"Психиатрическая больница №1" имени Н.А. Алексеева.
Территория больницы большая, красивая, здесь растёт множество самых разных деревьев, кажется, будто находишься не в больнице, а в парке.
В XVII - XIX веках земли, на которых потом расположилась Канатчикова дача, находились внутри «4-х верстной черты», поэтому считались московскими; в то же время они были за пределами Камер-Коллежского вала, считавшегося границей города, и поэтому воспринимались как загородное место. В конце XVIII века Иван Петрович Бекетов купил эти земли и присоединил к имению прилегающие земли крестьян Даниловской слободы и села Семеновского, получился участок в 51 десятину. За 32 года своего владения дачей Иван Петрович Бекетов возвел загородный дом, с прудом и оранжереей, устроил прекрасный зимний сад. Пруд есть до сих пор, называется "Бекет". А парк называется "Парк у пруда Бекет".
Когда-то эти земли были частью территории психиатрической больницы, но в советские годы территорию урезали, и пруд оказался за её пределами. После смерти Бекетова его наследники продали имение купцам Яковлеву и Родионову под устройство фабрики, которую так и не построили. А в 1858 году Бекетовскую дачу купил Козма Канатчиков. И хотя она принадлежала Канатчикову всего девять лет, название закрепилось.
В 1867 году городская управа Москвы обнаружила, что участок пригоден для бойни, и Канатчиков согласился уступить городу всю землю. Он потребовал "за все 55 десятин, с лесом в двух местах 26 тысяч рублей", продал за 24 тысячи рублей.
На участке, приобретенном городом у Канатчикова, бойню не построили - нашли другое место. И более двадцати лет Канатчикова дача никак не использовалась.
В Москве в конце XIX века была всего одна психиатрическая больница - Преображенская. И она была переполнена. В 1887 году врачи-психиатры Сергей Сергеевич Корсаков и Виктор Романович Буцке обратились к городскому голове Николаю Александровичу Алексееву с просьбой о постройке еще одной больницы.
Известный предприниматель и благотворитель Николай Александрович Варенцов в мемуарах «Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое» рассказывает о том, как собирались деньги на больницу.
"У города для этого средств не имелось, и Алексеев задумал собрать их среди московских миллионеров.
Для этого отправился к каждому из них с просьбой пожертвовать на это благое дело. Приехал и к Ф.Я. Ермакову, изложив ему причину своего приезда, с просьбой оказать помощь городу. Флор Яковлевич его выслушал и ответил: «Жертвуй, все жертвуй! Ну, а что мне от этого, ведь никто в ножки мне не поклонится».
Алексеев снял с себя цепь, бывшую на нем как эмблема городского головы, положил на стол и, к необычайному изумлению Флора Яковлевича, повалился к нему в ноги, касаясь лбом пола: «Кланяюсь и прошу вас, Флор Яковлевич, ради массы страждущих, несчастных и бесприютных больных, не имеющих возможности лечиться, пожертвовать на это доброе дело!» Обескураженный Ермаков встал, пошел в кабинет, откуда вынес чек на 300 тысяч рублей и вручил Алексееву."
Один из корпусов больницы теперь носит имя Фрола Ермакова (в то время имена Флор и Фрол не различали, имя Фрол считалось разговорным, а Флор - церковным вариантом. Поэтому такая путаница: на здании больничного отделения стоит имя Фрол).
Сам же Николай Александрович Алексеев по злой иронии судьбы погиб от рук сумасшедшего 9 марта 1893 года, в тот день он должен был избираться на пост городского головы в третий раз.
Стрелявший в Алексеева оказался Василием Андриановым, выписанным из психиатрической больницы Петербурга. Профессор Николай Склифосовский провел Алексееву операцию прямо в городской Думе, однако спасти его не удалось. 11 марта он скончался и был похоронен в Новоспасском монастыре, в родовой усыпальнице Алексеевых.
Есть версия, что Андриановым манипулировали, кто-то очень не хотел, чтобы Алексеев снова стал городским головой.
В музее больницы хранится копия посмертной маски Алексеева.
Больницу достроили. И 25 мая 1894 года больница имени Н.А. Алексеева приняла первых пациентов. Руководством и персоналом больницы строго соблюдался принцип доброжелательного отношения персонала к пациентам, с первого дня были исключены смирительные рубашки и применение насилия. Пациенты могли свободно перемещаться внутри больничного помещения, также была обеспечена занятость пациентов.
Здания больницы построены из красного кирпича с толщиной стен 70 см (при такой толщине зимой в палатах было тепло, а летом прохладно), высокими потолками, палатами на 4 - 5 пациентов и специальными прочными калёными стёклами в окнах (решёток на окнах не было).
Больница была оборудована канализацией, водопроводом, лабораториями. Здесь работали библиотека для больных, зал для общественных мероприятий, аптека. В 1896 году появилась оранжерея с 200 сортами роз, привезенными из Германии. В отделении имени Ермакова был свой бильярд. В 1900 году на пожертвования С.А. Капцова был построен корпус для женского приюта.
