Павел Рефрижераторович Костромин сидел за своим рабочим столом, заваленным кучей объяснительных от техников, и без конца надувал и сдувал щеки, громко выпуская воздух.
— Вот же валенки бестолковые, — сказал он в пустоту, прочитав очередную объяснительную и, отложив лист в сторону, принялся за следующий. — «В ходе позднего ужина, переходящего в ранний завтрак, клиент просыпал соль. Я, Шкурин Антон Васильевич, техник судьбы четвертого разряда, в соответствии со статьей одиннадцать, пункт четыре, принял ручное управление судьбой и спровоцировал ссору между клиентом и его новой знакомой. В ходе разрастающегося конфликта потерял управление, что привело к неожиданным и трагичным последствиям, итогом которых стало внезапное примирение сторон путем физического контакта и зачатие нового перспективного клиента ОАО ”Техники судеб“».
Костромин выругался, затем взял телефон и вызвал к себе техника.
Через пять минут перед его столом, переминаясь с ноги на ногу, что-то бубнил себе под нос Шкурин.
— Я ни хрена не понимаю, что ты тут понаписал! — кричал Костромин, тыкая пальцем в объяснительную. — Что за внезапное примирение сторон? Какое еще, к черту, зачатие перспективного клиента?! — плевался он словами.
— Ну, они это… Ну, в общем…
— Не мямли, Антоша!
Шкурин тяжело вздохнул и, собравшись с духом и опустив нос, выдал:
— Переспали они, Павел Рефрижераторович! Ребенок у них будет.
— Ребенок? Ребенок?!!! Это ты его называешь будущим перспективным клиентом нашей конторы? Шкурин, ты совсем из ума выжил? Это, по-твоему, объяснительная?!
— Так ведь клиент же…
— Антоша-а, у тебя по разнарядке ужин и сон. Какое еще ручное управление? Ты должен был сообщить мне и ничего не предпринимать. А если вилка упадет в три часа ночи, ты что, побежишь на улицу искать женщину, которая должна срочно прийти?
— Так правила же…
— Правила у вас в институте! Или где ты там штаны протирал! Мы тут реальными делами занимаемся! Приметы, Антон, не твоя специализация ― тут уметь надо.
— Подумаешь… Никто же не умер…
— Уж не знаю, что лучше. В следующий раз звони мне, уразумел?
— Угу…
— Не слышу!
— Уразумел.
— Всё, иди.
Костромин отложил объяснительную в сторону и, схватив следующую, собирался уже было бегло ее просмотреть, а затем отправиться домой, но не тут-то было.
Кое-как попав дрожащим пальцем по кнопке стационарного телефона, он совершенно пересохшими губами произнес в трубку:
— К-к-катенька, а где у нас Тапкина?
— Так выходной у нее, — раздался ленивый голос секретаря.
— Катя, а т-т-ты на месте?
— Ну да, вы же мне по внутреннему звоните. У вас всё нормально, Павел Рефрижераторович?
— Катя, я их убью, — только и сказал мастер, а через некоторое время появился перед секретарем, обливающийся по́том. — Катя, прочти, пожалуйста, это. Мне кажется, я забыл родной язык.
Он протянул бумаги, и утомленная бездельем секретарь нехотя начала читать с листа.
— «Я, Тапкина Алиса Семеновна, техник судьбы пятого разряда, прошу выделить мне в помощь человека, который будет фиксировать свист моего клиента в дневное время». А что, собственно, вас тревожит-то? — спросила секретарь, прервав чтение, но Костромин взглядом попросил продолжать. — Хорошо, читаю. «Десять лет я в одиночку фиксировала свист моего клиента в помещении и в соответствии со статьей двадцать четыре, пункт один Закона подлости, цитирую: «Не свисти, денег не будет», лишала его большинства финансовых выгод. По моим подсчетам, на данный момент клиент недополучил пятнадцать миллионов три тысячи двадцать один рубль сорок три копейки», — последние слова секретарь произнесла уже практически шепотом. Взглянув на стеклянные глаза мастера, она проглотила комок, не зная, что сказать. Выпив воды, она закончила читать: — «По правилам компании, подобную работу не может выполнять один техник более десяти лет. Он вправе требовать повышения ставки или помощника».
