Евгений ИВАКИН
УРОКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ
Министр обороны Российской Федерации С.К. Шойгу, а позже и глава государства В.В. Путин, констатировали опаснейшее явление – расслоение общества, истолковывая этот феномен «опаснее внешнего вооруженного нападения».
Рассказы, приводимые в этом литературном произведении, не свежи в хронологическом отношении. Это судьбы и события даже разных десятилетий.
Помнится, как мы просыпались и отходили ко сну под звуки гимна Советского Союза, где были строки, что страну «сплотила
навеки великая Русь»
Но страна, защищенная неповторимым ядерным потенциалом и изощренной пропагандой, развалилась, словно карточный домик.
И не потому ли, что судьбы ни в чем не повинных-героев жизненных историй, почти не поимели счастливого конца?
И собранное на протяжении жизни и сейчас кажется весьма актуальным…
.
«АЗЪ ВОЗДАМ!..»
Это история о мести. Не той, о которой мечтал Эдмон Дантэс, сидя в замке Иф,
Не о кровной мести горских народов…Это история о том, как жестоко карает судьба
тех, кто равнодушен к чужому горю. «Мне отмщение и азъ воздам…».
В далекие тридцатые годы уже прошлого столетия судьба свела в одном из бараков станционного поселка трех женщин. Одна – вдова, и было у нее пятеро детей один меньше другого. Две по той или иной причине тоже не имели мужей. Одна из них, казалось бы, была повезучее: у нее росли два сына, бравых молодца. Ходили они в школу,
одетыми с иголочки. У первых из всего не богатого населения того поселка
ее мальчишек появились коньки, на которых они неделями напролет гоняли по льду. Ко времени их отрочества мать даже корову продала, став у всех на глазах ну просто белой вороной, ведь без кормилицы и жизни здесь себе никто не представлял – только чтобы руки ее сыновей сено не косили. Руки тех ребят, ни пилы, ни топора не знали.
Распилка дров зимой была делом только тех трех женщин.
Семья вдовы и эта относительно благополучная семья приходились друг другу родственниками. Но странное это было родство. Многодетная семья чуть с голода не помирала, а их родичам неведом был путь в их комнатушку, где и запоры не было – брать там было просто-напросто нечего. Распилка дров зимой была делом только тех трех женщин.
И в страшенном сне не привиделось любящей мамаше, чем обернется для нее то, что ни разу не наказала сыновьям своим участь голодных облегчить…
Самую страшную в истории войну ребята эти прослужили в частях вспомогатель- ного назначения. Мать их была в эвакуации, где неплохо сохранилась.
После войны один ее сын стал работать на столичном заводе. Другой обосновался с семьей в нашем городе. И у него два сына было. Его семье очень кстати была мать, которая, совершая покупки, хлопоча у плиты, штопая, чувствовала себя то любимой бабушкой, то домработницей-приживалкой. Крут был нрав у ее невестки Анны, не бросавшей на работавшую на ее семью свекровь человеческого взгляда.
А бабушка души в своих внуках не чаяла. Остаться подольше в гостях? Да как это можно! Кто ж утром перед школой ее «малышам» маслице на хлеб намажет!
Но проходящие годы вносили в уклад семьи свои коррективы. Внук росли, старела их бабушка.
А невестка все чаще спрашивала свою свекровь: «А почему ты у другого сына и года не пожила?».
Ответом на этот вопрос и стал поворот в судьбе второго сына. Он повторно женился. И новая жена его решила, что лучше будет, если его мать будет с ними вместе. Ведь когда он поймет ее скверный характер, куда денется с никому не нужной старой матерью на руках!
Увидев свекровь, новоиспеченная жена московского гостя, покрыла ее поцелуями, говоря, что увидела в ней вторую мать.
2
В коммунальной квартире в Москве «милой маме» показалось диковатым, что никто в коридоре с ее невесткой Полиной не здоровается и соседи близко боятся подходить к двери их комнаты.
С апреля по октябрь уделом свекрови было проживание в дачном домике, стоявшем посреди пустующих на многие километры участков, где слова было не с кем молвить, жутко страшными казались ночи; людей она видела лишь в воскресенье, когда сын с невесткой завозили ей продукты на неделю, словно скучающему Робинзону. Зимой и вовсе не позволительным было общение с соседками по общей кухне. В самое необходимое место выходила из комнаты под конвоем невестки.
За два года проживания в Москве пожилая женщина поняла, что невозможно жить без общения с себе подобными, ведь страшнее этого ничего не бывает на свете.
И ее необъяснимо сильно потянуло в город, где десятилетия жизни в семье первого сына. Казалось, это хотя бы немного смягчит грядущую старость.
Условились, что расставание с детьми-москвичами будет, конечно же временным. Но почти вслед полетело письмо, в котором был паспорт с отметкой о погашении вожделенной столичной прописки. Полина объяснила это тем, что у первого сына старушки трехкомнатная квартира, а них всего лишь комната в коммуналке.
Позволило сделать это осознание факта, что для сына-столичного жителя мать – это околица…
Погостив у родных и знакомых, обездоленная появилась с чемоданом в квартире, поддержанию уюта в которой отдала немалое количество лет и часть сердца. Здесь ей никто… не предложил на ночь голову на подушку преклонить. У некогда близких ей людей не было общечеловеческого. Переночевала у соседей этажом выше.
И у кого бы у дальних родственников обездоленная ни пыталась найти кров,
она неизменно слышала аргументы невозможности проживания с ними под одной крышей. От переживаний и ощущения безысходности своей участи у обездоленной
наступил паралич в виде деформации лица и торможения речи.
Золовка направляет детям душераздирающие письма, припоминая их более чем обеспеченное, по тем временам, беззаботное детство.
Что ж! Сердце не камень. Приехал-таки за матерью сын, детей которого мать так заботливо растила.
Переступившая порог квартиры беспомощная старушка сразу же услышала от ненавидевшей ее невестки вопрос: «Покажи, что ты нажила себе на смерть с той снохой!».
В далеком Саратове проживала грамотная сестра старушки Катерина. Она просила в письмах: «Не обижайте мать!».
«Нужна она тебе, возьми ее!» - отпарировала Анна.
«Ну, так пусть приезжает. Понравится, будет жить»,- рассудила тетя Катя, в общем,
решительная женщина.
3
Но открыв перед истерзанной пережитыми невзгодами сестрой дверь, Катерина ужаснулась. Перед ней стояла сестра, вовсе не похожая на ту, что была несколько лет тому назад, - но…страшная развалина.
Катерину просто перевернуло, когда в паспорте прочла: «Выписана»!
Значит, на нее сбросили ту, с кем она просто не виделась десятилетиями те, кому больная, старая теперь женщина посвятила годы, когда была трудоспособной! Сдали – и уже формально! - на руки ее, дочери и зятя в 2-комнатную квартиру, где и без того царила более чем напряженная атмосфера семейных отношений!
Назавтра вместо «Доброе утро!» больная сестра услышала, что ночью сильно храпела, из-за чего не спал внук тети Кати, которому нужно в школу ходить, а не мучится ночами. Билет на обратный путь был уже на руках.
Зять, проводив до столицы, посадил на поезд, следующий до нашего города.
Вагоны блестели от свежей краски, горели яркие лампы освещения… Люди все в вагонах к кому-то, но ехали У «героини» сего повествования ехать было не к кому.
Радости от скорых встреч в душе ее не было, от горя ничего вокруг себя не замечала.
Путь к скорой смерти ожидал ее – и больше ничего.
Сноха Анна рачительная, властная до безапелляционности женщина, кормила свекровь так, что от ощущения постоянного недоедания у нее в волосах на голове завелись… вши. Несчастную регулярно стригли наголо.
Ни обоих сынов, ни лелеянных в свое время внуков не трогала страшная участь загоняемого на тот свет близкого человека.
И лишь родные, в те 30-е годы ужас голода в бараке пережившие, привозили несчастной гостинцы, не достававшиеся ей из-за деспотичной невестки.
Все готова была вынести обездоленная, лишь бы в казенные стены доживать не отправили.
А этот путь как раз перед ней и открылся. Ее решили туда оформить и сдать как «безродную», отвезя в отдаленный станционный поселок к матери невестки.
Сын словно изощрялся в подлости: «Ты смотри не говори, что у тебя кто-то есть, говори всем, что родных никого. К себе не жди даже. Приезжать не будем, чтобы не раскрыться!».
