Некрасов называл себя "рабом этих господ", подразумевая докторов. Кем был знаменитый поэт, ипохондриком или с юности больным человеком?
Попробуем разобраться, были ли у Николая Алексеевича основания так глубоко страдать из-за состояния своего здоровья.
Внешне Николай Алексеевич Некрасов хорошо накладывался на моë впечатление от его произведений. Даже посредственный школьник знает, что основная тема лирики Некрасова - "страдания народа". С портретов на нас смотрит высокий, худой, бледный, с глубоко запавшими глазами поэт, посвятивший свою лиру "Музе скорби и печали". И действительно, может показаться, что поэт так выглядит по причине глубокой и непрестанной скорби о судьбе народа.
Будучи школьниками, мы вряд ли догадались бы сопоставить внешний вид Некрасова и его творчество с состоянием здоровья поэта. Мы что-то слышали о том, что Некрасов часто хандрил, страдал от ипохондрии (при этом не особо вникая, что это за состояние), мог становиться резким и неприятным для окружающих. Ну, бывает, подумаешь: побочный эффект творческой личности.
Погружение в воспоминания о Некрасове, его переписку постепенно убедило меня в том, что Николай Алексеевич имел серьёзные основания для беспокойства.
Он никогда не обладал крепким здоровьем и большую часть жизни был вынужден тесно общаться с докторами, среди которых были светила медицины своего времени: отличный диагност и практик Н. А. Белоголовый, академик и хирург, овладевший передовыми методами лечения, Е. И. Богдановский, знаменитые Н. В. Склифосовский и С. П. Боткин.
Тема здоровья одна из основных в личной переписке Некрасова с его близкими. В письмах он часто сообщает о простуде, лихорадке, болезненном воспалении горла, упадке сил. Это мешает поэту творить, осуществлять руководство издательской деятельностью, вести привычный образ жизни.
Некрасов был болезненным с молодости. В 1942 году, когда 21-летний поэт познакомился с Авдотьей Яковлевной Панаевой, он произвёл на неë следующее впечатление: "Некрасов, видимо, был сконфужен при начале чтения; голос у него был всегда слабый, и он читал очень тихо, но потом разошелся. Некрасов имел вид болезненный и казался на вид гораздо старее своих лет".
Тихий, слабый, хриплый голос отмечали и другие современники Некрасова. Литературная дама Е.И. Жуковская, сотрудничавшая с журналом "Современник", и вовсе назвала голос Некрасова замогильным: читал он крайне оригинально: не входил в пафос и не завывал, а читал каким-то замогильным голосом, чему много содействовала его постоянная хрипота.
Бывали периоды, когда голос у Николая Алексеевича вовсе пропадал или он был вынужден преимущественно молчать, чтобы ослабить боль в горле и добиться скорейшего возвращения хотя бы "замогильного" голоса.
Авдотья Яковлевна отмечает в своих воспоминаниях, что Некрасов страдал от хронического заболевания горла не только физически, но и нравственно: Хандра часто находила на Некрасова, да и обстоятельства способствовали тому. Болезнь горла у Некрасова все усиливалась, и он сделался до крайности раздражителен. После сильного раздражения и без того несильный голос совершенно пропадал у него. В это время Некрасов иногда с ужасом говорил:
- Какая предстоит мне перспектива - сделаться немым!
Пациент из Некрасова вышел не самый дисциплинированный. Временами он строго следовал всем советам докторов, придерживался предписанной диеты, чтобы не раздражать воспаленное горло ещё больше, и даже не выходил всю зиму на улицу, боясь простуды.
Но бывало и такое, что Некрасов, не видя существенного улучшения своего состояния, бросал принимать все лекарства, гнал прочь слугу, который был приставлен следить за их приёмом, отказывался от диеты и злился на всех, кто увещевал поэта за неразумность.
А затем Некрасов остывал, успокаивался и шëпотом звал слугу назад:
- Не пора ли мне полоскать горло?...Так давай!