— Значит, я не забыл, как читать, — вытер лицо рукавом Костромин.
— Так что получается, у нас долг перед клиентом пятнадцать лямов? — поборов волнение, спросила Катя.
— С учетом инфляции больше, — подтвердил мастер. — Затем протянул приложение к заявлению, где были указаны все премии, все выгодные сделки, завещания, выигрыши в магазинах бытовой техники, скидки, подарки, которые не получил клиент Тапкиной. Техник расписала все до копейки.
— Павел Рефрижераторович, так ведь эту примету отменили еще двести лет назад.
— А Тапкина у нас когда устроилась? — вопросительно поднял брови мастер, и секретарь тут же обратилась к компьютеру.
— Двести лет назад, — совершенно отрешенным голосом произнесла Катя. Получается, что в год ее трудоустройства.
— За-ши-бись. Я подам ходатайство, чтобы нашим сотрудникам больше не продлевали жизнь дольше положенного, а то у них мозги начинают отсыхать после полутора веков. Всё, я пошел.
— Куда?!
— Срок свой тюремный отрабатывать! — послышался из коридора удаляющийся голос мастера. — Ух я их всех… Поедут всем табором на курсы повышения квалификаци-и-и…
***
Геннадий Волков с женой уже два года копили на первоначальный взнос по ипотеке. Последние десять лет семью из трех человек вытягивала супруга, и можно было назвать чудом современной семейной жизни, что она не ушла от неудачливого Волкова. Ему всегда не везло. Вот уже десять лет он почти получал премию, почти отхватывал лучший заказ; из-под носа у него всегда кто-то уводил лучшие предложения, оставляя ему почти выгодные условия. Его двоюродный брат, о котором не было слышно двадцать пять лет, унаследовал вместо него денежные накопления любимого дядюшки, внезапно появившись сразу после похорон. Даже в троллейбусах с Гениного проездного всегда списывали суммы больше, чем у других пассажиров.
— Ты просто плохо стараешься, Гена, но я всё равно тебя люблю, — успокаивала жена, когда Волков начинал жаловаться на судьбу.
— Да говорю тебе, кто-то вмешивается в мою жизнь. Ну не может мне так патологически не везти!
— Думай что хочешь, лучше от этого не станет.
Подслушав разговор несчастных супругов, Костромин проклял тот день, когда получил повышение. Проведя дополнительные сутки в рабочем режиме, он оценил ситуацию, выяснил, кто из техников трудится с окружением Волкова, сделал записи и созвал совещание, на котором поделился своим планом. Отстранив Тапкину и отправив ее в отпуск, Павел Рефрижераторович впервые за двадцать лет надел форму и лично занялся этим семейством.
На следующий день в жизни Гены Волкова начались весьма странные и очень приятные перемены. Первым делом, проснувшись, Гена получил СМС от своего сотового оператора. Случилось что-то воистину невероятное: впервые в истории с абонента не списали дополнительную плату за использование навязанного пакета услуг, а наоборот, начислили средства.
Костромину пришлось подключить связи, он смог пополнить мобильный счет Гены на пятьсот тысяч. Оператор их потом все равно списал в счет подписки на какой-то сервис, но техники тут уже были ни при чем, а Волков некоторое время был самым богатым абонентом на земле, а еще самым удивленным.
Следующими по списку шли водные процедуры. В ванной комнате Гену ударило током от смесителя. Костромин работал грубо, как учили старые мастера. Он повредил проводку, и в нужный момент оголенные жилы соприкоснулись с трубами.
Пролежав на полу некоторое время, Волков разглядел под ванной золотые сережки, потерянные, очевидно, бывшими квартиросъемщиками. Позвонив владельцу квартиры, Волков узнал, что предыдущие жильцы давно переехали за границу, контакты их утеряны, и связаться с ними не представляется возможным. Сережки остались у Гены.
Когда мужчина вышел на улицу и отправился в сторону остановки, за ним увязалось сразу пять породистых собак разных размеров и возрастов, а еще два кота и один волнистый попугай. Эта банда гнала бедного Гену в общей сложности три километра. За это время из объявлений на фонарных столбах Волков узнал в своих преследователях убежавших питомцев, за которых было обещано то или иное вознаграждение.