Но смерть пришла быстрее завершения оформления документов. Пришедшие проститься с покойной, пугались того, как распухло от голода ее тело, которое повезли на кладбище в телеге в гробу кустарного изготовления той дорогой, на которой избалованные дети резали своими коньками лед, поселившийся и у них в сердцах.
Но... «Ничто не земле не проходит бесследно!»…
Рано или поздно получила заслуженное за низведенную в могилу мать мужа немилосердная женщина, которой, как казалось, век износа не будет. В результате заболевания позвоночника у нее отнялись ноги.
Даже видавшие виды работники нейрохирургического отделения больницы ужасались ее жутким истерикам, в порыве которых она кричала, что не хочет жить изувеченной.
4
Однако «искусством дружеским» и врачей, и мужа, не усмотревшего в низведении в могилу собственной матери… ничего предосудительного, кое-как была поставлена на ноги.
Но то было лишь первой частью заслуженного возмездия. Вскоре у нее диагностировали цирроз печени… Последняя ночь ее жизни была ужасной: она неистово кричала от страшных болей, срывала с себя одежду.
Вдовцу пришлось обзаводиться новой пассией, оказавшейся помоложе, тоже трудолюбивой, да еще со способностями, присущими дипломату, прозорливостью шахматиста или политика.
Путевый сын отвернулся отца. За плечами другого были годы и годы, проведенные в лечебно-трудовом профилактории в Сураже, наказание за просто необъяснимую нелюбовь к труду. Фактор наследственности? Вполне возможно…
Так, вторая половина заявила, что боится жить под одной крышей с личностью, так долго проведшей в уголовном мире. Последовали размен и объединение двух 1-комнатных квартир в одну. И как-то незаметно одно из величайших мерил этой жизни оказалось оформленным лишь на имя жены. Какая-де разница, ведь теперь они вместе одно целое.
От сына-деклассированного элемента общества долгое время никаких вестей не было. Да им особо никто и не интересовался. Оказалось, он неизвестно когда погиб и похоронен в одной из 4 безымянных могил. «Какой тебе холмик нравится, к тому и приходи!»- сказали горе-отцу работники милиции.
Старость и болезни всегда незваные и нежданные гости! Потерявший почти всех на
этом свете он стал получать от супруги столько же еды, сколько давал своей матери четверть века тому назад
Ведь бумеранг жизни вовсе не абстрактное понятие!
Прикованный к постели недоеданием, незадачливый старик признался, что выпил однажды собственную мочу, чтобы утолить мучившую его жажду.
На его похоронах не было родственников по первой линии.
ЗАПОЗДАВШИЕ СЛЕЗЫ
Недаром в припеве из песни о незабываемых школьных годах есть такие слова:
«Жизнь – это самый серьезный предмет». И хотя для нас, взрослых, школа – это поистине святое место, где нас учили «разумному, доброму, вечному», - давно позади,
нужно все-таки найти время оглянуться на себя как бы со стороны. Ибо наше сложное бытие ничего потом не прощает, за все потом, как правило, очень строго спросится. Еще на этом свете.
Вот, по-моему, нагляднейший тому пример.
Перебралась, продав деревенскую хатёнку к сыну в город старушка. В частном секторе, где она поселилась,- все как в селе, все на виду, соседи ничего друг от друга утаить не могут.
Через пару домов от той бабушки проживал мальчик, лишенный возможности ходить. Внуки ее, местные «заводилы», в отличие от многих
5
других детей ему не помогали. А бабушка не сумела или не сочла нужным их поправить. Сразу же скажу, на свое несчастье…
Как-то жестокосердная невестка завела речь о доме престарелых для свекрови. Но сын старушки сказал: «Пока я жив, мать будет тут».
Но есть в жизни странная и страшная и уж более чем не справедливая закономерность: уходят в первую очередь те, на ком зиждятся жизни других, зависящих от первых.
То сыновнее «пока» кончилось внезапно. Сын умер. Более суток несчастная мать не отходила от тела сына, покрывая его застывшее лицо поцелуями, никого и нечего вокруг себя не замечая. А потом вернулась в абсолютно чужой для нее угол, увы, временного пристанища.
Все силами старалась старая женщина угодить невестке, взяв на себя самую прозаическую работу по дому. Однажды, упав под тяжестью наполненных колодезной водой ведер на коромысле и разбившись об лед, попала в больницу. Жена покойного сына говорила всем: «Я ей туда два пряника отнесла». Да! При ее жадности это было действительно «событием».
В больнице старушка отчаянно молила о смерти. А она, проклятая, брала тех, по кому безудержно рыдали родственники. Ей было уготовано нечто иное.
Даже привыкшие ко многому работники социального обеспечения , к которым несчастная обратилась за путевкой в казенный дом, чувствуя страшное отчаяние пожилой женщины, сказали ей: «А может быть, вас приютит кто-нибудь из родных?». Но обездоленная знала, что обратной дороги для нее нет. Дома ее никто не ждал.
Впрочем, одинокой ли была та старушка? Ее двое взрослых внуков вполне могли бы сказать своей матери: «Не смей обижать нашу бабушку!». Но научила ли она своих внуков понимать чужую боль?..
Прошло-пролетело немало лет и весен. Навещая как-то друзей, проживающих в доме-интернате престарелых и инвалидов, спросил про старую знакомую. Мне указали палату… Невозможно передать то, что довелось там увидеть. Старушка какой-то жуткой
параграфообразной фигурой лежала в кровати, головой уткнувшись в подушку, ноги – на полу. Весь ее вид выражал жуткую отрешенность от жизни. Соседки, взволнованные, что бабушку пришли навестить, стали наперебой окликать ее. Она подняла бледное лицо. Казалось, взгляд ее исходил из какого-то страшного сказочного колодца забвения, где провела долгие-долгие годы. Из глаз ее хлынули потоки самых горючих слез. Нет ничего страшнее одиночества и безысходности казенных стен.
Позже перевели ее в корпус для лежачих, где суждено было дожить более чем горький остаток жизни, отмеренной судьбой и целым букетом болезней. А теперь высится над ее могилой, к которой не проложена тропа, столб с номером ее истории болезни. Больше никаких следов на земле она не оставила.
Разве что кроме немилосердных родственников.
Никто из соседей не сказал выжившей из дома свекровь, что она поступила неправильно.
Людям, погрязшим в мещанстве, вердикт вынесла жизнь.
Костлявая старуха с косой нашла ожесточившуюся женщину в отхожем месте в самом неприглядном виде. Долго лежала она на ледяном столе морга, пока не разыскали детей, проживавших в столице.
6
Сын ее, торговавший автомашинами, и не думал об обездоленной бабушке. Свет столиц многих государств озарял его безоблачный жизненный путь. Но путь был опасен!..
Удар головой о крышу автомашины. Все более навязчивее становились боли в кроне организма, затуманенным сознание, тяжелее движения. Затем постель, операционный стол в нейрохирургическом институте. И неподвижность, похожая на ту, чужую, на которую когда-то не обращал внимание.
Далее, выросший холмик на кладбище, над которым долго-долго не было памятника.
Вот сколько страшных уроков можно извлечь и из хода жизни и этой выморочной семьи!..
И ЭТО НЕ ПРОШЛО БЕССЛЕДНО…
Первое, что запечатлелось в памяти самой маленькой девочки в семье Маши,- это короткие предметы, которые держали в руках люди, говорившие на непонятном, отрывистом языке. Из тех коротких предметов всегда вылетал огонь, от которого люди падали в долго шевелившиеся потом засыпанные ямы. Семья посылала Машу побираться, дабы не погибнуть от голода. (Мол, маленькой быстрее подадут). Немцы били девочку коваными сапогами в спину. А хлеб подавали такие же голодные соотечественники. Оттого и остались родные девочки в живых.
Семью разбросало по всей необъятной стране, ведь молодые люди с их способностью трудиться, созидать везде желанны.
Маша стала трудиться что ни на есть самой простой шпалоукладчицей, которую в результате несчастного случая на производстве постиг перелом позвоночника с последующей трагедией неподвижности.
Ее откопали на месте несчастного случая на производстве, но ей пришлось познать самую страшную долю на свете – оказаться в тягость, быть не нужной прежде всего… казалось бы, близким для нее людям..
Травма, приковав ее к коляске, лишила возможности ходить; нарушение функций тазовых органов повлекло необходимость постоянной стирки немалого количество белья .
