Последнюю ночь караванщики провели спокойно, без приключений. Наутро, спешно перекусив, они быстро собрались и двинулись в дальнейший путь. Раненные чувствовали себя лучше, они даже смогли помочь свернуть лагерь и закрепить поклажу на спинах верблюдов. Солнце только начинало свой ежедневный путь с востока неба на запад.
Приблизительно к середине дня взору путников открылся вид города, в который они направлялись. Увидев издали крыши домов и полумесяцы над многочисленными минаретами, караванщики повеселели и начали оживлённо переговариваться. Файзулла, ожидающий встречу с любимой, казалось, воспрял духом. Впереди раскинулся незнакомый чудесный город, в котором его ожидала прекрасная Мариам. Его невеста, вестей от которой не было более месяца. Много пережил, о многом передумал за это время гончар, готовясь порой к самому худшему. И вот теперь к этому испытанию, самому трудному из всех, которые он преодолел – испытанию разлукой с возлюбленной – приходил конец. От этих мыслей у Файзуллы улучшилось настроение, и даже улыбка заиграла на его устах. Заметив это, Карим решил поддержать товарища.
- Ты счастливчик, Файзулла, - сказал он, похлопывая гончара по плечу, - твоё счастье там, впереди и до него можно достать рукой.
Глаза влюблённого юноши засияли от радости.
- Да, ты прав, о, мой преданный друг. Я долго ждал этого часа, и он настал. Скоро мы освободим принцессу из лап хищника Хафиза, после чего она станет моей женой.
- Ты давно заслужил это, Файзулла, и сегодня, надеюсь, все твои испытания закончатся. Я искренне рад за тебя.
- Спасибо, Карим. Но впереди ещё немало хлопот и поэтому, чтобы не сглазить, не станем ничего загадывать.
Тем временем караван уже входил в чудный город халифа Фаруха ар-Аддина. Расспросив, где находится дворец повелителя, Файзулла повёл экспедицию туда. Ему нужно было пересечь весь город, а это очень нелегко, так как узкие улочки были полностью запружены людьми. Всадники, хозяйки, спешащие за покупками, торговцы зеленью и всевозможной снедью, проталкивающие вперёд гружёные доверху тележки. Едва протиснувшись сквозь всю эту толпу,о караван достиг ворот замка. Спешившийся Файзулла обратился к охране дворца с просьбой сообщить сыну повелителя Хафизу о своём прибытии. Что было исполнено мгновенно. Узнав об этом, взбешённый Хафиз вызвал к себе Саида.
- Проклятье! Ты слышал, гончар всё-таки добрался до нас.
- О да, мой господин. Я видел у стен дворца десяток навьюченных верблюдов и всё понял.
- Ты помнишь о нашем плане, Саид?
- Конечно, луноликий.
- Начинаем действовать согласно уговору. Снотворное здесь, - он указал тонким пальцем на стоящую в углу шкатулку. Да смотри, не перепутай кувшины, наливая вино.
- Не сомневайся, мой повелитель. Я справлюсь со своей ролью!
- Хорошо, Саид, в тебе я не сомневаюсь. Ступай, распорядись, чтобы впустили караван, радушно встреть груз и караванщиков, а я чуть позже спущусь вместе с красоткой Мариам для сердечного приёма долгожданных гостей.
С этими словами наши заговорщики многозначительно переглянулись и разошлись в разные стороны.
Караван вошёл на территорию дворца и уже разгружался. Тяжелые большие тюки снимали с усталых верблюдов и тут же распаковывали. Всем этим действом руководил деловитый Саид, изображавший прилежного хозяйственного эконома. Когда со всем было покончено, Саид пригласил всех угоститься с дороги и отдохнуть. Сгорая от нетерпения, Файзулла со своими товарищами прошёл в просторную залу, устеленную изумительными коврами и уставленную великолепными вазами. Середину залы украшала богато расшитая скатерть, со всевозможными явствами. Прекрасная дичь, зажаренная с бобами и молодой кукурузой, источала вокруг себя изысканный аромат. Великолепные фрукты – солнечные гроздья винограда, душистые мандарины, тёмно-фиолетовые сливы и мохнатые персики. Присутствовало также множество сладких блюд: розовая пастила и халва, рахат-лукум и медовые орешки, тягучие козинаки. Во множестве также присутствовали и кувшины с пенящимся молодым вином. Увидев такое изобилие, измученные дорогой и однообразной пищей путники с нетерпением ожидали начала трапезы. И вот двери распахнулись, и в залу вбежала принцесса Мариам. Отыскав взглядом Файзуллу, она тут же очутилась подле него и в нерешительности остановилась. Как зачарованный смотрел на свою невесту юноша. Длилось это несколько минут, в течение которых молодые люди не могли вымолвить ни слова. Затем, словно стряхнув с себя оцепенение, они бросились друг к другу в объятия.
