- Нет, Савка, во дела, а! Ты только представь, мой будущий зять- француз! А что, стало быть и дочка у меня будет не абы кто, а самая настоящая француженка, так ведь? Что там, в этой Франции, Савка? Есть хоть что глянуть? А то позовут меня молодые на свадьбу, а я и знать не знаю ничего про все ихние Франции- шманции. Вспоминай, Савелий, вспоминай, ты же вон какой умный!
- Ох, Колька, Франция...Это, брат Николя, не абы что. Франция – это не просто страна, а место, где в каждом уголке таится своя удивительная история.
Савка мечтательно закрыл глаза, словно сам оказался там, в сказочной стране, среди булочных и ресторанов, среди изысканных вин , и кажется, даже ощутил этот яркий вкус знаменитого напитка, смешно причмокнул губами, и нехотя открыл глаза.
- Ты наливай давай, француз, а то что-то в горле пересохло!
Весело звякнула бутылка, стукнувшись о край видавшей виды походной стопки, и Савелий, резко выдохнув, опрокинул в себя ядрёный напиток. Потом, крякнув и поморщившись, занюхал рукавом, будто бы закусил, и снова закрыл глаза.
-Франция, Николя, это сказка! Страна романтики, вина и изысканной кухни. Что там Париж со своей кривой башенкой! Эка невидаль, Эйфелева башня! Я вот сколько живу на свете, всё никак не пойму, и что они всё на неё глазеют? Башня и башня.
Набережные Сены и всякие Лазурные берега - это всё ерунда, ты Колян даже время своё не трать на это. Ты дочке сразу скажи, мол хочу ехать в Бордо.
Колька, который мысленно уже забрался на самый верх Эйфелевой башни так же мысленно свалился с неё, и уставился на друга во все глаза.
- Там тоже эти барды есть? Так они мне и даром не нужны! Я и у себя их недолюбливаю, ещё бы там глазел на них!
Савелий снисходительно глянул на Кольку, и одними глазами показал, мол наливай уже.
Снова выпив, крякнув от удовольствия и занюхав рукавом с видом знатока и эксперта принялся объяснять Кольке, что есть Бордо.
- Бордо, Колян, никакого отношения к этим чудикам с гитарами не имеет. Город этот знаменит своими винодельнями. Это тебе не та бурда, что привыкли мы пить, а настоящее вино.
Колька весь как- то скривился, и повторив опыт друга опрокинул в себя стопку.
- Я, Савка, как - то не очень его, вино-то. Кислятина она и есть, пьешь, морщишься, а толку ноль, что компот прокисший.
- Это ты зря, брат Николя. Настоящее вино больших денег стоит, его литрами хлебать - чисто кощунство. Так, пропустил бокальчик- другой, и сразу почувствовал себя настоящим гурманом и ценителем этого благородного напитка. Нотки там всякие, послевкусие.
-А покрепче что есть у них?
-А то нет! Коньяки всякие, на любой вкус. Ты главное смотри, чтобы лягушками тебя не накормили, а то они могут, слопаешь, и будешь квакать. Хотя, говорят, что ихние лягушки на нашу курицу похожи.
Савелий в очередной раз повторил свой ритуал по опрокидыванию в себя рюмки и засмеялся, весело похрюкивая, мол накормит тебя зять иностранный лапками- то, вот и поглядим, походят ли они на куру- то, или брешут люди.
-Да ну тебя! Друг ещё называется! Я к нему тут со всей душой, счастьем своим значит делюсь, а он! Да чтобы я, лягушек! Да ни в жизни!
-Да ладно тебе, я же так, шуткую! А что, когда свадьба- то? Приглашение уже прислали тебе? Ты смотри, друг мой Николя, не затягивай, паспорт делать надо, билеты заказывать. Есть у тебя паспорт- то заграничный?
Колька удивлённо таращился на друга и отрицательно мотал головой.
-Ооох, и деньжищи огромные отвалишь ты за эти билетики! Дорогое удовольствие, Колька. А то поди пусть дочка и оплачивает тебе билеты, коли хочет папку рядышком видеть! А то вишь ли, что придумала! Забралась к чёрту на кулички, а ты, батя, суетись тут, голову ломай, как добраться!