Как инвалид труда она получила просторную квартиру и пенсию, на которую 3 едокам питаться можно было. Вскоре к ней переехала сестра с малолетним сыном, которого растили совместно. Пришло время, когда легковую машину купили.
Путевки в санатории получала регулярно.
Казалось бы, живи да радуйся, насколько это в таком положении возможно…
Но не тут-то было!
О, какое правильное мнение высказывают даже не познавшие скорби земной, что напрасно русский народ в свое время от Бога отлучили!
Наглядным примером тому, реально пережитая мученическая жизнь Марии.
7
Страшный час пробил, когда здоровая сестра решила выйти замуж. А несчастная с нарушениями функций тазовых органов никак не вписывалась в «интерьер» молодой семьи. И от спасенной в свое время от голода сестры больная женщина услышала: «Убирайся в дом инвалидов. Ты мне мешаешь. Я приехала сюда, рассчитывая на твою скорую смерть! Не хочешь? Так я сделаю так, что сама побежишь туда!».
Больная Мария получала побои чем попадя: зуботычинами, чтобы погасить рефлекс приема пищи, кулаками, сложенной вдвое галошей по голове; дело доходило до того, что сестра пролежни битым стеклом засыпала. День, прожитый без побоев, был праздником. Только мало их для нее было. Кушать могла лишь тайком, ибо вся пища ставилась на высокие полки, недосягаемые для прикованной к коляске.
На людей, приносивших поесть, сестра Марии кидалась. Пищу пришлось подавать через форточку. Благо, квартира на первом этаже.
Но жильцы многоквартирного дом не хотели вмешиваться в страшный семейный конфликт. Ожесточившаяся сестра обработала общественное мнение двора: «Видите, сколько лет я на нее стирала, обвешивая бельем все веревки? А она оказалась вот такая, такая, такая!..».
При изготовлении ската из комнаты на улицу строительная бригада на ночь оставила не заделанными отверстия в полу. Ночью сквозь эти дыры вошла… стая огромных крыс. Они быстро поняли, что человек в кровати почти беспомощен и основательно обгрызли немощную.Страшно кричала больная женщина, но сестра с племянником и не подумали заглянуть в ее комнату.
Отправили в больницу, где тоже вряд ли кому нужной оказалась. Сестра, придя туда, крошки еды не принесла.
Задержка зарплаты вынудила пойти на некоторые уступки. Согласилась за отдаваемую полностью пенсию кормить. Но делала это так, что довела до полного истощения. Мария своим внешним видом стала очень похожей на смерть, как ее на картинах рисуют и в страшных фильмах показывают.
Озверевшая женщина купила два больших оцинкованных ведра. Сказала, что как сын уйдет в армию и ей посвободнее станет, она будет рубить обездвиженную сестру топором, сливать ее кровь в унитаз, а тело по частям уносить за гаражи, чтобы тело сестры было съедено бродящими хищниками и могилы не познало.
Недостаток свежего воздуха и несвоевременно убираемые отходы организма спо- собствовали развитию удушья – бронхиальной астмы. Дышала с помощью ингаляторов.
Племянник, которого помогала выхаживать и которому в годы его юности дорогие подарки покупала, пригрозил придушить тетку целлофановым пакетом.
Смерть сестра с племянником придумали Марии до обидного простую.Во время приступа удушья у нее отняли ингалятор, расширяющий бронхи и телефон, чтобы не могла несчастная вызвать «Скорую». Родные хладнокровно смотрели, как лопаются сосуды на белках глаз от недостатка кислорода, на муки, когда человек долго не может выдохнуть воздух. Отошли, когда физическое существование бывшей им в тягость теперь кончилось. На поминках без смущения рассказывали об этом собравшимся, не боясь никого и ничего…
8
Казалось бы, живите теперь, злые люди, и радуйтесь. Просторная квартира, куда не преминул вселиться поклонник. И только комната, де проживала загубленная женщина, которой формально принадлежала полученная за увечье на производстве жилплощадь, так и осталась пустой. Долго выветривалась, да и заходить туда было не столь уж приятно, а, скорее, жутко.
Да и непреложна истина, что народ наш, мягко говоря, не ахти какой дружный.
Все чаще и чаще сын говорил сожителю матери:
-Пришел на все готовое, так не качай свои права.
Столкновения становились все ожесточеннее.
И однажды не изученный до конца новый «член семьи» подошел к спящему сыну избранницы … с ножом.
Каким-то образом удалось скрыть загубленную молодую жизнь, закопав тело убиенного на далеком деревенском погосте.
А как же иначе, если новая пассия получила в свой адрес:
-Каркнешь где-нибудь, и с тобой то же сделаю. Рука у меня давно набита.
Кончила ожесточившаяся женщина свою жизнь в психоневрологическом интернате, в подобии учреждения, куда загоняла немощную сестру.
Как справедливо говорят, не надо рыть другому яму, сам туда попадешь.
КОЩУНСТВЕННО. НО ЭТО ПРАВДА
Последствия оградить своих чад от участия в чужом несчастье, облегчении
самой тяжелой участи никогда не проходит бесследно. Эта аксиома нашего бытия
не имеет границ во времени и пространстве.
Просматривается на всем протяжении истории не поддающаяся объяснению несправедливость: нашему самом миролюбивому народу выпадают самые кровопролитные противостояния в немалых периодах ее величества истории.
На фоне Великой Отечественной войны финская кампания 1930-1940 годов направленная на укрепление безопасности Ленинграда в те весьма и весьма тревожные времена, унесшая у нашей стороны почти 48 с половиной тысяч человек, отняла у жительницы города на Неве (назовем ее тетей Настей) самого дорогого человека. В результате она, простая больничная нянечка, осталась с тогда с крошечными дочкой и сыном, о рождении которого так и не узнал мужественный защитник Отечества.
А вскоре началась жесточайшая война, больше всего принесшая страданий, лишений жителям неповторимого научного, культурного, промышленного центра страны, обрекая на своеобразный конец света (от голода, бомбежек, обстрелов и страшных лишений погибло от 600 тысяч до одного миллиона человек).
У тети Насти было еще 6 сестер с семьями. Решили, что вместе в родном городе легче будет перенести любые испытания. Уменьшались блокадные
9
пайки хлеба, голод все сильнее сжимал костлявой рукой, не щадя никого. Однажды тетя Настя несколько дней не
получала хлеб, чтобы принести пайку за несколько дней и хоть раз досыта накормить детей. Но на улице весь хлеб, который она несла детям, вырвали у нее: голод делал людей и беспощадными. В участке правопорядка на это и смотреть не стали. «Иди подальше отсюда, сейчас мы нашли, как девочку в котле варили! А ты со своим ограблением!». В тот день ее семью спасли красноармейцы, поделившись скромным пайком.
Немецкие летчики сбрасывали в квадраты детских садов пшеничные булки и конфеты в пестрых обертках, начиненные… мгновенно действующим ядом.
Мужественная мать наставляла детей: «Не подбирайте ничего с земли. Я сама вам хлебушка принесу. Скоро освободят нас, и будет всем всего вдоволь».
Но и после снятия блокады, оставившей после себя самое большое в Европе Пискаревское кладбище, снабжение продовольствием было весьма ограниченным.
Война отняла у маленькой семьи последний кусок клея за обоями квартиры. Такое мог тогда там сказать о себе почти каждый. В таких условиях можно было надеяться только на себя.
Чтобы было во что одеть детей для посещения школы, тетя Настя вынуждена было устроиться домработницей и даже санитаркой в Радиологических институт. Жизненные обстоятельства заставляли ее убирать помещение с тогда не усовершенствованной и потому очень вредной и опасной для здоровья и жизни пушкой облучения, отчего мужественная женщина покрывалась темными пятнами: нужно было бороться за детей. Некоторые сотрудники того института умирали. Вскоре радиологический НИИ перевели за город, ибо даже находиться рядом с ним было опасно.
Время лечит даже самые тяжелые раны. Мало-помалу жить стали получше. И опять-таки не… для себя! Летом приезжали полюбоваться красотами великого города родственники. Пусть те, кого едва видели в жизни, и те, кто и строкой письма не спросил
«Живы ли вы там после пережитого?». И особое сострадание испытывала тетя Настя к тяжело больным людям, прибывавшим под ее кров для обращения за помощью к здешним врачам, опыт которых, пожалуй, неповторим. И выйдя на ой как заслуженный отдых, тетя
Настя любила, когда многое оставалось в сфере ее профессии.
