Одержав в 1992-м году историческую победу над левым проектом модерна, постмодернизм провозгласил Конец Истории. Сотрудничать выгоднее чем воевать, зовите людей в пивную, а не в военкомат, эффективна только та экономика, которая создает все возрастающее число предметов потребления и т.п.
Нет, нельзя сказать, что постиндустриальное общество вообще отказалось от исследований, разработок и производства того, что нельзя продать на рынке. Но это всё существовало как-бы «факультативно», необязательно.
Любого нормального человека встревожило бы то, что город моторов стал городом драгоманов. Но не человека постмодерна.
И вдруг история проснулась. Если честно, не до конца, но перешла в фазу быстрого сна точно. И неожиданно оказалось, что весь постиндустриальный мир не может найти десять батарей ЗРК для защиты своего же товарища от зашевелившегося модерна.
Неожиданно Гигаватты стали важнее Гигабайтов, а вопрос Сталина на счет количества танковых дивизий у Ватикана смотрится уже не столь наивным (говорят, что как-то раз Сталину на что-то возразили, что, мол, Ватикан будет недоволен, на что Вождь народов ответил вопросом – «А сколько у Ватикана танковых дивизий?»)
Нежданно-негаданно, именно мы оказались в самом эпицентре того, что Дугин называл «Консервативной революцией». Приветствовать происходящее или нет? А может тут всё перемешано, и плюсы и минусы? (да, трудно говорить о плюсах когда такое творится, но, справедливости ради, они есть)
Чтобы дать себе ответ на эти жизненно важные вопросы, надо понять, что власть задумала.
Вспоминая знаменитую парадигму Дугина, в выполнимость которой не верилось от слова «совсем», можно сказать, что реализация ее идет полным ходом. Пусть и невероятно извращенным и самоубийственным способом, но русский народ идет указанным путем: «Осознать ход истории, принять участие в ходе истории, пусть немного, но изменить ход истории, повернуть ход истории вспять, остановить ход истории»
Вот в этом «остановить» и вся загвоздка. Всё отлично, со всем согласен, но уже тогда, в 90-е годы, последний пункт вызывал у меня отторжение. Ну нет в прошлом ничего достойного стать настоящим. Более того, вот это «остановить» вам ничего не напоминает? Да, это тот же ментальный тупик, в который угодил постмодерн со своим «Концом истории».
Путинский нео-модерн в итоге оказался тем статичным модерном, на котором споткнулась Европа в прошлом веке. Не модерном поиска и свершений, а модерном, завязшим в навороченном и развороченном. Не модерном человека, стремящегося доказать своё величие, а модерном человека, стремящегося «отстоять» величие предков (мнимое, кстати, величие).
В общем, эта та нисходящая фаза, которую Маршалл Берман охарактеризовал как обратное исходной формуле модернизма, как негативный двойник исследуемого феномена, в котором динамика вновь возвращается к статике, а всё, растворенное в воздухе перемен, снова затвердевает в исторические окаменелости.
Путинский нео-модерн, не изменив человека, просто вновь переформатировал толпу в массу, придав ей жесткий внешний смысл существования.
Но человек слишком живой для статики. Его не зафиксировать статично ни галопирующим потреблением, ни ложными коллективными воспоминаниями.
Да, два шага назад необходимы и даже более того, могут оказаться спасительными для человечества. Но они не для того, чтобы замереть в священном трепете перед традицией и святостью «воскресшего прошлого» (доказавшего самим фактом «прошествия» свою нежизнеспособность), а для того чтобы сделать три шага вперед. По новому пути, наученные горьким опытом и уже точно знающие, куда сворачивать наверняка не стоит.