Руководство больницей осуществлялось Врачебным Советом во главе с главным врачом.
В 1905 году открылся, возведенный по проекту А.Ф. Мейснера, корпус для лечебных мастерских и развлечений (в настоящее время - клуб больницы).
В клубе больницы находится бюст Кащенко, созданный одним из пациентов.
Пётр Кащенко возглавлял больницу с 1904 по 1907 годы.
Он применял новые прогрессивные методы лечения душевнобольных.
«Врач должен смотреть на смирительную рубашку как на страшилище, а на себя, если применяет ее, как на палача», - внушал Кащенко сотрудникам больницы. Для пациентов была организована мастерская, желающие имели возможность играть в струнно-духовом оркестре и участвовать в любительских спектаклях. Знаменитый врач часто говорил, что грань между гениальностью и безумием, между бредом и одаренностью очень тонкая.
Он имел революционное прошлое, и при советской власти стал первым главным психиатром страны. После его смерти в 1920 году, его имя было присвоено психиатрической больнице, в которой он когда-то работал. Больница носила имя Петра Кащенко до 1994 года, потом снова была переименована в честь Николая Александровича Алексеева.
В административном здании на втором этаже располагается Храм во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих радость». Внутри административных и общих помещений сохранились некоторые элементы первоначального декора.
В больнице находится Музей истории психиатрии ПКБ №1. Просто так с улицы в него не попасть, только с экскурсией. Но иногда он открывает двери для всех желающих. Экскурсию проводят по всей территории больницы (куда можно заходить посторонним) и заканчивают в музее.
Я нашла эту экскурсию на сайте Timepad. Точные даты следующих экскурсий нам не сообщили, сказали только, что будет такая же экскурсия в День музеев - 18 мая.
Музей размещается в корпусе 1Б мужском отделении для полубеспокойных и беспокойных 1896 года постройки.
Раньше здесь была палата. Углы в комнате закруглены, чтобы больные не могли причинить себе вред.
В музее представлены материалы по истории психиатрии XVII-XXI веков и историческому прошлому больницы: медицинские и хозяйственные отчеты, истории болезней начала XX века.
Можно, например, узнать, чем кормили пациентов в конце XIX века.
Блюда, указанные в меню в настоящее время можно встретить в хорошем кафе, но никак не в больнице.
Значительный раздел посвящен творческим работам пациентов и работам, созданным в ходе трудовой терапии. Картины и поделки больных.
Одна смирительная рубашка висит в музее качестве экспоната, хотя эти рубашки в больнице были под запретом.
Картинки показывают, как лечили людей с психическими расстройствами в Европе, там исследовали, занимались наукой.
На Руси блаженных жалели и даже почитали, прислушивались к ним.
О разнице в отношении к психически больным с удивлением писал англичанин Джильс Флетчер в сочинении «О государстве русском» (1591 год): «Говоря о призрении психически больных в Московском государстве, нельзя не упомянуть юродивых, так как любовь и уважение к ним составляли особенность Москвы. Домохозяева считали их посещение за особую благость, их всюду кормили, водили в баню, одевали и обували… Таким образом, этот обычай оказывался своеобразной формой призрения значительного числа больных».
Флетчер из этого делал вывод, что московиты не склонны к научному складу ума и не имеют цивилизованных представлений о медицине. Одним из таких почитаемых в России юродивых был Иван Корейша.
Он провёл в Преображенской больнице 44 года, к нему за советом приезжали люди из разных мест. Главврач больницы Василий Саблер продавал билеты на посещение Корейши. Стоили они 60 копеек. С 1833 года благодаря Корейше больница получала не менее 1000 рублей ежегодно. Церковь его не канонизировала. Но к могиле Ивана Яковлевича Корейши до сих пор идут люди с подарками и записками, в которых просят ответить на беспокоящие их вопросы.
Об этом и многом другом вам расскажут на экскурсии.
Например, почему в Советском Союзе у психиатров не прижился метод лоботомии , всего было проведено 400 операций, тогда как в США провели 50 тысяч операций, прежде чем признали такой метод лечения опасным.
А вот электросудорожная терапия в лечении психических заболеваний используется до сих пор. На сегодняшний день такой метод терапии стал абсолютно безопасным для пациентов. Чтобы не вызывать судорог, больным дают миорелаксант ультракороткого действия, а уже потом проводят процедуру воздействия на организм электрическими импульсами.
Как "Канатчикову дачу" больницу прославил Владимир Высоцкий, который лечился здесь от алкоголизма. Сейчас алкоголизм считается наркологическим заболеванием, а не психиатрическим. Поэтому «простых алкоголиков» в "Кащенко" теперь нет.
Высоцкий спел песню-Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное – невероятное» из сумасшедшего дома с Канатчиковой дачи. Песня стала очень популярной.
"Дорогая передача!
Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизору рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться,
Вся безумная больница
У экрана собралась...."
Экскурсия понравится всем, кто интересуется историей психиатрии.