Актриса Алена Хмельницкая сыграла в вышедшем в 2024 году фильме «Онегин» Сарика Андреасяна Прасковью Ларину, маму Татьяны и Ольги. В интервью NEWS.ru она рассказала о съемках в экранизации романа Александра Пушкина, вспомнила о кастинге в спектакль «Юнона и Авось» и объяснила, почему не может его смотреть без Николая Караченцова.
Какой Хмельницкая будет бабушкой
— Сначала поздравлю вас с новым статусом бабушки. Как вам новое амплуа?
— Спасибо. Про амплуа пока ничего не понимаю. Просто есть еще один самый родной человек на свете. Не могу сказать, что я прямо чувствую какие-то новые регалии. Но я абсолютно счастлива.
— У вас же две дочери, а тут мальчишка по имени Гаспар. Думаете, вы станете для него строгой бабушкой или нет?
— Я вообще не строгая. А здесь совсем растворюсь. Я такой родитель, друг. Могу, конечно, соблюдать какие-то правила, но стараюсь дружить со своими детьми и думаю, что с Гаспаром будет так же. Тем более мы не живем вместе. Поэтому, когда я буду появляться в его жизни, захочу радовать чем-то приятным.
— Вы ведь поддерживаете отношения с Тиграном Кеосаяном. Как ему роль дедушки?
— Он тоже, по-моему, абсолютно счастлив.
Что говорит Хмельницкая о фильме «Онегин»
— Меньше чем за полгода в России экранизировали два важнейших романа русской литературы — «Мастера и Маргариту» и «Евгения Онегина». Во втором проекте вы снялись. Как вам фильм?
— Это серьезная работа большого количества людей. Я еще раз хочу посмотреть это кино. Конечно, так не бывает, чтобы прям абсолютно все понравилось. Я изначально нормально относилась к тому, что сценарий написали в прозе. Очень сложно сделать полный метр, основываясь исключительно на стихах Александра Сергеевича Пушкина.
— Да, у Пушкина очень мало диалогов.
— Конечно. И для того, чтобы современный зритель это воспринял, нужно было переделать. Надеюсь, что после этого фильма многие возьмутся перечитывать роман, а кто-то и вовсе впервые прочитает. Особенно молодое поколение. Вот многие в комментариях пишут: «Какой интересный сюжет». Я, конечно, смеюсь ужасно по этому поводу. Молодые люди, которые его смотрели, даже не знают сюжет. Поэтому фильм также несет образовательную функцию.
Я очень довольна. Все получилось красиво. Замечательная операторская работа. Все подходили к делу с большой душой и пытались сохранить все, что касается пушкинского настроения и тех времен. Я очень рада, что сейчас народ в большом количестве идет в кинотеатр.
— Это не первая ваша работа с Сариком Андреасяном. У него как у режиссера довольно нестабильная репутация. То он снимает картины «Защитники», «Беременный», чей рейтинг еле перешагивает отметку 3 балла из 10. То выпускает успешные «Чикатило», «Трепачей» или «Онегина». Как вы думаете, почему так?
— Я вообще за тех людей, которые что-то пробуют и вообще работают. У них же продюсерская компания братьев Андреасян, и они действительно работают в разных жанрах. Многое делают просто как продюсеры. Я снималась у него в кино, где он был и как продюсер, а не как режиссер. За последний год ребята, по-моему, сняли 24 или 25 проектов. Не может так быть, чтобы все фильмы были удачными.
Никто же не запрещал другим людям взять и замахнуться на «Евгения Онегина» того же. Но это сделали именно они. Я считаю, что это смелость. Понимая, сколько будет разных мнений, они не побоялись и снимали.
— Многим зрителям не понравилось, что 18-летнего Онегина сыграл уже 41-летний Виктор Добронравов. На ваш взгляд, это допустимо?
— Нет, ему не 18, а около 24. Это Ленскому 18. Но, понимаете, времена слишком изменились, и у нас изменились возрастные критерии. Тогда в 37 лет человек считался пожилым. Моей героине, маме Лариных, 37, и при этом ее называют «старушкой Лариной». Понимаете? Они нашли такой компромисс. То есть Онегину тех лет сейчас соответствовал бы Онегин, которому 40. Это был абсолютно зрелый мужчина. Как раз такой, как Виктор Добронравов.
— То есть это не столько физический возраст, сколько возраст зрелости?
— Конечно. Потому что в 24 года он уже столько всего прошел. Наши времена сейчас очень сложно сравнивать. Поэтому возраст меня совершенно никак не напрягал. Вот я смеялась тоже: «Кого ты играешь?» — «Я играю старушку Ларину».
О фильме «Мастер и Маргарита»
— А фильм «Мастер и Маргарита» вы смотрели?
