Найти тему
Ля Фам шуршит

Почему Некрасов говорил замогильным голосом

Некрасов называл себя "рабом этих господ", подразумевая докторов. Кем был знаменитый поэт, ипохондриком или с юности больным человеком?

Попробуем разобраться, были ли у Николая Алексеевича основания так глубоко страдать из-за состояния своего здоровья.

Так ИИ видит Н. А. Некрасова, страдающего от болезни
Так ИИ видит Н. А. Некрасова, страдающего от болезни

Внешне Николай Алексеевич Некрасов хорошо накладывался на моë впечатление от его произведений. Даже посредственный школьник знает, что основная тема лирики Некрасова - "страдания народа". С портретов на нас смотрит высокий, худой, бледный, с глубоко запавшими глазами поэт, посвятивший свою лиру "Музе скорби и печали". И действительно, может показаться, что поэт так выглядит по причине глубокой и непрестанной скорби о судьбе народа.

Будучи школьниками, мы вряд ли догадались бы сопоставить внешний вид Некрасова и его творчество с состоянием здоровья поэта. Мы что-то слышали о том, что Некрасов часто хандрил, страдал от ипохондрии (при этом не особо вникая, что это за состояние), мог становиться резким и неприятным для окружающих. Ну, бывает, подумаешь: побочный эффект творческой личности.

Погружение в воспоминания о Некрасове, его переписку постепенно убедило меня в том, что Николай Алексеевич имел серьёзные основания для беспокойства.

Он никогда не обладал крепким здоровьем и большую часть жизни был вынужден тесно общаться с докторами, среди которых были светила медицины своего времени: отличный диагност и практик Н. А. Белоголовый, академик и хирург, овладевший передовыми методами лечения, Е. И. Богдановский, знаменитые Н. В. Склифосовский и С. П. Боткин.

Тема здоровья одна из основных в личной переписке Некрасова с его близкими. В письмах он часто сообщает о простуде, лихорадке, болезненном воспалении горла, упадке сил. Это мешает поэту творить, осуществлять руководство издательской деятельностью, вести привычный образ жизни.

Некрасов был болезненным с молодости. В 1942 году, когда 21-летний поэт познакомился с Авдотьей Яковлевной Панаевой, он произвёл на неë следующее впечатление: "Некрасов, видимо, был сконфужен при начале чтения; голос у него был всегда слабый, и он читал очень тихо, но потом разошелся. Некрасов имел вид болезненный и казался на вид гораздо старее своих лет".

Тихий, слабый, хриплый голос отмечали и другие современники Некрасова. Литературная дама Е.И. Жуковская, сотрудничавшая с журналом "Современник", и вовсе назвала голос Некрасова замогильным: читал он крайне оригинально: не входил в пафос и не завывал, а читал каким-то замогильным голосом, чему много содействовала его постоянная хрипота.

Бывали периоды, когда голос у Николая Алексеевича вовсе пропадал или он был вынужден преимущественно молчать, чтобы ослабить боль в горле и добиться скорейшего возвращения хотя бы "замогильного" голоса.

Авдотья Яковлевна отмечает в своих воспоминаниях, что Некрасов страдал от хронического заболевания горла не только физически, но и нравственно: Хандра часто находила на Некрасова, да и обстоятельства способствовали тому. Болезнь горла у Некрасова все усиливалась, и он сделался до крайности раздражителен. После сильного раздражения и без того несильный голос совершенно пропадал у него. В это время Некрасов иногда с ужасом говорил:

- Какая предстоит мне перспектива - сделаться немым!

Пациент из Некрасова вышел не самый дисциплинированный. Временами он строго следовал всем советам докторов, придерживался предписанной диеты, чтобы не раздражать воспаленное горло ещё больше, и даже не выходил всю зиму на улицу, боясь простуды.

Но бывало и такое, что Некрасов, не видя существенного улучшения своего состояния, бросал принимать все лекарства, гнал прочь слугу, который был приставлен следить за их приёмом, отказывался от диеты и злился на всех, кто увещевал поэта за неразумность.

А затем Некрасов остывал, успокаивался и шëпотом звал слугу назад:

- Не пора ли мне полоскать горло?...Так давай!