Многолетняя и безуспешная борьба Некрасова с болезнью горла часто сопровождалась мрачными мыслями. Иногда он всерьёз опасался, что болезнь станет причиной его ранеей смерти. В письмах И. С. Тургеневу Некрасов часто доверительно сообщает о своём здоровье и сетует на своё состояние: Горло зажило — надолго ли, не знаю; осталась какая- то неловкость в невидимой части, в зеве; силами некрепок по-прежнему; голос тот же, т. е. не совсем восстановившийся и по временам изменяющий. Лекарство продолжаю истреблять.
В этом же письме Некрасов метко охарактеризовал свои взаимоотношения с врачами: Виделся с доктором. Что мне делать? Я стал рабом этих господ.
Временами мрачное состояние духа Некрасова таково, что он сообщает И. С. Тургеневу: его взгляд нет-нет да и останавливается на пистолете. Но писатель крепится и выражает надежду, что ему хватит разумности и стоицизма выдержать испытание жизненными неурядицами и болезнью и не прибегнуть к этому последнему средству.
Доктор Н. А. Белоголовый вспоминал, что 1855 году Некрасов, серьёзно страдая от болезни, обратился за помощью к практику-профессору Шипулинскому: Николай Алексеевич имел затверделую язву (ulcua), от которой лечился весьма небрежно и вовсе не принимал меркурия (предположу, что речь идёт о сульфиде ртути, который тогда использовали в качестве бактерицидного средства при септических процессах); через год, у него появилось поражение гортани с полной потерей голоса и кашлем и резкое похудание.
По свидетельству Н. А. Белоголового, некрасовская эпопея с лечением горла у прежних врачей к тому времени длилась почти 2 года, с 1853 года. Доктор Белоголовый считал, что Некрасову врачом было сделано неверное назначение, не помогла ему и поездка в Москву. Если я правильно поняла, была предпринята попытка лечить Некрасова искусственной минеральной водой: больному все делалось хуже и хуже, и в мае 1855 года, он был выслан в Москву для питья искусственного Эмса. Но и курс Эмса дела не поправил, и Николай Алексеевич все более и более худел и слабел и, видимо, упал духом; на это указывают его стихотворения, относящиеся к этому периоду жизни, например, «Замолкни муза мести и печаля» (прим.: орфография и пунктуация Н. А. Белоголового).
Литератор П. И. Ковалевский связывал значительное улучшение самочувствия Некрасова с предпринятой поэтом поездкой в Рим и его консультациями с европейскими докторами, о чем он пишет в своих воспоминаниях "Встречи на жизненном пути": Теперь Некрасов вместе с нею (имеется в виду А. Я. Панаева) приехал в Рим, "помирать", иронизировал он над собою: "лекаря за этим самым послали. Ну, да авось либо еще, надуем,- не умрем..." И он действительно надул: от горловой чахотки, которую у него открыли в Петербурге, вылечился на Монте-Пинчио в Риме и воротился здоровым домой.
Но, по мнению доктора Н. А. Белоголового, именно лечение Некрасова отечественным профессором Шипулинским до его поездки в Рим позволило победить писателю хроническое заболевание горла: Шипулинский сразу определил специфичность страдания и начал меркуриальное лечение. Результат не замедлил оправдать диагностику врача, и Николай Алексеевич стал быстро поправляться, а по окончания лечения отправился заграницу, где прожил несколько месяцев и, между прочим, советовался с Оппольцером и Рикором, которые оба нашли, что излечение было полное. И действительно, с тех пор не появлялось никакого припадка возврата бывшей болезни, и я, при своем осмотре (прим.: это было аж в 1872 году, спустя более 15 лет), не нашел ничего подозрительного; только, как памятник прежней болезни, оставался значительно обезображенным и не симетричным зев, и именно левая задняя дуга была оттянута вверх, да голос Николая Алексеевича был несколько хриплый и не нормально беззвучный.
В течение многих лет не мог Некрасов похвастаться и прекрасным пищеварением. Доктора упрекали Николая Алексеевича, что тот не всегда ведёт - как мы бы сегодня сказали - здоровый образ жизни: мало двигается, засиживается за письменным столом, иногда занимаясь сочинительством всю ночь напролёт, увлекается тяжёлой пищей. Всё это сказывалось на работе кишечника писателя.