Горячо любимый внук, как правило, из школы возвращался поздно. Почти каждый день посещение выставок, театров, концертов, музеев. (Преимущества Ленинграда надо было использовать).
Но обо всем ли праведном там говорилось, когда слова «милосердие» (вспомним!) не только в словарях, но и на сценах не было, и ни одно учреждение культуры пандусом для колясок с немощными людьми не располагало?..
И это самым пагубным образом отразилось на конкретной семье.
Сын ее, отправив семейство на дачу и отремонтировав квартиру, предложил
взять заботу о больном госте на себя.
«Ну, нет! – возразила его мама. Я привыкла к этому, пусть у меня и будут!»
10
Похоже, тут впервые в жизни не совсем правильно поступила замечательная женщина, не поспособствовавшая тому, чтобы ее кровинушка родная добрее стала!
А разве не так!
Внук, который, по ее словам, «очень любил ее», ввязался в плохую компанию и, совершив правонарушение, попал под уголовное следствие.
Будучи кристально честной и исключительно далекой от открывшихся обстоя-
тельств, «любимая» бабушка, получив кровоизлияние в головной мозг, слегла. Специи-
листы заявили, что это навсегда. К этому времени нянечек как таковых в больницах и даже научно-исследовательских институтах не стало. Все заботы легли на плечи ее доброй дочери, терпеливо ухаживающей за теперь обездвиженной матерью.
Строки сына, для которого она каждую крошку хлеба в свое страшное время берегла, жгли при чтении глаза. «Мать нашу парализовало. Она много ест. Требует все свежее и хорошее. И,. главное, такие живут до 100 лет». (Так и было подчеркнуто).
Но ошибся жестокосердный сын!.. Не может долго прожить нелюбимый человек, которому ощущение себя в тягость близким делает жизнь далеко не радость…
Судьба наказала более чем черствого сына одиночеством.
И У НИХ НЕТ БУДУЩЕГО…
Факт основания А. Лихановым Детского фонда был своего рода протестом против сиротства при живых родителях. Но совершенно непонятно, как были выпущены в эфир слова с виду интеллигентной женщины:
-Отказаться от больного ребенка – это ладно. Это несчастье… Но оставить здорового!..».
Может быть, за эти слова (в отношении немощных) и называют нас вымирающей нацией?
В тяжелейшую военную годину умерли двое сыновей от голода у подполковника и его верной супруги. С тех пор они ненавидели смерть и равнодушие к страданиям людей.
Судьба испытала их подвигом по отношению к внучке, родившейся со становящимся проблемой получения здорового поколения детским церебральным параличом, осложненный тяжелейшим эпилептическим синдромом. К ночи несчастная разражалась жуткими истериками, сотрясавшими целый подъезд многоквартирного дома.
Физиологически давший девочке жизнь, сказал, что это неперспективный ребенок, которого нужно… только «сдать» (словно чемодан в камеру хранения).
Дедушка-фронтовик взашей выгнал зятя. Л. Безымянная на многие годы осталась на руках близких, переживший войну. Бабушка с дедушкой души в больной внучке не чаяли, посвятив ей свои жизни.
Понимая, что они не вечны, искали эскулапов, могущих облегчить страдания своей любимицы. Но те лишь разводили руками.
11
А счастье было совсем-то рядом! В местной больнице практиковала иглотерапию врач приемного покоя, перенявшая весьма эффективный метод врачевания восточной медицины. И эта добрый доктор заявила о своей беспомощности, ведь случай крайне сложный, все здесь не изведано.
И тогда подполковник… стал перед врачом на колени, выдавив из себя: --Доктор! Ведь мы не вечны!..
Совершенно бесплатно доктор начала курсы введения игл в течение 8 лет каждый сеанс по 10 минут. Постепенно ушли эпилептические припадки и ночные истерики. Девочка стала ходить, держась за руку.
Но злосчастный отец, видя явное улучшение, устраивает некогда отвергнутую им дочь на ортопедическую операцию. При курсах иглотерапии она была недопустима, перечеркнув годы и годы стоической борьбы горстки людей с золотыми сердцами. Многое в болезни вернулось на круги своя. Девочка лишилась речи.
Пришло время, когда внучка осталась со старенькой и не могущей быть здоровой бабушкой один на один.///////
Почти матерью стала для Л. Безымянной ныне покойная учительница математики из вспомогательной школы Л. И. Силакова. Бывало, придет, обнимет свою ученицу. Словом, вернет отобранное немилосердной судьбой. С чудесной бабушкой они просто как бы породнились.
И в мировоззрение обездоленных внучки и бабушки - и прежде всего благодаря помощи людей в военных погонах - вошли понятия «концерт», «вечер отдыха», собрание для общения с себе подобными. Радость вошла в их бытие после таких неописуемых испытаний!..
Однажды соседи заметили, что дверь их квартиры долго закрыта. Маленькую семью не видно и не слышно. Проникнув в квартиру, соседи увидели жуткую картину.
Беспомощная девушка ползала вокруг умершей бабушки.
Прибывшая с другого конца страны биологическая мать безапелляционно высказалась: «Слишком избаловала нашу дочь моя мать! Спать она привыкла до обеда
Она прежде всего должна уяснить себе, что не всегда будет жить с родными!».
Совсем не трудно предугадать вероятную участь по-настоящему осиротевшей страдалицы.
Но любое зло возвращается в том или ином виде.
В середине прошлого столетия Кавказ рассматривался как благодатное/ место лечения и отдыха трудящихся, где олицетворяется нерушимая дружба народов нашей необъятной Родины. В 19 же веке этот край в течение многих и многих десятилетий был местом ожесточенных сражений между Россией и воинствующими народами, населяющими этот горный край.
Но и в 90-е годы ушедшего столетия эта благодатная географическая область вновь стала ареной жестоких противостояний, именуемых как Чеченские войны. Направили туда и горе-отца, делившего своих детей на благополучных и «не перспективных».
И на этом историческом отрезке времени убедиться: у войны не женское лицо.
12
Первое впечатление у жестокосердного мужчины по прибытии в «горячую точку», что это курорт. Свежий горный воздух, яркое солнце, чарующие растения… Но когда у девушки, сидевшей на башне танка, снайперским выстрелом снесло голову, не трудно было понять, с кем теперь пришлось иметь дело.
Мятежниками руководило убежденность мусульманского учения, нареченного самым реакционным орудием угнетения народов, призывающего убивать «неверных», то есть людей иных религиозных конфессий или не исповедовавших никакой религии..
Одурманены были даже местные женщины, прижимавшие к груди одной рукой маленького ребенка, другой доставали из-за пазухи мощную гранату.
Очнулся антигерой сего повествования в глубоком погребе, Озверевшие от жажды мести пытали его, вводя в уши жидкую ртуть и моря голодом и жаждой. Мечталось об одном: в последний раз увидеть голубое небо и покаяться за свои бездушие и черствость по отношению к ребенку, которому он даровал такую тяжелую жизнь! Бойцы нашли его случайно, вызволив из жуткого плена...
Но судьба и далее не была к горе-отцу милосердной. Хорошо замаскированная взрывная мина отбросила его в пропасть. Оторваны руки и ноги, а вместо глаз остались лишь впадины.
Спутница жизни и плохая мать тяжело больной дочери потеряла дар речи, увидев, теперешнее состояние своего благоверного. Он по дыханию узнал свою супругу, которая молча отошла от него. Теперь уже навсегда. На него повесила невидимый ярлык – «неперспективный», как он когда-то нарек свою обездоленную дочь.
Жизнь воздала сполна… И это не имеет ограничений во времени.
ВОТ НАГЛЯДНЫЕ ТОМУ ПРИМЕРЫ
Недаром гласит народное изречение: кому счастье, кому два, о кому…
Как часто именно здоровье определяет место в жизни любого из нас! Не напрасно ли часто им пренебрегаем, не бережем самое дорогое?
В семье Хрустовых из нашего города было 4 ребенка. Трое здоровых ходили, одетые словно с иголочки. А один возьми и заболей тяжелым мышечным заболеванием. После операции в столичной клинике он перестал ходить. Все здоровые дети шли в светлую новую школу. А его отправили учиться в школу для «физкалек», то есть для детей и подростков с нарушением опорно-двигательного аппарата.