— Да, смотрела. Мне очень понравилось, и, может, я посмотрю второй раз. У фильма достаточно сложная структура. Это не просто экранизация романа, а отдельное кино, где очень чувствуется присутствие автора. Никто его не называет, но всем понятно, что это Михаил Афанасьевич Булгаков.
Фильм получился замечательным. Какие-то линии они взяли более подробно, какие-то — менее. Понятно, что такие знаковые произведения рождают у каждого читателя и зрителя свое представление. У каждого свой Мастер, свой Азазелло, Коровьев.
— Мне кажется, что вы могли бы спокойно сыграть Маргариту. У вас очень схожие типажи, такая огненная внешность. Никогда не мечтали об этой роли?
— Когда-то было. Конечно, это один из самых ярких образов русской литературы. Но я в этом смысле реалист и понимаю, что уже не сыграю по тому же возрасту. В театре проще, а в кино, конечно, сложнее с этим. В театре, мне кажется, гораздо больше условностей.
Почему Хмельницкая может отказаться от роли
— С каким материалом вам как актрисе больше нравится работать? С классикой вроде «Онегина» или с современной драмой вроде сериала «Неверные»?
— Мне интересно и то и другое. Это может быть совершенно все что угодно: современное, классика, любой жанр. Главное, повторюсь, чтобы было что играть.
— А вы можете отказаться от предложения в кино или театре, если вам не нравится режиссер? Например, вас позовет Константин Богомолов или Кирилл Серебряников?
— Они, в принципе, хорошие режиссеры. Оба. Я могу отказаться по разным причинам. Но никогда не отказывалась именно из-за личности режиссера. Такого не было. Есть какие-то свои причины, почему я могу отказаться.
— Например?
— Если мне не нравится материал.
Как Хмельницкая попала в спектакль «Юнона и Авось»
— Вы же дочь балетных артистов Александра Владимировича Хмельницкого и Валентины Константиновны Савиной. А как вы оказались в Школе-студии МХАТ, а не в Академии Вагановой?
— Я занималась в подготовительном классе хореографического училища, но совсем недолго. И могу сказать, что все равно это не было моей мечтой. Сначала все было по накатанному. Я хотела как мама, как папа. Но это такая профессия, куда надо идти, только если ты прямо безумно хочешь стать балериной, танцевать. А я не могу сказать, что у меня было вот такое прям желание.
А когда я как-то раз оказалась за кулисами театра Ленинского комсомола с мамой, которая участвовала в постановке «Юнона и Авось», с этого все и началось. Тогда мне действительно захотелось стать актрисой. Я увидела, что такое драматический театр. Мне было на тот момент 11 лет.
— «Юнона и Авось» стала вашей первой работой в театре. Вы играли роль Кончиты и выходили на сцену с Николаем Караченцовым, когда спектакль гремел уже по всему миру. Расскажите об этом опыте. Не было ли страшно выходить на сцену, будучи только на втором курсе?
— Конечно же, было! С одной стороны, я оказалась среди труппы «Юноны» еще маленькой девочкой. Я их всех знала: и артистов, и Марка Анатольевича Захарова, и все службы. Но когда уже стала студенткой, то все было по-другому. Я проходила серьезный кастинг. Это не тот случай, когда «а, там чья-то дочка играть будет». Нет. Пробовалась вся Москва. С «Юноной и Авось» у меня был такой блат наоборот. Потому что, когда тебя все знают ребенком, нельзя опозориться самой и вдвойне нельзя опозорить своих родителей. Это еще более ответственно и куда страшнее.
— И как вы справились?
— Я себе на тот момент просто не представляла, что это могу быть не я. Даже в 18 лет я понимала, что этот спектакль — судьбоносная история. И не могла себе представить, что не стану ее частью, что меня могут не взять. Не знаю почему. Вот какое-то такое провидение, внутреннее чувство.
— Помните, как проходил кастинг? Кто вас смотрел, что вы пели или какую-то сцену играли?
— Конечно. Со всего потока на финишной прямой мы остались с моей однокурсницей и ближайшей подругой Катей Семеновой вдвоем. И так как я знала этот спектакль с детства, я готовила Катю, учила ее всей хореографии. Был отдельно конкурс, когда мы просто пели, танцевали. И Марк Анатольевич сказал, что он хочет нас еще послушать.
И вот мы с ней остались вдвоем, это было такое испытание, в том числе и дружбы, для нас. И я очень благодарна Кате, на самом деле, что она тогда как-то хорошо это восприняла, правильно. Мы не поссорились. Она мне сказала такую фразу: «Я понимаю, насколько тебе было бы хуже, если бы ты не прошла». Такая у меня мудрая подруга.
Что Хмельницкая говорит о Караченцове
— Я слышала, что Николай Караченцов нередко получал травмы во время этого спектакля.
