Егоркиному деду пришло письмо из солнечного Таджикистана. В Таджикистане у деда Николая жила двоюродная сестра. Уехала туда Ниночка еще в 60е годы. В расцвете СССР там было хорошо, да и Ниночка была еще ребенком. Жизнь текла менялась, и тут все узнали, что СССР развалился. Ниночка в марте 1990 года решила написать письмо брату, но оно сильно затерялось, поэтому письмо только спустя десять лет, даже чуть позже.
В 2002 году дед Николай пришел на почту и получил письмо. Письмо было уже немного пожелтевшим. Почтальонша сказала, что оно только вчера вечером пришло из Шарапово, где-то затерялось на пересылках. И вот только вчера дошло до Саратова. Дед развернул письмо сразу и начал читать
Здравствуй дорогой Коленька, сижу я сейчас в подвале своей старенькой хрущевки. Я ведь та и не писала, как сложилась моя жизнь. Матушка моя и батюшка тут в Душанбе получили квартиру двухкомнатную. Да и работали они на стройке этого же дома. Пятнадцать лет уже прошло, а сейчас вот местные нас заставили спуститься в подвал.
Сегодня двадцатое февраля тысяча девятьсот девяностого года. Пишу я это, что бы не забылось, ибо не уверена я, что письмо это успею донести до почты. Но я должна хотя бы его написать.
Васеньку моего родного вчера убил, детей я отправила в Россию в интернат, думаю там им будет лучше, чем здесь среди агрессивных шакалов. Ой, Коленька, лучше все это не видеть, весь Душанбе усеян трупами русских людей. Честно страшно тут, хочется бежать, все бросить, хотя столько всего накопилось квартира, машина, много всяких вещей, посуды, мебели. Ужас и все это готова бросить, лишь бы уехать в Россию.
Если вдруг у меня получиться я обязательно тебе напишу, надеюсь уже из России. Обнимаю крепко, своей сестринской любовью тебя очень люблю.
Да, что же это такое твориться прокричал дед на все отделение почты, упал на колени. Серафима Ильинична простите меня, что порядок Ваш нарушаю, но не могу иначе. Почтальонша подошла к Николаю, обняла его и сказала, все будет хорошо.
- Да, что же это за черти такие? Они шакалы жили за счет русских людей, а теперь их же режут. Мерзости… - Бубнил дед со слезами на глазах.