- О, моя принцесса, - молвил юноша, - наконец-то я отыскал тебя и теперь никуда не отпущу.
- Да, любимый Файзулла, теперь мы никогда не расстанемся.
Между тем все уселись вокруг стола прямо на ковры, поджав под себя ноги. Файзулла и Мариам сидели рядом. Кажется, не могли они наговориться друг с другом. Всё расспрашивал и расспрашивал её гончар. О похищении, о дороге, о её жизни в этом дворце. И услышав о том, что Хафиз, спасая Мариам, рисковал жизнью и, даже получив тяжёлое ранение в плечо, проникся к нему благодарностью. Гнев, обуревавший его ранее, постепенно рассеивался, да и как можно было гневаться, когда рядом с ним была Мариам. Через несколько дней они вернутся домой и поженятся. Сбывались самые сокровенные желания и мечты.
Пир, тем временем, был в разгаре. Наполнялись и опустошались кубки искрящегося вина, поглощалась вкуснейшая снедь. И тут в зал вошёл хозяин дворца Хафиз. Правое плечо у него было забинтовано. Он радушно приветствовал Файзуллу и его товарищей.
- Рад видеть вас в своём доме, дорогие гости. Заждались мы, заждались. Благополучно ли добрались? - глаза Хафиза хитро прищурились.
- Благополучно, как видишь. Спасибо за угощение, о, щедрый Хафиз. Не знаю как и возблагодарить тебя за спасение моей прекрасной невесты.
- Я воин, и только выполнял свой долг. Долг мужчины. Надеялся я что сдастся Мариам и полюбит меня, став моей женой. Но видно, крепко запал ты ей в душу. Только о тебе и говорила всё это время. Только тебя и ждала. И как ни грустно мне сознавать это, как ни одолевает меня глубокая печаль, но вынужден я отпустить красавицу на волю. Пусть она будет счастлива с тобой, Файзулла. Береги и храни её…
- Спасибо за добрые слова, достопочтенный Хафиз. Я обещаю тебе, что принцесса будет со мной счастлива.
- Прекрасные слова говоришь ты, о, юноша. Давайте же за это и выпьем.
При этом стоявший позади хозяина Саид схватил кувшин и налил вина в бокалы присутствующих.
- Все до дна! – воскликнул Хафиз, опустошая свою чашу, наполненную из другого сосуда.
Ничего не подозревающие гости дружно выпили.
Звучали новые и новые тосты. Разомлевшие мужчины откидывались на подушки, сыто отдуваясь. У некоторых гостей слипались глаза, они громко зевали, а радушный хозяин всё потчевал их своими угощениями и щедро наполнял кубки.
- За здоровье хозяина! – воскликнул изрядно захмелевший Файзулла и, призывно взмахнув наполненным бокалом, залпом влил в себя его содержимое.
Все присутствующие одобрительно загудели, неверными движениями полнимая бокалы, кубки и чаши. А бдительный Саид исправно наполнял их особенным вином. Наконец, один за другим гости стали укладываться на подушки и…просто засыпать. Вот сдался Карим, до последнего боролся с навалившимся внезапно сном Файзулла. Мариам замолчала, не договорив фразы. Только уронила голову на плечо гончара и забылась тяжёлым сном. Уже теряя способность двигаться, Файзулла вдруг всё понял. Вино было сонным. Эта мысль ворвалась молнией в его затуманенный мозг, на мгновение отрезвив. Он повернул голову в сторону Хафиза и посмотрел прямо в его хитрые глаза.
Хафиз, приподняв свой бокал, приветственно взмахнул им в сторону Файзуллы и ехидно произнёс:
- Приятных сновидений, женишок!
Юноша хотел что-то сказать в ответ, но в этот момент перед глазами всё поплыло, густая пелена затянула его взор, сознание угасло. И он, покачнувшись, рухнул прямо перед собой на уставленную явствами скатерть.
- Дело сделано, мой господин, - сказал Саид, обойдя всех и убедившись в том, что гости погрузились в глубокий сон.
- Превосходно, Саид, - ухмыльнулся Хафиз. – Теперь зови людей, чтобы вязали этих наглецов, посмевших покуситься на то, что должно принадлежать только мне и никому другому.