Многолетняя и безуспешная борьба Некрасова с болезнью горла часто сопровождалась мрачными мыслями. Иногда он всерьёз опасался, что болезнь станет причиной его ранеей смерти. В письмах И. С. Тургеневу Некрасов часто доверительно сообщает о своём здоровье и сетует на своё состояние: Горло зажило — надолго ли, не знаю; осталась какая- то неловкость в невидимой части, в зеве; силами некрепок по-прежнему; голос тот же, т. е. не совсем восстановившийся и по временам изменяющий. Лекарство продолжаю истреблять.

В этом же письме Некрасов метко охарактеризовал свои взаимоотношения с врачами: Виделся с доктором. Что мне делать? Я стал рабом этих господ.

Временами мрачное состояние духа Некрасова таково, что он сообщает И. С. Тургеневу: его взгляд нет-нет да и останавливается на пистолете. Но писатель крепится и выражает надежду, что ему хватит разумности и стоицизма выдержать испытание жизненными неурядицами и болезнью и не прибегнуть к этому последнему средству.

Доктор Н. А. Белоголовый вспоминал, что 1855 году Некрасов, серьёзно страдая от болезни, обратился за помощью к практику-профессору Шипулинскому: Николай Алексеевич имел затверделую язву (ulcua), от которой лечился весьма небрежно и вовсе не принимал меркурия (предположу, что речь идёт о сульфиде ртути, который тогда использовали в качестве бактерицидного средства при септических процессах); через год, у него появилось поражение гортани с полной потерей голоса и кашлем и резкое похудание.

По свидетельству Н. А. Белоголового, некрасовская эпопея с лечением горла у прежних врачей к тому времени длилась почти 2 года, с 1853 года. Доктор Белоголовый считал, что Некрасову врачом было сделано неверное назначение, не помогла ему и поездка в Москву. Если я правильно поняла, была предпринята попытка лечить Некрасова искусственной минеральной водой: больному все делалось хуже и хуже, и в мае 1855 года, он был выслан в Москву для питья искусственного Эмса. Но и курс Эмса дела не поправил, и Николай Алексеевич все более и более худел и слабел и, видимо, упал духом; на это указывают его стихотворения, относящиеся к этому периоду жизни, например, «Замолкни муза мести и печаля» (прим.: орфография и пунктуация Н. А. Белоголового).

Литератор П. И. Ковалевский связывал значительное улучшение самочувствия Некрасова с предпринятой поэтом поездкой в Рим и его консультациями с европейскими докторами, о чем он пишет в своих воспоминаниях "Встречи на жизненном пути": Теперь Некрасов вместе с нею (имеется в виду А. Я. Панаева) приехал в Рим, "помирать", иронизировал он над собою: "лекаря за этим самым послали. Ну, да авось либо еще, надуем,- не умрем..." И он действительно надул: от горловой чахотки, которую у него открыли в Петербурге, вылечился на Монте-Пинчио в Риме и воротился здоровым домой.

Но, по мнению доктора Н. А. Белоголового, именно лечение Некрасова отечественным профессором Шипулинским до его поездки в Рим позволило победить писателю хроническое заболевание горла: Шипулинский сразу определил специфичность страдания и начал меркуриальное лечение. Результат не замедлил оправдать диагностику врача, и Николай Алексеевич стал быстро поправляться, а по окончания лечения отправился заграницу, где прожил несколько месяцев и, между прочим, советовался с Оппольцером и Рикором, которые оба нашли, что излечение было полное. И действительно, с тех пор не появлялось никакого припадка возврата бывшей болезни, и я, при своем осмотре (прим.: это было аж в 1872 году, спустя более 15 лет), не нашел ничего подозрительного; только, как памятник прежней болезни, оставался значительно обезображенным и не симетричным зев, и именно левая задняя дуга была оттянута вверх, да голос Николая Алексеевича был несколько хриплый и не нормально беззвучный.

