин батареи перенесли огонь в глубину обороны противника. В это время МО-084, выйдя из дымовой завесы в районе пристани рыбзавода, открыл огонь из пушек и пулеметов, дал залп реактивными снарядами по огневым точкам противника. Огонь реактивными снарядами вел и катерный тральщик «Скумбрия». Подойдя к месту высадки, катера начали высаживать морских пехотинцев. Через 2–3 мин они отошли от берега и направились за второй партией десантников. За ночь на плацдарм катера, совершив несколько рейсов, доставили также группы старших лейтенантов В. А. Ботылева, И. В. Жернового и капитана И. М. Ежеля. К утру 4 февраля на плацдарм были высажены 894 десантника.

В эту ночь погиб СКА-0134, командир старший лейтенант Крутень. Команда катера сошла на берег и присоединилась к отряду Ц.Л. Куникова.

Экипажи всех кораблей действовали смело и решительно. Получили повреждения тральщик «Скумбрия», катера РТЩ-1, СКА-0154, СКА-0163. Но все повреждённые катера были доставлены на базу.

В ночь на 5 февраля, несмотря на шторм, катера МО-074, МО-044, МО-084 и КАТЩ «Скумбрия» под огнем противника высадили на плацдарм ещё 200 десантников. [11]

После этого началась бессменная вахта 4-го дивизиона сторожевых катеров по доставке подкреплений, боезапаса и продовольствия защитникам Малой земли. А с Малой земли вывозили раненых, эвакуировали жителей освобождённых кварталов Новороссийска. Каждый такой рейс проходил под шквальным огнем врага. К плотным огневым завесам, поставленным перед нашими судами артиллерией, к налетам бомбардировщиков прибавились групповые атаки торпедных катеров. Часть их действовала у самого выхода из Геленджикской бухты, другие блокировали подходы к Мысхако. Гибли люди, гибли корабли.

Продолжились выходы в море для обстрела побережья, вражеского аэродрома в Анапе, высадки разведчиков. Командир 4-го дивизиона капитан-лейтенант Н.И. Сипягин всегда выходил в море.

Летом 4-й дивизион сторожевых катеров был пополнен новыми морскими охотниками. Всего в дивизионе стало 10 кораблей.

«Когда читаешь много лет спустя во флотских штабных документах того времени: «Группа катеров МО в Геленджике доводится до десяти», может показаться, что это слишком мало. – вспоминал Г.Н. Холостяков. - А тогда, помню, капитан-лейтенант Сипягин, услышав об этом, от избытка чувств даже запел: «И десять гранат не пустяк!» [12]

К началу сентября, когда была спланирована десантная операция по освобождению Новороссийска, 4-й дивизион снова сильно поредел.

В десантной операции капитан-лейтенант Н. И. Сипягин возглавил первую группу первого отряда, в которую вошли три катера-охотника, катерный тральщик и десять мотобарказов. Перед отрядом, командир капитан-лейтенант П. И. Державин, состоявшим из трёх групп, ставилась задача высадить 255-ю Краснознаменную бригаду морской пехоты, командир полковник А. С. Потапов, в районе от холодильника до мыса Любви.

В ночь на 10 сентября в Геленджике началась посадка войск и погрузка вооружения первого эшелона десанта. По сигналу командира высадки корабли и плавсредства отошли от причалов и построились в походный ордер. Первый отряд возглавляла первая группа под командованием Н.И. Сипягина. Каждый катер вёл на буксире один десантный бот или мотобот. Скорость на переходе не превышала 5 узлов.

Когда катера вышли на исходную позицию, началась артиллерийская подготовка высадки. Тяжелый грохот сотрясал окрестности. Вскоре загремели еще более мощные взрывы: это рвались торпеды, пущенные с торпедных катеров группы прорыва. Очень трудной была высадка в западной части порта, куда следовала группа Сипягина. У Каботажной пристани, у холодильника противник встретил катера сильнейшим огнем. Из пятисот шестидесяти бойцов, принятых на борт, удалось высадить здесь немногим более трехсот. Часть катеров, получив повреждения, не смогла прорваться через огневую завесу. За катерами Сипягина шли моторные боты. Сторожевые катера указывали им путь, прикрывая огнем. Несколько раз катера шли за подкреплением. На ходу заделывая пробоины, они снова прорывались в гавань, высаживали новые отряды десантников. И так пять дней, пять ночей в адском напряжении по заминированным немцами фарватерам. Вскоре Н.И. Сипягин принял командование третьим отрядом, в котором осталось только три «охотника» и шесть мотоботов.

В боях за Новороссийск в числе других частей и подразделений отличились 1-й и 4-й дивизионы малых охотников. Они получили почетное наименование Новороссийских. Командир 4-го дивизиона капитан 3 ранга Н. И. Сипягин за героизм и мужество при высадке десанта был удостоен звания Героя Советского Союза. Орденом Суворова III степени награжден командир 1-го дивизиона капитан-лейтенант Д. А. Глухов, орденом Красного Знамени — М. Г. Бондаренко, П. И. Державин, Г. И. Гнатенко, Н. Ф. Масалкин, М. И. Трофименко, Н. И. Осеев и многие другие. [13]

Вице-адмирал Н.Г. Холостяков вспоминал:

«Мы не успели еще осмотреться в порту, когда Л. А. Владимирского и меня потребовал к себе генерал-полковник И. Е. Петров — он тоже прибыл в Новороссийск.