13
Знали горе-родители, что считанные годы жить ему оставалось. Но решили, что провести их должен в казенных стенах без родительской заботы. Успокоились, подарив ему транзисторный радиоприемник (в те времена это была редкость). На месяц-другой привозили «погостить», а к осени опять туда, в казенный дом. Подобных ему отправляли по достижении 16 лет в пресловутый «монастырь», где доживали старики и маялись отверженные жизненными реалиями и обществом, да и государством тоже.
И хотя перевозка тела до родительского дома стоила тогда считанные рубли, сына даже домой везти не стали. Похоронили на кладбище дома престарелых и инвалидов на
далекой окраине области.
Прошли годы. Точно тем же заболеванием начинает страдать сын старшей сестры, внук бессердечных родителей. Относясь к поколению с более современным мировоззрением, первая дочь совсем по-иному отнеслась к своему горю. Возила больного сына и к врачам, профессорам, на курорты.
Но правду услышала от гадалки: «Грех есть у вашей семьи». (А разве не так?)
Вторую сестру (некогда любимую здоровую дочь) тоже вовсе не пощадила судьба,
ее жизни не позавидуешь…
Пережитое не прошло мимо психического здоровья матери, отрекшейся от ни в чем не повинного больного сына.
Как-то довелось случайно ехать с ней в одном такси. Лицо ее было неестественно белым и прозрачным. Что же с ней случилось?
Внушив себе, что у нее онкологическое заболевание, продала полдома и поехала лечиться по онкологическим центрам страны. Ее убеждали, что она здорова. А та в ответ: «Вы всем так говорите, у кого рак. Знаю я вас!».
В одном из институтов ее облучили. Почувствовав «эффект», поехала по знахарям и травникам «закреплять» курс лечения.
А пуще всего искала прорицательницу, которая подтвердит или опровергнет страшный «диагноз». Узнав один адрес, птицей полетела туда. Однако гадалку выселили из города.
Эта душевно больная женщина, чей желудок месяцами не принимал пищу, съела половину ассортимента пристанционного буфета, узнав об «отстрочке» обнаружения мнимого заболевания.
Вот что бывает, когда человек отвергает даже присущий животным инстинкт заботы о своем потомстве, деля детей на «полноценных» и тех, кому не суждено так называться.
Глава 7. ВСЕ ПО ЗАКОНУ…
Жизнь прожить – не поле перейти. С этим никак не может не согласиться уже бывший житель нашего регионального центра Ю. Гордеев.
Именно в начале сознательной жизни судьба зажгла красный свет перед его
возможностью двигаться. Ох, уж эти пресловутые прыжки в воду! Вместе с шеей ломается и судьба. Перелом шеи и сжатие спинного мозга лишают возможности ходить, резко ограничивая функции верхних конечностей и
14
тазовых органов. Когда приезжаешь в санатории для таких больных, там нет свободных мест. Нередко родные просто не хотят забирать таких больных.
Юре, как никому, везет на хороших людей. Родители отдали ему самую большую. в квартире комнату, изготовили специальный стол, оборудовали кровать снарядами для занятий лечебной гимнастикой, на которую уходит 6 часов ежедневно. Нашлись и друзья, и скушенные в вопросах преодоления таких обстоятельств и давших Юре совет: «Не работают руки и ноги, используй здоровую голову. И тогда все будет в порядке.
Два года учился по программе школы на дому. Как и все сверстники, получил аттестат зрелости. Только здоровые при этом стояли, а ему пришлось сидеть в коляске с 3-сторонней опорой, помогающую держать парализованное тело.
Общение с внешним миром происходила теперь только пол телефону. Именно через Юру люди с ограниченными физическими возможностями также при помощи связи знакомились друг с другом. Именно военные своим энтузиазмом и безотказностью помогли вновь увидеть многообразие мира не через экран телевизора, а реально.
Кто-то из друзей по несчастью окончил вуз и работает… А он чем хуже! Подал документы на исторический факультет пединститута.
И далеко не только обывательские настроенные люди с недоумением спрашивали:
«А что это ему даст?». Но кончал курс за курсом, обучаясь заочно. Не каждую книгу просто поднять больными руками. На экзамены и зачеты приходилось ездить, нанимая чаще всего такси. На второй этаж факультета поднимали вместе с коляской однокурсники.
Жизни Юры посвятило сюжет телевидение, делая акцент на то, что очень трудно проживать в таких обстоятельствах на 5 этаже.
Передача здорово способствовала тому, что с благоустроенной и приспособленной квартирой вскоре пришлось распрощаться. Причем совершенно непредвиденным путем.
После передачи Юре позвонила девушка по имени Лариса. Они встретились и подружились.
Согласимся, что родители Юры вправе иметь собственное отношение к сложившейся ситуации. Уж очень все это необычно! Им и без того испытаний в жизни хватило. А что пережила мама Ларисы!
Молодой семье пришлось посчитать за счастье поселиться в качестве квартирантом в пустующей половине дома на окраине самого отдаленного района города.
Испытания на верность избранному жизненному пути начались для Ларисы при первом подъеме коляски с мужем по доскам, положенным на ступеньки крыльца дома, где суждено будет прожить 4,5 года. Удобства только в виде газовой плиты и крана с холодной водой. Каждый день и час трудности, о которых и не догадываются здоровые.
Когда Юра заболел сильнее, Лариса, воспитатель детского сада, оставила работу, выходила его Сидя на месте, он может обслуживать себя.
2 курса института Юра окончил в таких условиях. Благо, на коляске можно было легко съезжать на землю, можно было, нажимая на рычаги инвалидной коляски, доезжать до Дворца детского и юношеского творчества,
15
где Юра вел исторический кружок. Больше для души, зарплата – чисто символическая.
Год проработал с детьми, потом попал в сугубо «взрослый» мир, который куда как более жесток! Понимая, что полдома – это только временное пристанище, обращались непрерывно во всевозможные инстанции с просьбой помочь хоть как-то решить жилищный вопрос, чтобы был у них свой угол. Любой. Хоть бы комната в бараке.
Приходят однотипные ответы: «По месту проживания в квартире родителей жены имеется достаточный метраж жилплощади. Помочь ничем не можем». Спрашивается, а дополнительные 10 квадратных метров, положенных при его патологии? А это, оказывается, увеличивается только при заселении новой жилплощади. Закон, его величество. Как его обойдешь!
Как известно. к стремлению молодых найти счастье в жизни была благосклонна
даже императрица Екатерина II. Что принес ХХ век?
Вспомним, что оба – Юра и Лариса – педагоги по образованию. Была велика потребность в учительских кадрах на селе. Если бы дать им те же полдома и работу, что бы им еще нужно было!
С этим вопросом обращались к кадровым «богам» тогдашнего областного управления народного образования. Но не нашлось там пожелавшего помочь мужественным людям. Когда на селе не стало священников, люди шли за советом к учителю, полагаясь на его сердечность и мудрость… На кого же уповать в будущем, если равнодушие исходит от руководителей тех, кто «сеет разумное, доброе, вечное»?
Году в 1995 Гордеевых в порядке исключения поставили на очередь на получение
жилья. Под номером 1131.
Всем и всему нашлось место в региональном центре. Только не мужественной маленькой семье. Уделом Юры и Ларисы стал переезд в дальнюю деревню, где для них нашлась опять-таки половина дома. Жизнью своей довольны. И в санаторий на лечение не хочется. «Здесь у нас свой санаторий», - говорит Юра. Обижаться на кого-то или что-то
нет оснований.
По крайней мере, так они считают.
Лишь просят сообщать, когда в ходе Всемирной декады инвалидов в декабре в нашем городе будет проходить вечер для людей с ограниченными возможностями, чтобы повидаться со старыми друзьями, порадоваться их радостью.
Но как думается «людьми с ограниченными возможностями» куда правильнее назвать тех, кто в середине 90-х лет прошлого столетия так и не изыскал возможности
помочь тем, кому жизнь не уготовила ни одного дня, свободного от страданий.
16
. Трудно жить и страшно умирать
Николай Савочкин был простым железнодорожным рабочим. В результате катастрофы ему поездом отрезало ноги.
Может быть, когда-нибудь и у нас не будет деления людей на больных и здоровых. А пока права поговорка типа «гусь свинье не товарищ».