В течение многих лет не мог Некрасов похвастаться и прекрасным пищеварением. Доктора упрекали Николая Алексеевича, что тот не всегда ведёт - как мы бы сегодня сказали - здоровый образ жизни: мало двигается, засиживается за письменным столом, иногда занимаясь сочинительством всю ночь напролёт, увлекается тяжёлой пищей. Всё это сказывалось на работе кишечника писателя.

Задолго до появления у Некрасова симптомов смертельного диагноза он жаловался на сложности с отправлением естественных надобностей, что незамедлительно сказывалось на общем самочувствии поэта. Но в этот период Некрасову хватает жизненных сил, чтобы его организм мог самостоятельнольно восстановиться, когда поэт отправлялся в путешествия или на охоту, где много двигался и более аскетично питался.

Доктор Н. А. Белоголовый познакомился с Некрасовым зимой 1872-73 г, когда поэт пришёл к нему с жалобами по поводу дискомфорта в горле и попросил его "починить". "Починка" оказалась несущественная, после чего Н. А. Белоголовый сделал полный осмотр своего знаменитого пациента и пришёл к выводу, что его "организм для 52 лет сохранился изрядно".

Так что же за болезнь горла столько лет изводила Некрасова и сделала его голос " замогильным"? Именно еë следы обнаружил при осмотре доктор Белоголовый: как памятник прежней болезни, оставался значительно обезображенным и не симетричным зев.

Ранее упомянутый П. И. Ковалевский указывает, что Некрасову в Италии удалось исцелиться от чахотки горла. Общеизвестно, что чахоткой в XIX веке называли туберкулёз. Возможно ли такое, что писатель смог победить туберкулёз гортани? Это довольно редкий вторичный симптом туберкулёза лёгких. В таком случае обычно сначала туберкулёз поражает лёгкие, затем возбудитель болезни разносится через лимфатическую систему и попадает в гортань.

Значит ли это, что Некрасов болел туберкулёзом? Весьма сомнительно. Ни один из врачевавших его докторов не оставляет такого свидетельства. Думаю, П. И. Ковалевский в своих воспоминаниях о Некрасове просто обратился к какому-то широко распространённому бытовому названию болезненного процесса в горле.

Н. А. Белоголовый при осмотре Некрасова в 1872 году обнаружил у него признаки другой болезни: при исследовании, я нашел на задней стенке глотки, за левой дугой, затверделую слизистую железку с довольно живой краснотой в окружности (Pharyngitis granulosa).

Доктор диагностирует у Некрасова гранулëзный фарингит в лёгкой форме. Возможно, именно эта болезнь, вновь обострившаяся, много лет отравляла поэту существование и лишала его голоса.

На момент знакомства Некрасова с доктором Белоголовым, нашедшим при осмотре, что организм его пациента для 52 лет находится в изрядном состоянии, оставалось в запасе не так много времени, около 4 лет. Совсем скоро писатель столкнется с одним из самых страшных диагнозов, с которым не всегда получается справиться даже нашим современникам. Но это совсем другая история.

Возможно, кто-то со мной не согласится и скажет, что писатель преувеличивал свои страдания, я же считаю: Николай Алексеевич имел серьёзные основания для своей знаменитой ипохондрии. Он действительно часто и подолгу болел, нравственно страдал от того, что он поэт без голоса, и ушёл из жизни отнюдь не старым человеком из-за продолжительной и страшной болезни - рака кишечника.

Я весьма поверхностно образованна в плане медицины. Два года в институте нам читали лекции и вели практикумы, на которых мы делали уколы со списанным ноvокаином в поролоновое полупопие, реанимировали муляж человека (интим с аппаратом "Витим" - шутили мы), накладывали друг другу шины, жгуты и щедро бинтовали. Если я где-то совсем далеко ушла от истины, исследуя болезни Некрасова, приветствуются замечания в корректной форме.

При написании данной публикации была использована следующая литература:

Белоголовый Н. А. "Болезнь и последние дни жизни Н. А. Некрасова" 1878 г.

Жуковская Е. И. "Воспоминания о Некрасове" 1930 г.

Ковалевский П. М. "Встречи на жизненном пути" 1912 г.

Панаева А. Я. "Воспоминания" 1889 г.

Письма А. Н. Некрасова И. С. Тургеневу.