Я всегда любила комнатные цветы, особенно редкие, дорогие, экзотические. У меня все подоконники и полки в квартире заставлены разномастными горшками. Отношусь я к своим «питомцам» очень бережно и трепетно, ухаживаю за каждым, подкармливаю, рыхлю землю. Дима, мой муж, этого моего увлечения, правда, не разделяет, он к растениям равнодушен, но и против многочисленных горшков тоже не возражает.
- Если тебе нравится, разводи, - говорит он. – Только не заставляй меня за ними следить.
А я и не заставляю. Я бы ему уход за ними не доверила – обязательно что-нибудь не так сделает.
Когда мы собрались в отпуск, я хотела оставить ключи от квартиры маме, чтобы она ухаживала за цветами. Точнее, просто поливала их – некоторым нужен частый полив, иначе высохнут в течение нескольких часов. Всё остальное я сделаю сама, когда вернусь.
- Анечка, я не могу, - к моему огорчению отказалась мама. – Мы с Еленой Александровной в дом отдыха едем, уже путёвки взяли.
Елена Александровна – эта давняя мамина подруга, одноклассница и однокурсница. Я расстроилась. Придётся просить свою подругу, хотя маме я доверяла больше. У подруги дети, муж, работа, - и не всегда есть свободное время, чтобы заехать в мою квартиру.
И вдруг помочь в поливке цветов вызвалась моя свекровь, Светлана Валентиновна. Вызвалась настойчиво, требовательным тоном. Уверяла, что будет смотреть за цветами, как за своими – холить, лелеять и любить.
Я не поверила, но Дима её поддержал.
- Она точно не забудет, - говорил он. – Она ответственная.
- Угу, - кивнула я. – Может, и ответственная, но после неё из дома вещи пропадают. Два года назад она у меня два крема стащила, и так и не призналась. А в прошлом году два комплекта постельного белья умыкнула. Которые мне, между прочим, мама подарила. И ещё полотенца пропали, четыре штуки.
- Да не берёт она ничего! – возмутился Дима. – Что ты такое говоришь? Ты сама, скорее всего, куда-то засунула и забыла.
- Куда я могу так засунуть? – воскликнула я. – Я всю квартиру тогда перерыла! Да и за это время постельное уж точно нашлось бы. Это же не баночка с кремом. И в квартире у нас больше никто не останавливался, чтобы на кого-то другого подумать. В общем, не доверяю я ей. Знаешь, как с ложками – осадочек остался. И ложки, кстати, не нашлись.
Впрочем, выбора у меня особого не было и пришлось оставлять ключи Светлане Валентиновне. Та просияла, как медный начищенный тазик – ну точно что-то задумала! Я тяжело вздохнула, в подробностях объяснила ей, что нужно делать, даже письменную инструкцию выдала, какой цветок, когда поливать – некоторые из них настолько капризные, что полив не по времени может привести к нехорошим последствиям.
Светлана Валентиновна клятвенно, глядя мне прямо в глаза, обещала внимательно соблюдать инструкцию. Я снова вздохнула. Не очень-то верится, но… делать нечего. Интуиция мне подсказывала, буквально кричала: «Зря даёшь! Дай бог, чтобы она тут ничего не испортила!» Я сердито велела ей помолчать, ещё раз сказала себе, что больше доверить цветы некому, и пошла собирать чемодан. Светлана Валентиновна, довольная, крутилась на кухне, перебирала лейки, удобрения и пустые горшочки, будто собралась заняться растениями прямо сейчас.
Когда мы вернулись из отпуска, я с порога, практически не разуваясь, кинулась проверять своих «питомцев». И сразу поняла: все те десять дней, что мы отдыхали на море, цветы чахли без воды – половина из них уже почти пожелтела, другая половина начинала желтеть. А некоторые цветы, которые иногда нужно было убирать в тень, о чём я в инструкции подробно писала, так и простояли под палящими солнечными лучами и просто зачахли. Я со слезами на глазах смотрела на пожухлые лепестки и листочки.