Пришлось новому подопечному органов социального обеспечения обзаводиться новой семьей. С молодой Надей он познакомился в стационаре протезно-ортопедического предприятия.
В своем выборе он не ошибся. Надя, передвигающаяся на коляске, была хорошей хозяйкой, рукодельницей, хорошо готовила и шила. Понимала все превратности характера
мужа; ведь болезнь, как известно, никого не красит.
Появилась у них и дочь. Это и радость, и хлопоты, многочисленные трудности в семье, где нет здорового человека.
Савочкин был неплохим хозяином; окрутив, ремнем протеза плечо, ходил по магазинам, совершая покупки.
За 20 лет Надя куска сладкого себе в рот не положила, все дочери. Пенсии у нас для таких бедолаг, к сожалению, оставляют желать, мягко говоря, лучшего.
К счастью, железнодорожная школа-интернат находилась рядом с домом.
Вот и шли, шли мать и дочь навстречу всем бьющим в лицо ветрам жизни, «щедрой» для них лишь испытаниями.
И для них неописуемым праздником было вступление в клуб «Еще не вечер», благодаря помощи военного гарнизона увидели они, что есть на свете и радость, а это
любое из нашим мероприятий, где у самых отчаявшихся отмечалось духовное выздоровление.
Но не будем обольщаться, что сей мир так добр и хорош.
Внезапно из жизни Савочкиных уходит единственная дочь.
От осиротевшей матери «скорой помощи» было впору не отходить, она периодически теряла сознание.
В то скорбное утро обездоленные родители узнали, что им нужно оплачивать услуги бюро судебно-медицинской экспертизы. Стоимость охватывала почти все пособие по погребению.
В ответ на объяснение ситуации услышали спокойное рассуждение главврача морга: «Здесь учреждение, в котором все равны. Смогли получить пособие, пусть оплачивают нашу работу».
Слава Богу, на него нашли управу.
Не ожесточило все это Савочкиных. При возвращению из паломнической поездки в Николо-Одринский монастырь выяснилось, что страннице по состоянию на тот момент негде остановиться. Кто-то делал вид, что этого не слышит, иных смутило, что некому донести будет ее вещи; в общем, получилась интерпретация монологов героев детской книжки «Кошкин дом» С. Маршака.
И лишь до нельзя обобранные судьбой приютили и накормили человека без крыши над головой.
Участие добрых людей, немало встречавшихся в их столь не простой жизни, слава Богу, не прошла бесследно.
17
Страшные уроки жизни
Не столь важно, в каком городе это произошло. Увы, это может иметь место в любой школе.
А героиня завершающего повествования избрала путь учителя. «Везло» ей на чужие несчастья! В группе с ней училась слепая девушка. И там нашлись студентки, не постеснявшиеся сказать, что они не хотят проживать с ней в одной комнате. А Балахонова не усмотрела в этом чего-то необычного. Помогала все годы, они остались подругами на всю жизнь. Незрячая в состоянии вечного мрака перед глазами, работающая и заведшая собственную семью, навещает ту, что не бросила в беде.
А день школьный, как правило, полон неожиданностями, вплоть до самых непредсказуемых.
А. Балахонова войдя после окончания занятий в свой 6 класс, увидев стоявшую свою ученицу, удивилась: «Чего ты домой не идешь?».
Даже с первого взгляда было видно, что девочка в глубоко подавленном состоянии.
Оказалось, ей некуда идти. Вчера похоронили ее мать. Утром, когда девочка ушла в школу, сестра с братом забрав вещи, уехали, не оставив ей своих адресов. Подойдя к времянке, которую снимали с теперь покойной матерью, она увидела на двери большой хозяйский замок. Вернулась в школу, так как больше было некуда.
Отправив ученицу в буфет обедать, Балахонова побежала домой и спросила у своей матери, пережившей войну в самой страшной вариации, можно ли у них сиротка поживет. Женщина ужаснулась самой постановке вопроса: «Как «у нас»?!».
Дочь упрекнула ее в том, что она несознательная и нежалостливая.
А вот суровый с виду отец сказал: «Пусть приходит».
Девочке отвели комнату со шкафом, наполненным интересными книгами.
Люди, называющиеся ее родными, даже смены нательного белья ей не оставили. Сирота просто совершенно не интересовала их.
При упоминании о брате и сестре у девочки начинали дрожать руки.
Дни складывались в недели, те – в месяцы. Несчастной никто не интересовался.
Родительский комитет школы заявил, что девочка никем брошена не будет. Но дальше этих слов дело не пошло.
Зато у доброй учительницы земля стала гореть под ногами. Дома на нее косились:
«Что наделала?! Куда теперь ее девать?»
Коллеги, молодые педагоги, на смех Балахонову поднимали. «Мы думали, ты чуть-чуть с приветом, а ты вообще!..».
Директор, взявшая собственное чадо «под крыло», то есть в собственную школу, смотреть в сторону Балахоновой не желала. Ведь она оказалась не в пример выше ее дочери! (К сожалению, у нас не всегда любят тех, кто лучше других поступать может).
Наконец, состоялось заседание комиссии по делам несовершеннолетних, секретарь которой изрекла более чем парадоксальный вердикт:
18
«Вы у нас самый молодой парторг района, гуманный человек. Вот и удочеряйте сироту. Не хотите добровольно, заставим по партийной лини. Тогда не отвертитесь!»,
Принять ту, которая моложе на несколько каких-то лет, не имея собственного угла?!
А коллеги, в школе подкалывавшие ее, предательски спросили: «Не хочешь удочерять? А зачем же ты тогда брала ее себе?».
Ехали домой, ничего перед собой не видя…
Гордиев узел неожиданно развязала директор школы. Наведя через органы внутренних дел справки о нахождении родных сиротки, директор грохнула кулаком по столу и крикнула: «Твоя классная не обязана тебя кормить. Сейчас же убирайся к своим, куда и следовало идти!».
Личность, возглавляющая учебно-воспитательный процесс там, где куется наше завтра, обездоленного ребенка куском хлеба попрекнула!..
Кто мог вырасти из этой девочки, испытавшей столько жестокости, что подчас и для взрослого непосильной окажется?
На дворе тогда стоял, кажется,1983 год.
Всегда ли соблюдался принцип «Все лучшее – детям»?
Дочь немилосердного директора школы так и не вышла замуж, оставшись вековать..
Мать ее, отдавшая труду на ниве просвещения свою жизнь, как-то почувствовала боль в груди. Телефона в их квартире не было. Вышла на лестничную площадку позвать на помощь. Но в тот момент никто не проходил мимо. Прибывшие позже медики констатировали безвременную кончину.. Но куда страшнее факт, что молодая учительница извлекла тяжелый жизненный урок: делать хорошее тяжело, проблем можно нажить столько, что мало не покажется!
Есть такая черта у нас – это недостаточная сплоченность, мы не дружные.
Лет 30 тому назад, казалось, нас много.
Теперь на этот счет имеется несколько иное мнение…
СЛАБОНЕРВНЫМ ЛУЧШЕ НЕ ЧИТАТЬ
По радио в советские времена часто передавали песню оптимистического толка «Эх, хорошо в стране советской жить, эх, хорошо в стране любимой жить!».
Если ты здоров, во многих случаях так и было. Право на труд, образование, охрану здоровья, отдых – все это гарантировалось и осуществлялось.
Ну, а если не выпало-таки счастья, чтобы все было прекрасным – и душа, и тело? То есть быть человеком с ограниченными возможностями, как сейчас стало принятым называть немощных?
Да. Были среди нас переводчики, корректоры, люди со средним специальным образованием. И даже писатели. Однако таких случаев было, как пальцев на руке.
Но наиболее типичными случаями изгоев не граждан нашей страны были вот такие.
19
У окна в санатории «Латвия» стояла кровать с парнишкой, у которое белое, изможденное лицо. Назовем его Сашей.
Кому-то не везет в любви, с поступлением опять-таки в вуз. Да мало ли в чем!..
А ему со скованными с рождения болезнью ногами и руками упорно не везло в этой жизни на то, чтобы… досыта покушать.
Как и всех таких детей, его забрали учиться в коррекционный детских дом, где он получил восьмилетнее образование. Но вскоре у него там от некачественного питания развилось заболевание пищеварительной системы гастрит.
Проживали они втроем с родителями в «коммуналке». Чувствуя, что недолго им жить на свете, они годами писали письма о предоставлении отдельной благоустроенной квартиры.
