Речь о предложении Рособрнадзора ввести в экзамен по русскому языку для трудовых мигрантов раздел «Говорение». И усилить требование по баллам. Кроме того с 1 мая исключат из процедуры проведения экзамена по русскому языку для иностранцев и выдачи им сертификатов коммерческие организации. Об этом сообщили в Минобрнауки.
В общий экзамен, напомню, входит еще знание истории России, а также законодательства нашей страны. В РФ сейчас только таджиков - около миллиона. В самом Таджикистане функционируют 39 школ с русским языком обучения, в которых учатся около 27 тысяч человек, а также 160 смешанных русско-таджикских школ, которые посещают около 70 тысяч ребят. То есть выпуск – около десяти тысяч в год. Один процент охвата.
По подсчетам РИА Новости, ежегодно документы получают почти два миллиона граждан Таджикистана, Узбекистана и Азербайджана. Проведенный агентством дата-анализ показал, что рынок незаконных услуг по сдаче экзаменов достигает пяти миллиардов рублей в год.
Очевидно, что гости с юга поголовно не знают языка. Но России нужны трудовые мигранты. И они будут приезжать, пока средняя зарплата здесь 50 тысяч, а даже в Душанбе для таксиста, коим можно устроиться только по знакомству, - 20. И будут «успешно сдавать» экзамены.
Тупик. Многочисленные центры для подготовки к экзамену «за час» - очевидная профанация. Без мигрантов стране тоже никак – россияне не спешат заполнять вакансии чернорабочих. И тут либо не обращать внимания на «жестокость» барьеров, следуя правилу «закон в России суров, но необязателен к исполнению», либо массово открывать и финансировать «русскоязычные» школы в кишлаках и аулах (но кто позволит?), либо искать третий путь. Лечение следствия, а не причины бессмысленно.
Автор этих строк – младший сержант Советской армии. Не открою большого секрета, что отделение, которым он командовал, предназначалось для отправки на Кубу. Там вокруг американской базы Гуантанамо, в болотных окопах несли службу не кубинцы, а русская морская пехота. Но, учитывая малярийный климат восточной части острова, посылались туда после «учебки» как раз призывники из Средней Азии. Через полгода после курса молодого бойца половина из них, не знающая до этого ни слова на языке Пушкина, поскольку была «поймана» в тех самых горных кишлаках, уже свободно шутила:
« - Абдулло, ты как сюда попал?- Не в ту сторону с гор спустился…»
Кстати, вот этот самый Абдулло, таджик, потом пошел контрактником в Афганистан.
Сегодня, чтобы стать бойцом СВО, кроме документа, подтверждающего законность нахождения в РФ, нужен документ, подтверждающий владение русским языком.
Кандидат, желающий вступить в Иностранный легион Франции, может «читать и писать на родном для него языке». Знание французского необязательно. За три года службы научат.
Конечно, СВО - не языковая школа. И язык на передовой, понятное дело, своеобразный. И «афганский синдром» все еще помнят, когда бойцы из-за речки шли в бандиты. Но это рецидивы, никакого отношения к проблеме языка не имеющие. Если бы террористы из «Крокуса» знали русский, то не перестали бы быть убийцами. Те, кто подрывал Прилепина и Дугину его знали.
Речь о том, что один из механизмов реальной, а не фейковой адаптации в российское общество, не через новые барьеры, а через изменение правил набора бойцов СВО, по мнению автора, вполне удобоварим. Квалификация? Так ведь не БУКами управлять. И мотивация по упрощению получения процедуры российского гражданства у мигрантов очевидно выше, чем у наших релокантов, рвущих паспорта с двуглавым орлом.
В конце концов призыв заключенных, инициированный, безусловно не Евгением Пригожиным, а Иосифом Сталиным и вложенный в наше сегодняшнее сознание Владимиром Высоцким («Нынче все срока закончены, а у лагерных ворот, что крест – накрест заколочены, надпись все ушли на фронт»), доказал свою эффективность. А ведь сколько было разговоров. В тылу…