За первой бутылочкой пошла вторая, за ней ещё одна, а друзья так и сидели на берегу маленькой речушки, мечтали, как Колька после свадьбы единственной дочери станет французом , поселится в прекрасном городе Бордо и на завтрак, обед и ужин будет пить исключительно вино.
Сидели, мечтали, делили одну стопку на двоих да закусывали рукавом.
Оно и неудивительно, что домой шли, едва стоя на ногах.
В маленькой баньке, на топчане, среди груды грязных вещей лежал Колька, блаженно улыбался и мечтал, представляя себе своё новое, красивое будущее... Франция, Париж, неведомый доселе город Бордо и море вина. Сон быстро сморил мужика, утомленного литроболом, и захрапел он громко, сладко причмокивая сне.
Снилось ему, что сидит он на берегу Сены, а там вместо водицы вино, и он, Колька, черпает его, вино это, прямо так, ладошками, и пьёт, пьёт, и никак не может напиться. А рядом, чуть поодаль, стоит его дочка, красавица Вика в обнимку с иностранным зятем, и хлопает в ладоши, мол смотрите, смотрите все, это папка мой, Колька, Николя...
Колька перешёл жить в баню, которая чудом уцелела после пожара. Вот ведь оказия случилась, и сам едва жив остался, спасибо добрым людям, вытащили его , сонного, пьяного, уже надышавшегося угарными газами. Привычка дурная едва не отправила его на тот свет. Любил он ку@рить в постели, а в тот раз видать уснул.
Ну да ничего, он, Колька, не прихотливый, была бы крыша над головой, и ладно. Сгородил печушку, топчан, чем не жилище? Живи себе, да радуйся. Как говорится, с утра выпил- день свободен.
Пил Колька всегда, сколько себя помнил. У него и бабка с дедом пили, и мать с отцом, и он пристрастился с младых ногтей.
Деревенские потом всё удивлялись, как эта фифочка городская, умница да красавица на Кольку позарилась?
А с другой стороны отчего бы не позариться? Он ведь не всегда такой был, как сейчас. Молодой был, красивый. Пусть росточка небольшого, зато коренастый, в плечах широкий. Руки сильные, что две кувалды. Сколько по молодости махал он этими руками? И в дело махал, и без дела, дай только волю.
Это сейчас он выглядит не важно, сказывается всё же образ жизни. Попей- ка её, родимую! А тогда, когда Колька был молод и полон сил выглядел хорошо, вот и разбил сердце городской красавицы, да так, что поехала она за ним в деревню вопреки запретам родителей. Люблю мол его, и всё тут. Даже свадьбы не было, расписались в сельсовете, и дело с концом.
Колька поначалу даже и не пил толком. Так, пропустит иной раз стопку- другую, да домой бежит, к Сашеньке своей.
А потом скучно стало. Да и мужики зовут, грех отказываться. В общем, вернулся Колька к прежней жизни, когда не было у него жены.
Александра и кричала, и скандалила, да только Колька кулаком по столу стукнул, мол мужик я, или так, намазано? А потом и не по столу, а по Сашке стукнул, чисто так, в воспитательных целях, чтобы значит место своё знала.
Саша долго терпеть не стала. Как- то быстро глаза у неё открылись. И куда только вся любовь подевалась? Сгребла она вещи свои, обхватила большой беременный живот рукой, да на вечернем автобусе к родителям уехала, справедливо рассудив, что родители на то и родители, и поймут, и простят, и из дома не выгонят.
Колька поначалу рассердился, мол ну уехала, и черт с тобой. Потом заскучал, видать где-то что-то ёкнуло. Собрался, сделал виноватый вид, да поехал Сашку возвращать.
Уж как он умолял, уговаривал, да в ногах валялся! Клялся, божился, мол не бывать больше такому, и в рот не возьму!
Мать Сашкина смотрела недоверчиво, а отец тумаков надавал, мол чтобы не повадно было на женщину руку поднимать.
Видел Колька, что пала крепость-то, сомневается Сашка, чуток дожать осталось. Снова на колени бухнулся, мол прости, любимая, не лишай меня счастья, отцом ведь скоро стану, как я без вас?
Пока Сашка сумку собирала, мать ее все ворчала, мол ни единому слову его не верю, врет, что дышит. А Сашка, размазывая слезы по лицу молча складывала вещи.