Вскоре уходит из жизни мать страдальца. Отец учит почти неподвижного сына, как самому готовить и хоть как-то обслуживать себя.
Потом отец ложится в больницу, где подтверждается онкологическое заболевание. Все было. И прощальный звонок сыну, и последние слова по телефону.
А дальше… мрак жутких ночей пожизненного одиночества. И ежеминутная борьба за право на существование. Питался только колбасой с хлебом (ему доставляли это из ближайшего магазина). Единственное, что успевал сделать за день, - это пожарить в
кружке яичницу. Чистя зубы, воду изо рта выливал в ту же кружку. И только потом в раковину.
И только когда голод становился особенно невыносимым, просил у соседей тарелку супа. Ему наливали и подавали эту тарелку.
С неописуемым трудом пересаживался из коляски на унитаз.
Люди с недоумением спрашивают: «А почему он не пошел жить в дом инвалидов?»
Ответ на это прозвучал на весь мир в книге Рубена Гонсальеса «Черным по белому», литературном произведении, увидевшем свет спустя ровно четверть столетия
после того, как пишущему эти строки довелось попасть в новый, прежде неведомый мир, спинальное отделение санатория «Латвия».
Лишенных возможности самообслуживания в домах престарелых и инвалидов направляли на особые этажи-помираловки. Лежа на койке, кричи, не кричи – никого не дозовешься. Люди там гнили заживо, лежа по уши в собственной моче, медленно стекавшей на пол. Человека хватало для такого существования на два месяца.
А Саша очень хотел жить.
«В том доме инвалидов (они стали называться интернатами, пансионами, – примечание автора) я быстро зачахну», - говорил тяжелейше больной юноша.
Попытки отправить его туда предпринимались неоднократно.
Затем к нему прикрепили девушек с расположенного поблизости училища, которые прибирались у него в квартире, совершали покупки.
В первый день его пребывания в санатории он съедал по три первых блюда (они не были порционными), проглатывал второе. Тарелки ему ставили на грудь. Он владел рукой, могущей держать ложку.
20
От переедания начиналась рвота.
Самая добрая нянечка за его деньги купила ему костюм, чтобы он не мерз.
Его сводная сестра, проживавшая в другом, довольно далеко расположенном городе, предлагала ему переехать поближе, обещая посильную помощь. Писала, какие вкусные компоты готовит. А сама крошки ему не выслала, этому страдавшему от постоянного полуголодного существования брату.
По его словам, она была аферисткой.
Его уговаривали не ехать к ней, зная, что ничего хорошего это не предвещает.
Но голод оказался страшнее всего.
Никто из его друзей не помог ему собраться в дорогу, добраться до самолета. Сделали это работники аэропорта.
По телефону удалось разыскать его на новом месте. Сестра на неделю наваривала ему борщ. (В его положении и это благо!).
Прошло несколько лет. На звонок в квартиру Саши ответила незнакомая женщина.
Сложилось впечатление, что она при упоминании о том больном юноше чему-то ужаснулась. Предложила позвонить попозже.
Характер его отличался неуживчивостью, он был вспыльчив, со многими конфликтовал. И еще его отличал… воинствующий атеизм.
К нему «липли» подозрительные личности, старавшиеся обобрать как только можно и без того до нельзя обделенного.
Работали с нами три методиста по лечебной физкультуре. Все завзятые алкоголики. Два местных жителя по кличке Эсэсовец и Бык и Володька, приблудивший для легкой добычи выпивки. (Очень многие больные заливали горе спиртным).
Володька продал Саше упаковку канадской жевательной резинки за 70 рублей А
Эсэсовец отобрал у него «пятерку», которую сразу же пропил. И стал проситься, чтобы Саша прописал его у себя к квартире. Получали мы тогда, имея трудовой стаж, по 75 рублей. Значит, Саша должен был умереть от голода. А физкультурник завладел бы его жилплощадью.
Как автор этих строк мог бороться с этим? Языковым методом, выучив по-латышски ряд весьма не лестных словечек и выражений.
За это он бил меня затылочной стороной головы о каменную стену. Ровно столько раз, сколько я говорил ему «комплименты». Даже белел он от них неодинаково: лицо его становилось то цветом сгущенного молока, то белым, как снег, а однажды стало… фиолетовым. Тут он ударил что было силы меня по пятке кулаком, отчего я чуть ли не умер. Ощущение, что от удара открылся череп, потом долго-долго болела вся сторона организма.
Рано утром Эсэсовец, взяв у соседа по палате новые вельветовые брюки, очень сильно ударил сбоку по животу слева, чтобы иррадирующая боль остановила мое сердце.
Когда у меня начался приступ астмы, он вылил стакан холодной воды на бронхи со словами: «Пусть тебя астма до смерти задушит!». Тогда меня еле-еле отходили
21
Поняв, что поступил слишком жестоко, назавтра он сказал: «Ну, что… Побрить тебя, что ли?».
Стал сбривать щетину и вдруг говорит: «Вот сейчас перережу тебе горло. А в морг поставлю бутылку коньяка и скажу, что это ты сам себе сделал! Все равно, что от тебя толку!».
Быка я так и называл на его родном языке:”Tu essi bullys!”. («Ты – бык!»).
Он заходил в палату с вытянутой рукой и кричал: “Heil Hitler!”
Затем он говорил мне, что у них остались подвалы со времен гестапо.
И продолжал:
-Там мы тебя будем поднимать в полпятого утра и ставить стоять между проводами с высоким напряжением. Если коснешься провода, скелет прилипнет к нему, а пепел полетит на пол. Будешь писать для нас диссертации по
немецкому языку, чтобы когда придут немцы опять, мы скажем, что мы это писали. Не тратили время даром. Если останешься в живых, возьму тебя переводчиком на своих допросах. За это буду давать кусок хлеба с маслом и немного кофе. А так кроме свеклы тебе ничего не будет.
А если так еще и кашлять начнешь…, для этого нас специальная машина, которая сжигает на медленном огне. Ты будет кричать, а земля и подвал скроют твой голос. .
Допросы я провожу третьей степени. А если ты там еще и волноваться будешь, я тебя первого и пристрелю. А там и в крематорий…
При боли, связанной с получением внутривенной инъекции по поводу бронхиальной астмы у меня начинала дрожать рука, и медсестра попросила Быка: «Подержи ему руку».
«Вашу ручку, маэстро! – сказал Бык. - Тебе делает укол старшая медсестра Бухенвальда. У нас еще никто в живых от этого укола не оставался. Мне хочется посмотреть, как будет вытягиваться твой нос».
Потом он поведал:
«Вон за тем кустарником узкоколейки на Бухенвальд, Освенцим, Заксенхаузен.
Ведь все опять работает. Туда принимают сейчас всех, ибо там печи лучше, чем были тогда. А ошибки мы все тех лет учли. Здесь расстрелы идут каждые три минуты. Выстрелов не слышно? Все пистолеты у нас бесшумные. Кто ж такие секреты раскрывать будет!».
В шутку я сказал, что скажу врачу, что Бык со мной мало занимается физкультурой. В одно мгновение случилось непредсказуемое. Он, покрывшись коричневыми полосами, вскочил и нажал мне на две точки ниже колена. Меня внутри всего как бы опалило огнем. Более страшной боле представить себе невозможно! Оказывается, что это точки мгновенного умерщвления человека.
Заступиться за нас было некому.
Трудилась в том санатории нянечка тетя Лида, поведавшая о своей судьбе.
В начале Великой Отечественной войны советская Прибалтика была оккупирована немецкими фашистами в небывало короткие сроки. Об эвакуации семей наших военнослужащих не могло быть речи. Детей и жен офицеров советской армии загнали в опустевшую после массового расстрела пациентов психиатрическую лечебницу и испытали голодом на выносливость. Кто погиб, тот погиб. А оставшихся в живых, кто повыносливее, пустили батрачить на помещиков.
22
Давая еду, чтобы Лида могла только существовать, помещики брат с сестрой заставляли работать от зари до зари. Если сам помещик проходил мимо стирающей белье девочки, он окунал ее в бочку с грязной водой лицом, чтобы она захлебнулась. А однажды толкнул ее в боронилку, на которой вспахивали поле, чтобы Лиду изрубило на куски.
Соседняя помещица пожалела девочку и, купив ее, приняла как дочку. Красиво одела, подарила золотое колечко, отлично кормила, очень жалела.