— Ну так кого из ваших орлов представляем к званию Героя? — сразу спросил командующий фронтом.

Лично я не ожидал, что решать это понадобится в столь спешном порядке. С командующим флотом разговора об этом еще не было. Но Иван Ефимович ждал немедленного ответа — он хотел сейчас же передать представление в Москву по телеграфу.

Желая, очевидно, чтобы все шло по инстанциям, Л. А. Владимирский предоставил мне первому назвать достойных. Подумав немного, я начал:

— Капитан-лейтенант Ботылев, капитан-лейтенант Райкунов, капитан-лейтенант Африканов, капитан-лейтенант Сипягин...

— Пока будет, — улыбнулся Иван Ефимович.

Л. А. Владимирский согласился с названными кандидатурами. Объяснять И. Е. Петрову, кто эти офицеры и чем отличились, не требовалось: очень памятливый на людей, он уже знал всех четверых». [14]

В десанте в район станицы Благовещенская и на Соленое озеро на Таманском полуострове 4-й дивизион сторожевых катеров под командованием Н.И. Сипягин участия не принимал. [15]

Потом был десант в Крым. Отряд капитана 3 ранга Н.И. Сипягина высаживал полк 318-й стрелковой дивизии. В ночь на 1 ноября корабли вышли из Кротково. На головном катере МО-044 шел командир дивизиона Н.И. Сипягин и командир 318-й стрелковой дивизии генерал-майор В.Ф. Гладков. К 3 часам утра отряд вышел в открытое море. Погода делалась все хуже. Волны швыряли корабли из стороны в сторону. Катера с трудом буксировали плоты с пушками. Передовые отряды, шедшие на плоскодонных мотоботах, перемешались между собой.

«С борта флагманского корабля мы с тревогой наблюдали эту нерадостную картину, вглядываясь в ночную мглу и дополняя воображением то, что не могли увидеть. – вспоминал командир 318-й стрелковой дивизии генерал-майор В.Ф. Гладков. - Командир отряда кораблей капитан 3 ранга Сипягин обратился ко мне с вопросом:

— Что будем делать дальше? Шторм усиливается.

— Вы докладывали контр-адмиралу Холостякову?

— Да, докладывал...

— И что же?

— Нет ответа...

— На море командуете вы. Я, к сожалению, здесь только пассажир, которого вы обязаны доставить на крымский берег…

Моряк выжидающе смотрел на меня. Копылов стоял рядом и молчал, вслушиваясь в глухой мощный рев воды и ветра. Он был спокоен.

— Вы — старший начальник на кораблях, — сказал я Сипягину. — Вам виднее. Но мы не можем вернуться без распоряжения командующего армией.

Сипягин подумал и ответил:

— Это верно. Будем штурмовать, а то время уходит. — Он повернулся и пошел. Из темноты донесся его голос: — Пассажиры будут доставлены, товарищ полковник, будьте спокойны.

Раздалась громкая команда:

— Полный вперед!

Корабли взяли курс на Крым...»

Шторм относил суда от намеченного курса, но они упорно пробивались вперед. При подходе десанта к Крымскому берегу с Таманского берега начался артобстрел, на врагов полетели самолёты.

С началом артобстрела на немецком берегу загорелись прожектора и осветили корабли десанта. Противник начал прицельный обстрел кораблей. Отважные летчицы 46-го гвардейского Таманского полка направляли свои самолеты на прожекторные установки противника, забрасывали их бомбами. Но погибали катера, тонули плоты с орудиями. При подходе к берегу часть кораблей попала на минное поле.

«…Мне, как и каждому солдату, хотелось быстрее на берег. Нужно было почувствовать под ногами землю, схватиться грудью с врагом – вспоминал В.Ф. Гладков. - Внезапно палуба ушла из-под ног. В носовой части корабля мелькнула сначала тусклая, потом ослепительная вспышка. Взрыв. Кто-то крикнул. Пригнувшись, пробежали матросы. Потом они прошли обратно с носилками, на которых лежал человек, покрытый с головой черной шинелью.

— Кого убило?

— Капитана третьего ранга Сипягина...

К пяти часам утра штурмовые отряды на плоскодонных судах добрались до берега. С моря мы могли определить это по звукам стрельбы. Было слышно, как затараторили пулеметы немецких дзотов. В ответ ударили очереди наших пулеметов. Резко зацокали противотанковые ружья. Послышались дробный перестук автоматов и глухие разрывы гранат. Ветер донес приглушенное расстоянием «ура». [16]

Катер «МО-044» накрыло трехорудийным залпом. Один снаряд попал в катер, два других разорвались рядом с бортом. Осколками пробило обшивку, а также повредило трубопровод и коллекторы главных двигателей. Катер лишился хода, возник пожар. Накатом волны его сносило к берегу, откуда противник вел огонь. Погиб Н. И. Сипягин, в командование отрядом вступил командир звена старший лейтенант С. Н. Попов. Несмотря на всю тяжесть обстановки, командир «МО-044» старший лейтенант Н. И. Овсянкин сумел организовать аварийные работы. Старшина группы мотористов главный старшина В. В. Данченко и командир отделения мотористов старший краснофлотец В. А. Вдовин, задыхаясь от угарных газов, устранили повреждение правого мотора. Катер своим ходом возвратился в Тамань. [17]

Николай Ивановича Сипягина похоронили на площади Героев в г. Новороссийска.