— Спектакль был именно физически травматичным. Не раз и не два артисты получали всякие ушибы. Не только Николай Петрович. Были случаи, когда люди ломали ноги. Слава богу, при мне Караченцов ничего не ломал.
— Видели ли вы других Резановых после Николая Петровича? Например, Виктора Ракова или Дмитрия Певцова?
— Мне очень тяжело. На самом деле, один раз я была на спектакле после трагедии с Николаем Петровичем. Это было какое-то летие постановки. И все артисты, когда-либо участвовавшие в ней, должны были выйти в конце под песню «Аллилуйя». И играл как раз Витя Раков.
Я обревелась, пока смотрела весь спектакль. Это очень сложно. Я понимаю, что после этого несчастья, которое с ним случилось, конечно же, спектакль надо было продолжать. Он такой значимый для театра. Но для меня это прям очень сложная тема. Я поняла, что не хочу кого-то другого видеть в этой роли.
О роли в сериале «С холода» Netflix
— В 2022 году вы снялись в главной роли в сериале «С холода» Netflix. Не могу про это не поговорить. Как проходил кастинг сериала? Каким получился этот опыт съемок в голливудском проекте? Считаете ли вы это своей большой заслугой?
— Наверное, можно так сказать, потому что я очень удивилась. Я не верила очень долго, что это вообще может случиться, потому что, когда мне позвонил агент и сказал, что для Netflix надо записать самопробы, я была ошарашена. Причем записать надо было две сцены на русском и английском языках.
Сначала мне показалось странным, что они в Америке не могут найти англоговорящую актрису из России. Их наверняка там очень много. И нет никаких проблем с визами. На тот момент мне было 49 лет. Я думаю: ничего себе, такой проект.
В общем, записала пробы с помощью старшей дочери, которая прекрасно владеет английским языком. Она поработала над моим произношением и сняла на телефон. Мы их отослали, и я постаралась забыть об этом. Через две недели пришел ответ — мы начали обсуждать время, занятость, контракт.
— Но потом началась пандемия коронавируса?
— Да. Проект снимали в Мадриде. Я прилетела, там уже шла подготовка к съемкам, и случилась пандемия. И нас всех за 24 часа отправили по домам. Нас собрал главный продюсер и сказал, что, господа, проект замораживается, потому что в мире получилась такая беда.
И год мы сидели в неизвестности. Но они все время звонили, спрашивали, как мы там, что мы. Они не хотели терять весь кастинг и вообще не хотели терять этот проект. И даже платили какие-то деньги нам в это время, за что им большое спасибо. И потом в 2021 году начались разговоры о старте съемок в Испании. Мадрид был достаточно открыт по сравнению с другими городами Европы. Мы смогли снимать.
— В чем для вас главное отличие между съемками в России и с иностранной командой?
— Я не почувствовала разницы актерских школ или отношения ко мне как к актрисе. Можно сказать даже, что там больше хвалят. У нас редко кто похвалит именно в процессе. Там после каждого дубля они говорят: «Вы довольны? Как вам сцена? Ой, как это было сейчас прекрасно». Такая дружественная атмосфера. У нас все в принципе пожестче как-то и критики больше.
— Интересно, что сериал попал в мировые топы стриминга, а в России как-то прошел мимо. Как думаете, почему так случилось?
— Это Netflix. И просмотры были достаточно хорошие, но вышел он не в самое лучшее время, это было начало 2022 года. Все были отвлечены другими проблемами, поэтому вот так.
Могла бы Хмельницкая переехать за границу
— Продолжая тему России и Запада, что вы думаете про «отмену» русской культуры?
— Это больная тема.
— Когда были в Мадриде, не пробежала мысль, что было бы здорово построить карьеру в Европе или перебраться в США?
— Я была не первый раз в Испании. Я даже немного говорю по-испански. Я была в этой стране в детстве с родителями. Они много работали за границей. И мне там было очень комфортно. На самом деле, я прямо влюбилась в Мадрид. Это потрясающий город. Такая даже культурная столица с потрясающими музеями. Представить себе, что просто живу там и ничего не делаю? Там ли? В Париже ли? В Нью-Йорке ли? Да и в Москве мне сложно сидеть и ничего не делать. Поэтому строить какую-то карьеру в 50 лет, начинать с нуля сложновато. Я не говорю о том, что это совсем-совсем невозможно, но, конечно, сложновато, поэтому я не рассматриваю такую историю даже в мыслях.
Читайте также:
Крымский мост, Кеосаян, поддержка Ахеджаковой: где сейчас Алена Хмельницкая
«Не вижу замены»: что говорят о Караченцове спустя 5 лет после его смерти
Семь киноляпов в фильме «Онегин», которые нелегко заметить
Тигран Кеосаян стал дедушкой и раскрыл имя внука
Больше интересных и эксклюзивных новостей — в нашем телеграм-канале