Когда пришли наши, добрую женщину отправили в ссылку как «классового врага», а злодеям ничего не сделали.
Через много лет, встретив Лидию возле входа в магазин, ее узнала жестокосердная хозяйка и процедила сквозь зубы:
-Лучше б мы тебя живьем в землю закопали!
В 70-е годы одна из миллионов тружениц страны Советов, отдыхавшая в Юрмале, спросила у прохожего в Риге:
-Скажите, где у вас магазин трикотажных товаров?
И услышала в ответ:
-Мало вас в войну били.
И это за то, что мы не имели того, чем обеспечивала страна свои западные окраины!
В том санатории нелегко приходилось тем, у кого санаторно-курортная книжка имела красную полоску. Это означало участие в Великой Отечественной войне. Таких старались не лечить. Официантка не довозила до палаты положенное им диетическое питание, говоря, что кастрюлька с ним перевернулась или его не додали.
Так, в одной палате в 1981 году со мной находился участник войны, кого прихватила мочекаменная болезнь. Боли от нее невыносимо страшные.
-Ну, вы же лежали спокойно, а закричали только, когда увидели меня! – сказала лечащий врач.
-Вызовите мне заведующего отделением, - попросил отдыхающий.
-Заведующий отделением слушает вас, - представился 34-летний откормленный подонок. –Супрастин вам? А это просите в свой Москва. У нас это нет!
И тут же пришедшей медсестре стал объяснять у постели другого больного, как колоть супрастин так, чтобы пациенту было совсем не больно,
Обращался к нему:
-Давайте помогу вам лечь на бок. Вам все удобно?
23
ДВЕ СУДЬБЫ ИЗ ОДНОГО ДЕТСКОГО ДОМА
Мишу Лапонова помню по детской ортопедической больнице в Москве.
На полдник напротив него стояла лишь тарелочка с двумя печеньями или яблоком. Ароматы фруктов, зефира в шоколаде, других гостинцев на тарелках других маленьких пациентов доходили только до его обоняния. Это был отказной ребенок. Когда родители узнали, что родился он с детским
церебральным параличом и не будет ходить, оставили его в роддоме.
Из специального детского дома пошел по своему страшному жизненному пути Миша, лицо которого избороздили глубокие морщины, а во рту не хватало доброй половины зубов.
Госпитализм (развитие личности в условиях больничного стационара) наложил страшный отпечаток на развитие его личности. А раз так, то Попал в этот своеобразный детдом Госпитализм (развитие личности только в условиях больницы) наложил свой отпечаток на его психику. Поставили диагноз: дебильность. А если так, путь
сначала в подростковую психлечебницу, где давали, например, вкусные творожники на полдник, густо посыпанные сахарным песком. На ночь запирали больных на засов, словно скот то в 16 лет уготован только один путь: в психоневрологические заведения на пожизненное проживание. В подростковом интернате кормили вкусно, на полдник, например, давали творожники, густо посыпанные сахарным песком. На гочь изгоев закрывали на засов, словно скот.
Затем взрослый психоневрологический интернат.
Жизнь там была крайне тяжелой, тягостно однообразной. От //некачественного питания у многих обитателей образовывалась язва желудка. И если помешательство было буйным, то какую операцию и где можно было делать? Люди умирали в диких
муках, страшно крича от невыносимых болей, но которые не обращалось внимание персонала.. . От Лёвина требовалось не высовываться со своими желаниями, строго соблюдать жесткий режим, быть бессловесным.
А «дебил», не зная, что творится за оградой страшных заведений, уготованных ему судьбой, знал, что есть и другая сторона жизни, иной мир.. Стал пытаться выбраться туда.
В истории болезни значился адрес родных. Он писал им воззвания.
-Зачем ты им такой нужен? - цинично бросали ему в лицо.
Но находились и добрые люди, отправлявшие его письма.
-
В истории болезни значились имена тех, кто физиологически дал ему жизнь. Лёвин стал их разыскивать, хотя ему часто цинично бросали: «Родных ищешь? Зачем ты им такой сдался!Родные Родные нашлись. Судьба уготовила более чем странную встречу с ними. Его забрали в Москву для консультаций со светилами медицины. Те констатировали, что поезд надежд на улучшение давно ушел. Ссылаясь на строгость паспортного режима
в столице, родные вернули его туда, откуда взяли.
Однако глоток свободы придал страдальцу столько сил и мужества, что он добился перевода в обычный дом-интернат, где ему произвели протезирование зубов и привели в более-менее надлежащий вид. До этого у него лицо было, несмотря на 30-летний возраст, распахано глубокими морщинами, а во рту не хватало доброй половины зубов..
В 90-е годы он вступил в общество инвалидов.
. Ему впервые за столько десятилетий страшной жизни довелось услышать по отношению к себе добрые слова, познать радость, видя перед
24
собой празднично накрытый (по велению добрых человеческих сердец) столик, услышать поздравление в связи с вступлением клуб досуга инвалидов "Еще не вечер», где даже на колясках танцевать под зажигательную дискотеку можно. Увидел он затем и празднование Нового года.
И еще одно. Он принял крещение. С болью думалось: «А тебе чего ожидать можно?»
Оказывается, было чего… Его судьбой проникся родной брат, долгие десятилетия не подозревавший о существовании несчастного. Сначала присылал ему гостинцы, импортную аудиотехнику.
Позже, сняв комнату и наняв приходящую няню, взял жить в один из южных городов. Как тяжелы для бывшего изгоя были последние дни ожидания такого чудесного изменения своей ранее столь жестокой судьбы!
Детей с выраженными физическими дефектами почти не было в массовых школах. Педагогические комиссии направляли их в детские дома инвалидов.
Даже на оценки и похвалы в тех печальных учреждениях неходячим была скупы. А то вдруг возомнят о себе и станут требовать продолжения образования. И бороться против грядущей отправки в казенный дом! В отношении таких подавление личности было практически единственным методом воспитания.
Но училась там девочка Лена, у которой двигалась… лишь шея. Она писала зубами, так же рисовала. И училась на одни «пятерки». Бедная надеялась, что это совершит иной поворот в ее судьбе. И если даже по рисованию получала «4», горько плакала.
Родная мать учительница (!), привезя ее сюда, ни разу больше не навестила ее.
Воспитанники того детского дома, став совсем взрослыми людьми, посетили ее в доме государственного призрения.
Нашли ее такой же неподвижной, как и в далеком детстве. Только… черной.
Стояло лето, створка окна палаты была открыта. На Лене… сидел рой навозных мух, дравшихся за каждый миллиметр на ее лице, шее, руках. Они неохотно стали улетать, отгоняемые попавшейся под руку простыней. Вечером ее заедали комары.
Хотели угостить ее конфетами. Бедная женщина сказала, что три дня у нее во рту не было капли воды, попросила напоить ее. Возле ее кровати ползала соседка с умственной отсталостью. Она должна была кормить ее. Скатывая шарики из картофельного пюре, кусков котлеты и хлеба, она кидала ей это в открывавшийся рот.
На судно ее клали бывшие заключенные, которых за проведенные за решеткой десятилетия тоже не принимала жизнь.
Телевизор в палате не работал.
Ни один мускул не дрогнул на лице директора того страшного места при
выражении претензий по поводу «работы» его стационарного учреждения.. Его
помощница только сказала, что если телевизор дома-интерната, его могут отремонтировать, если их собственность, то об этом не может быть речи.
Друзья детства через Фонд милосердия и здоровья помогли приобрести этой страдалице вентилятор.
25
И как тут не привести, немного перефразировав пушкинские строки, сказав, что «изгой судьбу благословил»!
Болезни, более чем неблагоприятные условия жизни, если ее можно назвать таковой, не лучшие спутники продолжительной жизни. Памятника или надмогильного креста Лена не получила, как и десятки ее собратьев по несчастью, покоящихся на районном кладбище областного центра N. Там только номера историй болезни на случай, если родственники потребуют остаток 1\4 пенсии, если таковой каким-то чудом сохранился.
А в нашей сложном, полном противоречий, нерешенных проблем бытие вновь забыто слово «милосердие». Его и раньше не было в словарях....
_______________________________________
Ивакин Евгений Иванович
Город Брянск,
2023 год
Паспортные данные 15 04 146744
выд.30.08.04 Фокинским РОВД
г. Брянска
ИНН 323502115474
СНИЛС 054-721—41-32