Моряки сложили песню о 4-м дивизионе сторожевых катеров, опубликованную в газете "На страже" от 26 марта 1944 года:

В голубом сверкающем просторе
Моряки отважные живут,
День и ночь в широком синем море
Катера-охотники идут.
Не забыть красавицу Одессу,
Обошли с боями весь Кавказ,
Сквозь огня смертельную завесу
В Севастополь мчались мы не раз.
Не нарушим флотского закона,
Носим с честью синий свой мундир,
Не умрет в делах дивизиона
Наш герой Сипягин, командир. [18]

Советский народ не забыл героя. Именем Николая Ивановича Сипягина были названы посёлок в Крыму, улицы в городах: Новороссийск, Ставрополь, Владивосток, Геленджик, Керчь, Дворец пионеров и рыбоперерабатывающий завод в нашем городе, профессионально-техническое училище в Керчи. В Керчи установлен памятник герою.

По морям и океанам ходили когда-то суда и корабли, гордо несшие на своих бортах имя «Николай Сипягин»: танкер Новороссийского морского пароходства, в конце 70-х годов передан в Грузинское пароходство, средний рыболовно-морозильный траулер объединения Керчьрыбпром,

судно снабжения пограничников на Дальнем Востоке. [19]

Как это не прискорбно осознавать, но память об имени героя постепенно стирается. Порезаны танкер и траулер, разрушен рыбзавод в Новороссийске.

И только Дворец пионеров, переименованный в Дворец творчества, сохранил в своём названии имя Н.И. Сипягина.

Л И Т Е Р А Т У Р А

Интернте-ресурс: http://www.stapravda.ru/20090508/nikolay_sipyagin_- nash_zemlyak_geroy_sovetskogo_soyuza_37464.html, обращение 21.11.2012 года
Интернет-ресурс: http://flot.sevastopol.info/ship/tral/t485.htm, обращение 12.12.2012 г.
С.С. Бережной " Корабли и суда ВМФ СССР 1928 - 1945 гг. Справочник " М. Воениздат 1988 г., стр.503
К.И. Воронин "На черноморских фарватерах" М. Воениздат 1989 г., стр. 4, со ссылкой на ЦВМА, ф. 1087, оп. 5, д. 1133, л. 203.
Интернет-ресурс: http://worldwar.org.ua/index.php?/forums/topic/465-%D0%BE-%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%89%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D1%85-%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D1%85/, обращение 12.12.2012 г.
Холостяков Г.Н. Вечный огонь. — М.: Воениздат, 1976. — 415 с., стр. 216
Старшинов Н.В. Зарево над волнами. — Симферополь, "Таврия", 1971, стр. 26
Информация передана к.и.н. капитаном 2 ранга В.А. Суторминым.
Васильев А.Н., Михайлов В.П. Реактивные пусковые установки в Великой Отечественной войне. М, 1991. С. 57.
Караваев А. Т. По срочному предписанию. — М.: Воениздат, 1967. — 272 с. (Военные мемуары), стр. 211Воронин К. И. На черноморских фарватерах. — М.: Воениздат, 1989. — 175 с.: ил. / Тираж 30 000 экз. ISBN 5–203–00223–1, стр. 87 – 78, 91 - 92.
Холостяков Г.Н. Вечный огонь. — М.: Воениздат, 1976. — 415 с., стр. 293
Воронин К. И. На черноморских фарватерах. — М.: Воениздат, 1989. — 175 с.: ил. / Тираж 30 000 экз. ISBN 5–203–00223–1, стр. 105, 108, 118
Холостяков Г.Н. Вечный огонь. — М.: Воениздат, 1976. — 415 с., стр. 368 – 369
Воронин К. И. На черноморских фарватерах. — М.: Воениздат, 1989. — 175 с.: ил. / Тираж 30 000 экз. ISBN 5–203–00223–1, стр. 120
Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. — М.: Воениздат, 1972. Военные мемуары. 240 с. Тираж 65000 экз. стр. 27 – 29
Воронин К. И. На черноморских фарватерах. — М.: Воениздат, 1989. — 175 с.: ил. / Тираж 30 000 экз. ISBN 5–203–00223–1. Стр. 126
Интернте-ресурс: http://www.stapravda.ru/20090508/nikolay_sipyagin_- nash_zemlyak_geroy_sovetskogo_soyuza_37464.html, обращение 21.11.2012 года
Интернет-ресурс: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%E8%EF%FF%E3%E8%ED,_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E9_%C8%E2%E0%ED%EE%E2%E8%F7, обращение 21.11.2011 года.