В течение двух часов Гена смог доставить всех потеряшек их хозяевам. Суммарно вознаграждение составило порядка четырехсот пятидесяти тысяч, а в общей сложности Волкову уже вернулся незаслуженно отобранный миллион. Оставалось еще четырнадцать.
— Прикинь, Юль, я за сегодняшнее утро миллион заработал. Ну, вернее, не заработал, он ко мне сам как-то прилип!
— Шутишь? Тебя что, муха удачи покусала?
— Нет, только чау-чау и ризеншнауцер!
Этим же вечером Гена повел супругу в ресторан. Они по привычке заказывали самое недорогое, но сам факт был уже невероятно приятен. В тот вечер из всех посетителей кафе отравились роллами только Волков с женой, за что им выделили хорошую денежную компенсацию, чтобы замять инцидент.
Всю следующую неделю с Волковым приключались новые странности. Как и полагается всем техникам судеб, которых большинство людей по незнанию и наивности своей путают с домовыми и другими силами мистического характера, суровый и уставший мастер Костромин являлся к Волкову ночью. Являлся и ломал ему то холодильник, то телефон, то еще какую аппаратуру и мебель.
Ежедневно Гена просыпался на полчаса позже из-за несработавшего будильника, шел на кухню и вытирал растаявшие за ночь ледники морозилки и стабильно опаздывал на работу. Директор сделал несколько последних предупреждений. В конце концов Гену уволили, когда он в очередной раз не явился вовремя. В тот день он подвернул ногу, догоняя грабителя, стащившего его проездной. Волков поймал вора, обезвредил и забрал билет. Правда, как выяснилось, не свой. На карте оказался огромный запас денег. Так у Гены появился практически безлимитный проезд, но пропало рабочее место.
Несчастный мужчина реально стал переживать из-за возможного развода, но тут ему один за другим начали звонить и писать клиенты, с которыми он вел дела от лица компании, и предлагали продолжать сотрудничество. Замаячили перспективы. Волков мог бы открыть собственное дело ― знания у него были, а вот средств — нет. Благо спас сгоревший холодильник.
Гена отправился в магазин, чтобы купить новую модель, но подрался с нервным консультантом, за что Гене выплатили очередную компенсацию, а еще он стал тысячным покупателем геля для чистки сантехники и получил денежный приз. На эти самые средства он и стартанул со своим бизнесом.
Деньги текли к Волкову реками боли. Он, конечно, был счастлив решать свои финансовые проблемы, но опасался за собственную жизнь. У него появились фобии. Каждая новая удача сопровождалась чем-то неприятным.
— А почему бы ему просто не выиграть в лотерею? — спросил как-то один из техников на очередном собрании.
— Человеку десять лет не везло, а тут сразу куш без последствий? — отвечал Костромин своим подчиненным. — Вы что-то совсем расслабились ― моя вина. Со следующей недели начинаем готовиться к экзаменам.
В воздухе раздался огорченный вой.
***
Бизнес у Волкова попер сразу. Правда, немного не так, как у других. Прибыль всегда сопровождалась какими-то коллапсами и форс-мажорами, но зато она была стабильной. К концу месяца вся изъятая судьбой сумма была компенсирована.
Утирая пот, Костромин поблагодарил всех сотрудников и просил впредь консультироваться с ним по любым вопросам, требующим отступления от разнарядки судьбы.
А потом из отпуска вернулась Тапкина. В суете всех перемен ей забыли сообщить о нововведениях и требованиях, кроме тех, что касались свиста, и вернули старых клиентов. В первый же день работы женщина заметила новую привычку Волкова: он постоянно здоровается и передает вещи через порог, а это, судя по приметам, несет серьезные последствия.
В блокноте техника появились первые записи. Тапкина включила ручное управление чужой судьбой.
Александр Райн
Если вам понравилась история, поддержите автора лайками, репостами или угостите печеньками 2202206829408835 (сбербанк) буду рад любой вашей поддержке! =) Спасибо