- Слушаюсь, о, мой повелитель.
Саид выскользнул из залы. Через несколько минут в неё вошли трое крепких парней и принялись за дело. Хафиз с неизменным бокалом вина наблюдал, как связанные по двое пленники его даже не пошевелились во сне.
- Принцессу отнести в её покои, а этих, - он повёл взглядом на шесть скрученных пар, - этих на все четыре стороны.
При этом он громко расхохотался.Смеялись вместе с ним и Саид и другие вассалы, празднуя в очередной раз Пиррову победу.
ГЛАВА XIV. ТЯЖЁЛОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Нудная тупая боль от врезавшейся в ноги и руки верёвки всё же пробилась сквозь плотную завесу сна и стала всё ближе и ближе подкрадываться к пробуждающемуся сознанию спящего. И вот, разорвав последние преграды, она проникла в мозг, который сразу же отдал команду проснуться. Веки Файзуллы задёргались и слегка приоткрылись. Сплошная темень вокруг, прохладный воздух ночи и тишина, прерываемая только лишь мерным дыханием кого-то находящегося рядом. Файзулла,
открыв глаза, попытался пошевелиться, но пронзившая его при этом острая боль, заставила юношу отказаться от этой затеи. Ничего не соображая, лежал он на песке. Голова дико гудела и отказывалась что-либо соображать. Налитое свинцовой тяжестью тело было словно бы чужим, непослушным. И ещё эта прочная бечёвка…
«Где я? Что со мной? Почему я связан, да ещё и не один?» - задавал себе вопросы юный гончар, но ответа не находил. Пролежав в забытьи ещё минут десять, он вдруг подумал, что неплохо бы разбудить и привести в чувство привязанного к нему человека. Может быть он знает, что с ними приключилось. От этой мысли на душе у него посветлело, и он, что есть мочи, стал толкать и пощипывать этого человека. Через полчаса тот, наконец, начал проявлять первые признаки жизни. Неопределённое мычание перешло в какое-то подобие членораздельной речи, и он произнёс:
- Что это такое, где я нахожусь, и что со мной произошло?
- Эй, парень, - обратился к нему Файзулла. – Мы с тобой связаны крепкой верёвкой спина к спине. И если ты мне поможешь, мы сможем освободиться.
- Что я должен делать, о, добрый человек, - отвечал ему Карим. А это был именно он.
- Дотянись зубами до верёвки, проходящей по груди, и перегрызай её, пока та не лопнет.
Так и было сделано. Через час неимоверных усилий верёвка сдалась. А ещё через полчаса они полностью освободились от пут.
- Карим, дружище, - искренне удивился Файзулла, разглядывая товарища.
- Файзулла! – с не меньшим изумлением произнёс тот, разминая затёкшие конечности.
- Но что всё это значит? – недоумевал гончар. – Где мы находимся и почему связаны.
- Не знаю, что и сказать, память у меня отшибло.
- И у меня тоже. Отшибло. Ничего не помню. Видимо, побывали мы с тобой в серьёзной переделке.
- Да, ты прав. Что же, подождём немного, может, и вспомним чего. Теперь главное – это выбраться отсюда и добраться до дома.
Друзья поднялись с песка, отряхнули одежду и осмотрелись вокруг.
Безжизненная пустыня раскинулась перед ними. Чтобы сориентироваться на местности, они взобрались на расположенный неподалёку высокий бархан, но и оттуда ничего нового не увидели.
- Темно. Сейчас мы вряд ли что разглядим. Лучше дождаться рассвета, - предложил Файзулла.
Вместе они расположились на ночлег, хотя спать не хотелось. До этого они проспали очень долго, но всё же расположились на хранящем солнечное тепло песке и дали отдых измученным телам.
Утро застало наших приятелей, дремлющих друг возле дружки. Боль постепенно стихала, молодость и сила брали своё. Понемногу их тела вос-
станавливались от длительного оцепенения и неподвижности. Только память никак не возвращалась в их тяжёлые головы.
Наконец, сбросив с себя последние обрывки ночной дремоты, Файзулла и Карим поднялись на ноги.
- Что будем делать? – спросил Карим
- Мне кажется, если мы здесь оказались сами, то должны быть следы. А если нас сюда привзли и бросили, то…- Файзулла осёкся, не зная, что и сказать.
- То и в этом случае должны быть следы. Но либо лошадиные, либо верблюжьи. Если, конечно, мы не прилетели сюда, подобно птицам.
- Тогда давай поищем вокруг.