Держался Колька аж до самых родов. Уж мужики его и так, и сяк уговаривали, мол с устатку, чуток пригуби, а он ты поди-ка, кремень! Сказал- как отрезал. А как Вика родилась, не удержался, поддался на уговоры мужиков, мол что ты за отец такой, что копытца обмыть не хочешь?
Так и обмывал, что аж жену с дочкой забрать забыл. Так с роддома Сашка к родителям и уехла, а следом на развод подала.
Тут уж Колька уговаривать не стал. Уехала, ну и шут с тобой. Смотри-ка, барыня какая! Уж и дочку обмыть нельзя.
Как-то понял Колька, что не готов он еще к семейной жизни. Зачем ограничиваться одной женой с ее вредным характером и хронически плохим настроением, когда вон их сколько вокруг, девчат-то, молодых, красивых, веселых, да свободных.
Честно признаться, не только к жене он стал равнодушным. К дочке- то тоже не случилось любовью воспылать. Ну есть она, и ладно.
Сашка еще поначалу пыталась ему девчонку навяливать, а потом, когда поняла, что бесполезно это, как-то враз успокоилась, и отстала от Кольки. А потом и вовсе нашла себе другого мужчину, и вышла за него замуж.
Вике уже 3 года было, когда приехала Сашка в деревню, мол дело важное к тебе есть, Колька. Не нужна ведь тебе дочь?
Колька тогда неопределенно пожал плечами, мол а я почем знаю, нужна ли?
-Вот я и говорю, что не нужна, Коль. Ты вот что, бумагу напиши, мол так и так, я, такой-то такой-то, отказываюсь от своей дочери, Виктории Николаевны, и не против того, что у нее будет другой отец.
Крепко задумался Колька. А можно ли так? Не дурит ли Сашка ему голову? И что ему, Кольке, с того отказа?
Сашка, удовлетворенно качнув головой, мол понимаю тебя, Коль, ответила, что да, так можно. Нет, голову она ему не дурит, и денег с него не требует, а напротив, готова и сама ему дать рубликов. Сколько? Столько хватит?
Прикинув, что неплохо бы поторговаться, Колька увеличил предложенную сумму, мол за меньшее и не согласен, мол как же так, она же доченька моя, кровиночка! И вот еще условие, чтобы никаких алиментов, а то знает он, Колька, таких хитромудрых Сашек!
Вот так и случилось, что за совсем небольшую плату добровольно отказался Колька от своей доченьки, от своей кровиночки, вновь стал он свободным мужчиной, не обремененным ни женой, ни дочкой.
Честно признаться, Саша даже не ожидала, что все получится так легко и просто. Хотела прав его лишать, да умные люди посоветовали вот так, на авось, вдруг получится. И ведь получилось, смотри-ка!
Так и жили. Иной раз, по пьяному делу мучила Кольку суровая дама по имени совесть, и тогда он плакался всем да каждому, мол Сашка, змеюка такая, обманом его доченьки лишила, а уж как он любит девочку свою, кровиночку родненькую!
Колька за все время дочку видел пару раз, по чистой случайности. Один раз он калымил в городе, а Сашка с Викой мимо шли. Так Колька аж отвернулся, только бы не узнали. Вишь какая стала, Сашка- то! Прям вся дама- дамой, шубка, каблуки. И девчонка вся разодетая, идут, фифы, каблучками цок-цок, хохочут о чем- то. Колька потом на себя глянул, аж стыдно стало. Где они, фифы, и где он. Бомж бомжом. Хорошо, что хватило ума отвернуться.
А второй раз в городе, на автостанции видел Колька дочку свою. Взрослая уже совсем. Колька тогда аж залюбовался ей, Викой-то. Ну до чего хороша! На Сашку сильно похожа, красавица. Это сколько же ей лет? Так, родилась Вика, когда Кольке было 23 года. Сейчас ему 45, стало быть дочка- то его, прежнего, молодого, почти догнала по возрасту!
Аж в сердце кольнуло ему, когда мужик, что с Сашкой рядом стоял обнял Вику, мол счастливого пути, дочь, пиши, звони, мы с мамой волнуемся.
Вот значит как, да? Другого, чужого дядю отцом считает доченька, в то время , когда он, Колька, родной папка вот он, рядышком, сидит, наблюдает исподтишка, спрятавшись за бетонную колонну.