Задолго до появления у Некрасова симптомов смертельного диагноза он жаловался на сложности с отправлением естественных надобностей, что незамедлительно сказывалось на общем самочувствии поэта. Но в этот период Некрасову хватает жизненных сил, чтобы его организм мог самостоятельнольно восстановиться, когда поэт отправлялся в путешествия или на охоту, где много двигался и более аскетично питался.
Доктор Н. А. Белоголовый познакомился с Некрасовым зимой 1872-73 г, когда поэт пришёл к нему с жалобами по поводу дискомфорта в горле и попросил его "починить". "Починка" оказалась несущественная, после чего Н. А. Белоголовый сделал полный осмотр своего знаменитого пациента и пришёл к выводу, что его "организм для 52 лет сохранился изрядно".
Так что же за болезнь горла столько лет изводила Некрасова и сделала его голос " замогильным"? Именно еë следы обнаружил при осмотре доктор Белоголовый: как памятник прежней болезни, оставался значительно обезображенным и не симетричным зев.
Ранее упомянутый П. И. Ковалевский указывает, что Некрасову в Италии удалось исцелиться от чахотки горла. Общеизвестно, что чахоткой в XIX веке называли туберкулёз. Возможно ли такое, что писатель смог победить туберкулёз гортани? Это довольно редкий вторичный симптом туберкулёза лёгких. В таком случае обычно сначала туберкулёз поражает лёгкие, затем возбудитель болезни разносится через лимфатическую систему и попадает в гортань.
Значит ли это, что Некрасов болел туберкулёзом? Весьма сомнительно. Ни один из врачевавших его докторов не оставляет такого свидетельства. Думаю, П. И. Ковалевский в своих воспоминаниях о Некрасове просто обратился к какому-то широко распространённому бытовому названию болезненного процесса в горле.
Н. А. Белоголовый при осмотре Некрасова в 1872 году обнаружил у него признаки другой болезни: при исследовании, я нашел на задней стенке глотки, за левой дугой, затверделую слизистую железку с довольно живой краснотой в окружности (Pharyngitis granulosa).
Доктор диагностирует у Некрасова гранулëзный фарингит в лёгкой форме. Возможно, именно эта болезнь, вновь обострившаяся, много лет отравляла поэту существование и лишала его голоса.
На момент знакомства Некрасова с доктором Белоголовым, нашедшим при осмотре, что организм его пациента для 52 лет находится в изрядном состоянии, оставалось в запасе не так много времени, около 4 лет. Совсем скоро писатель столкнется с одним из самых страшных диагнозов, с которым не всегда получается справиться даже нашим современникам. Но это совсем другая история.
Возможно, кто-то со мной не согласится и скажет, что писатель преувеличивал свои страдания, я же считаю: Николай Алексеевич имел серьёзные основания для своей знаменитой ипохондрии. Он действительно часто и подолгу болел, нравственно страдал от того, что он поэт без голоса, и ушёл из жизни отнюдь не старым человеком из-за продолжительной и страшной болезни - рака кишечника.
Я весьма поверхностно образованна в плане медицины. Два года в институте нам читали лекции и вели практикумы, на которых мы делали уколы со списанным ноvокаином в поролоновое полупопие, реанимировали муляж человека (интим с аппаратом "Витим" - шутили мы), накладывали друг другу шины, жгуты и щедро бинтовали. Если я где-то совсем далеко ушла от истины, исследуя болезни Некрасова, приветствуются замечания в корректной форме.
При написании данной публикации была использована следующая литература:
Белоголовый Н. А. "Болезнь и последние дни жизни Н. А. Некрасова" 1878 г.
Жуковская Е. И. "Воспоминания о Некрасове" 1930 г.
Ковалевский П. М. "Встречи на жизненном пути" 1912 г.
Панаева А. Я. "Воспоминания" 1889 г.
Письма А. Н. Некрасова И. С. Тургеневу.