Отворить массивную парадную дверь никто не спешил. Требовательно-властный стук фискального исполнителя (такую чуждую роль играл тщедушный до наивности Рубинштейн) не дал результатов. Мицца, плотно подсевшая на свободные мощности хозяйского мозга и наученная телепатии, торопила робкого Изю, одетого во что-то напоминающее форму иностранного легиона. Достучаться до небес удалось, когда вера и удача, отчаявшись, направились восвояси.
Открыл привратник заспанной и нетрезвой наружности должностного лица. Сало с луком и чесноком способно подавить огневую мощь пшеничного самогона, но лишь в небольших дозах. Горыныч, опаляя пришлых с головы до пят расфокусированным взором, понял одно, – пришли изымать квартплату, но не самогон! Сразу подобрев и отчасти полюбив незваных гостей, страж твердыни проводил подневольных сборщиков подати в святая святых – помещение сторожа. Пока многоликий кассир Горыныч выписывал кругленькую сумму в чековой книжке, выпивоха Горыныч, мило улыбаясь гостям металлокерамикой, предложил поднять штрафной тост за знакомство! Мицца умела улыбаться не хуже и, скрываясь за очаровательной кошачьей гримаской, незаметно уронила в стакан визави чудную дозу клофелина. Оставалось закусить и, изучая сумму щедрую на нули, дождаться громкого храпа волкодава-привратника. Троянский вирус, усиленный алкоголем, надолго отключил Голиафа от выполнения штатного расписания. Оставалось переписать некоторые команды в редких извилинах спящего жёсткого диска и страж ворот уже никогда не вспомнит о бывшем квартиросъёмщике и феодале Ницше-Наливайко, уверенно влюблённый в отца-покровителя – маркиза Рубинштейна.
Гараж на десять парковочных мест хранил три экипажа, один великолепнее другого. Наличие лошадей под капотом проверять не стали, проснётся добрый Гена и покормит.
продолжение следует...