Хотел было он соскочить, подбежать к Сашке, к Вике, да оттолкнуть от них этого чужого дядю, мол мое это, моя семья, моя жена, и дочь моя, и на твоем месте я должен быть, да вовремя вспомнил, как сам, лично, своей рукой под диктовку Сашки писал бумажку, мол я, такой-то такой-то, отказываюсь от дочки. Сам, той же ставил свою корявую подпись, той же рукой принимал денежки из рук Сашки, пересчитывал, и улыбался да радовался, что все так удачно сложилось.
Вроде и подзабылось уже все, время прошло, успокоился Колька, да дошли слухи , что дочка его, Вика, за границей сейчас работает. Вроде как большим человеком стала, на хорошем счету у начальства, мол сначала все в командировки ездила, пол мира исколесила, а сейчас во Франции живет, жениха там нашла. Вот, свадьба скоро у нее, за француза замуж выходит Виктория, бывшая Николаевна, да во Франции жить насовсем остается.
Ему бы смолчать, в себе все сдержать, да куда там! Чешется язык, аж распух весь, до того охота похвалиться, что мол вон какая дочка у меня, и не смотри, что батя- а@каш обыкновенный.
Поделился своей радостью с Савкой. Они вместе попивали, Савка тоже один жил. Не так давно в деревне появился, привезли его люди на большой машине, да выгрузили, что куль с мукой. Поселили в старом домишке, так и прижился. Он ведь городской мужик, Савелий-то. Уважаемым человеком был, инженером, тоже мир повидал, пока на пробку не наступил. А там классика жанра, пил много, с работы нагнали, жена ушла. Друзья новые появились, подговорили его, мол квартирку продавай, поедем в деревню. Там хорошо, свежий воздух, куры, молочко.
Квартирка Савке от родителей досталась, а потому продал он её, купился на уговоры эти, так в деревне и оказался.
Это уже потом понял он, что обманули его. Да хорошо ещё, что хоть этот худой домишко в собственность ему перешёл, а так бы на улице оказался.
И так красиво рассказывал Савка о Франции , о Сене, о городе этом, Бордо который, что даже сам Колька на минуту поверил, что совсем скоро поедет он туда, где вкусное вино льётся рекой, и даже вкус его на губах почувствовал. Поверил, что есть у него дочка, кровинушка, любимая и единственная, которая выйдет замуж за француза, станет француженкой, и будет у него, у Кольки, настоящий иностранный зять. Да неужто не пригласит доченька батю своего на свадебку?
Утром послевкусие от воображаемого вина сменилось стойким ощущением того, что во рту у Кольки устроили туалет все уличные коты деревни. Помятый, небритый и злой мужик злился сам на себя. И надо было ему болтать своим языком? Надо же, размечтался! Франция, Париж, Сена! Бордо это с вином и виноградниками!
Савка появился на пороге внезапно, мол пошли, Николя, поправим здоровье. Есть у меня чуток.
Снова потренировавшись в опрокидывании рюмок мужикам полегчало. Разговаривали о том, о сем, планировали, что мол надо бы деньжат раздобыть, а то голяк у обоих.
Савка, глядя на Кольку сказал, мол тебе и вовсе денег много надо, свадьба ведь, Франция, Париж, Бордо.
Колька, отвернув голову, не глядя на Савку пробурчал, мол далась мне эта Франция? Что я там не видел? И вино ихнее мне и даром не нужно, не то, что за деньги. И лягух своих пусть сами жрут, больно надо! Нас мол и тут неплохо кормят! И вообще, что ты пристал ко мне?
Уже потом, опять совсем случайно узнал Колька, что вышла дочка замуж, хорошая свадьба была, Сашка до сих пор хвастается, да фотографии всем и каждому показывает, и в интернет выставляет, мол дочка моя, Виктория Павловна. Во Франции живёт, мол в отпуск полетим с отцом к доченьке, ждёт она нас, как раз и внук к тому времени родится.
И ведь полетела. И раз, и другой, и третий. Только без него, без Кольки. С другим мужиком, что Вику дочкой звал. У другого отца зять француз оказался, у того, кто удочерил Вику, да отчество своё с фамилией дал, вырастил, выучил, да в люди вывел.
А у Кольки от той Франции только прозвище и осталось. Так и прилипло, мол Колька- француз.
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.