- Твоя мама вообще здесь была? – спросила я у Димы, сглотнув твёрдый ком в горле. – Цветы никто не поливал! Половина уже высохла… Она зачем себя пяткой в грудь била, что она будет следить за ними?
Дима молчал, развешивая в шкафу одежду на плечиках. Я в бессильной злобе покружила по квартире, пытаясь спасти хотя бы часть цветов, убрала их в тень, бережно полила. И вдруг поняла, что одного из моих «питомцев» просто нет. Я ещё раз прошлась по квартире – точно нет.
Я сразу поняла, чьих рук это дело. Очень уж Светлане Валентиновне приглянулся этот цветок, всё она крутилась вокруг него, нахваливала да смотрела жадным взглядом.
- Вы почему ничего не поливали? – накинулась я на неё, когда она взяла трубку. – Обещали же! Цветы попересохли!
- Всё я поливала! – возразила свекровь.
- Если бы вы поливали, они бы не высохли! – возразила я, сжимая кулак от злости. – А они высохли! Вы сами напросились за ними смотреть. И где, кстати, мой цветок?
- Какой цветок? – наигранно удивилась Светлана Валентиновна. – Не знаю, Анечка. Я ничего не брала.
- А-а, - протянула я. – Ну тогда ладно.
Я положила трубку, чертыхнулась сквозь зубы и пошла в спальню, где Дима всё ещё разбирал чемоданы. С порога припечатала:
- Поехали.
Он вскинул на меня взгляд.
- Куда поехали?
- К маме твоей поехали! У меня цветок пропал, проверим, у неё ли он. Выясним, врёт она или нет.
Дима возражать не стал, взял ключи от машины, переоделся. Я ворвалась в прихожую, едва только Светлана Валентиновна открыла дверь, не дав ей даже слова сказать. Она ошарашенно смотрела на меня, открыв рот. Я бросилась в спальню, отдёрнула в сторону занавеску и увидела мой цветок. В том же горшке, аккуратно политый, со взрыхлённой землёй.
Я тихо выругалась, схватила его и пошла в прихожую. Также молча прошла мимо свекрови, только смерила её гневным взглядом. Вышла в подъезд.
- Ну и катись со своим цветком, - вернулся к ней дар речи. – Больше я вам никогда помогать не буду, так и знай!
Я не ответила. Спустилась по лестнице, вышла на улицу. Дима шёл следом, звеня ключами на пальце.
- Честно говоря, я такого от мамы не ожидал, - задумчиво сказал он, садясь за руль, покачал головой.
Я плюхнулась рядом и захлопнула дверь.
- Интересно, зачем она это делает? Нельзя спросить, что ли? Я бы купила ей и полотенца, и комплект белья, и цветок подарила бы, если уж на то пошло! Зачем так делать?
Дима пожал плечами, завёл мотор, и мы покатились к выезду со двора.
- Ей, по всей видимости, ключи были нужны только для того, чтобы выкрасть мой цветок, - продолжила я. – Вот как это называется?
- Я где-то слышал, что если растение украсть, оно будет лучше расти, приживётся быстрее, - сказал Дима, выруливая на шоссе.
- Угу, - кивнула я. – И крем лучше приживётся, если его украсть, да? А от неворованного прыщи пойдут… И полотенца вытирать не будут. В общем, ты как хочешь, а я Светлане Валентиновне ключи больше не доверю. А то ещё что-нибудь пропадёт! – добавила я.
Когда мы приехали домой, Дима позвонил матери, пытался выяснить, почему она решила воровать, если можно просто попросить и не пачкать руки и репутацию. Светлана Валентиновна возмущалась, отнекивалась, сваливала всё на меня: мол, это Аня твоя сама куда-то дела свои полотенца и бельё, а теперь не помнит. Я только скептически улыбалась, слушая её отговорки.
- Я только цветок взяла! – говорила свекровь. – У неё их полно, не обеднела бы. Ишь, прибежала, забрала обратно – жалко ей для матери мужа!
- Да не жалко, - вздохнула я, когда Дима положил трубку. – Просто в любой ситуации нужно вести себя по-человечески.