Друзья стали пристально всматриваться в песок. Но ничего не находили. Дело осложнялось ещё и тем, что ветер, гулявший по пустыне, пока они спали, сделал своё дело. Отпечатки ног животных и людей были присыпаны песком.
- Похоже, ты был прав, приятель, - Файзулла оторвал взгляд от земли. – Может быть, мы и вправду прилетели сюда на крыльях.
- Куда же в таком случае подевались эти крылья? Я что-то у себя их не наблюдаю.
- А что, если посмотреть на холмах. Не исключено, что нас довезли до холмов и сбросили на песок. А потом столкнули вниз, и мы сюда скатились кубарем.
- Верно говоришь, Файзулла. Давай так и сделаем. Ты вскарабкайся на этот холм, а я на тот, - Карим указал рукой на большие песчаные дюны, расположенные вокруг.
Так друзья и поступили. Но и на вершинах ничего не нашлось. Постепенно продвигались они всё дальше и дальше. И к полудню, когда солнце стояло уже высоко над землёй, нещадно обжигая наших следопытов своими горячими лучами, след нашёлся. Об этом потерявшего надежду Файзуллу оповестил радостным криком Карим.
- Нашёл, нашёл, иди скорее сюда! - он в ликовании подпрыгивал и размахивал руками.
Гончар, спотыкаясь, устремился к другу, а подбежав, действительно увидел на песке наполовину присыпанные углубления.
- Похоже, что это следы копыт, значит, лошади, - предположил Карим.
- Вернее, двух лошадей. Вот здесь они явно отличаются друг от друга.
- Да. Одна везла нас, связанных. На другой ехал наш конвоир.
- Скорее всего, так оно и было. Но это теперь неважно. Пойдём по этим следам, и придём, если не домой, то туда, откуда нас привезли.
- Тогда в путь, не теряя времени. Неизвестно, где мы находимся и как далеко до ближайшего селения.
К исходу дня путники преодолели большое расстояние. Дорога из следов то исчезала, засыпанная песком, то вновь появлялась. И конца ей не
было видно. Уставши, они с заходом солнца остановились на ночлег. К счастью, Хафиз оставил пленникам флягу воды и мешок сухарей с тем, чтобы те не умерли с голоду. Подкрепившись нехитрой снедью, друзья улеглись спать.
На рассвете они вновь отправились в путь. Утро, полдень, вечер. Ушли далеко, но пустыня огромна. Ни конца, ни края. Выбиваясь из сил, Файзулла и Карим шли дальше и дальше. Настроение у наших путешественников было неважным. Им так и не удалось вспомнить что- либо, связанное с их нынешним положением. Но тут произошёл случай, предопределивший дальнейшие события.
На утро следующего дня, когда друзья угрюмо плелись среди бескрайних песков пустыни, над горизонтом появилась какая-то чёрная точка. Постепенно она приближалась, увеличиваясь в размерах. Путники заметили это и в изумлении остановились, наблюдая за ней. А через минуту-другую Файзулла радостно воскликнул:
- Это же ворон башмачника Абу-Сира! Я узнаю его из тысячи птиц.
Тем временем ворон подлетел к путникам и, покружив у них над головами, опустился прямо на плечо Файзуллы.
- Смотри, - громко вскричал Карим. – Здесь что-то есть. Да это же письмо!
К лапке птицы был привязан тонкий кусочек белого шёлка. Быстро развязав узелок, Файзулла и Карим впились глазами в замысловатую вязь послания. Письмо было от отца Файзуллы, старого гончара Ахмеда. Он писал, что с тех пор, как Файзулла отправился во главе каравана на спасение принцессы Мариам, прошло много дней. Но от него не было никаких вестей. И, беспокоясь за сына, он с Абу-Сиром решили отправить к нему на помощь мудрого ворона. Заканчивалось письмо надеждой, что юноша справится с кознями Хафиза и благополучно возвратится со своей невестой в родной город.
Прочтя это письмо, Файзулла и Карим постепенно начали припоминать, что же с ними произошло. Обрывками возвращалась к ним память, и по крохам они полностью восстановили всю цепочку событий. Последним, что отразилось в сознании Файзуллы – это хитрые глаза Хафиза и его ехидное: «Приятных сновидений, женишок».
Возврат памяти придал новые силы уставшим путешественникам. Они торжественно поклялись друг другу, что найдут Мариам и отомстят за все их беды злому Хафизу.
С этой клятвой Файзулла и Карим продолжили свой путь и к вечеру следующего дня, ведомые теряющимися в песках следами и мудрым вороном, достигли, наконец, окрестностей города.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