— У меня на тебя были иные планы. Но теперь всё поменялось. Нужно ещё родине послужить. А это всегда не очень прибыльно и довольно опасно.
Семён Маркович назначил встречу в привокзальной забегаловке со звучным названием «Ресторан ″Время есть″». В столь поздний час кроме наших знакомых там, странным образом, оказалась удивительная пара. Мужчина и женщина в одеждах, как для новогоднего телевизионного эфира. Он в белом костюме элегантно сидел, положив ногу на ногу, а кисти рук в белых перчатках лежали на фигурной ручке белой трости, которая при ближайшем рассмотрении оказалась зонтом. Спутница была спиной к Никите, но воображение молодого человека без проблем дорисовывало к идеальной фигуре, даже не одетой в облегающее платье, а скорее облитой белой тканью, ангельское обличье.
Когда женщина повернула головку, чтобы позвать официанта, Никита увидел совершенный профиль и понял, что не ошибся.
«Возможно, уже снимают новогодний телевизионный эфир, и артисты решили перекусить после работы», — подумал Никита, но его не покидало ощущение, что эти люди ему знакомы и он их уже встречал.
Семён Маркович проследил за взглядом собеседника и оглянувшись, сказал:
— Похоже артисты. Но вернёмся к делу. В твоём положении нельзя светиться. И ты правильно поступил, обратившись ко мне. Я сейчас оставляю службу и организовываю кооператив по доставке в страну персональных электронно-вычислительных машин. Из твоего рассказа я понял, что тема для тебя знакомая. Это хорошо. Но взять к себе я не могу. Нужно, чтобы никто не смог нас связать. Работу я тебе найду. Не золотые горы, но с общежитием и, главное, при любых катаклизмах востребованная. Встречаться будем здесь. На адрес общежития будет приходить телеграмма. Содержание не важно. Главное время. От указанного минус два часа. И паспорт. По твоему тебя найдут те, чью дорожку ты перешёл. Поэтому послезавтра в автоматической камере хранения на Ярославском вокзале в ячейке 654 (не забудешь?) будут лежать твои новые документы. Код замка запомнить ещё проще: два ноля, двадцать четыре.
Семён Маркович ожидаемо увидел удивлённый взгляд собеседника.
— Нет идей? А номер поезда, в котором ехал в Москву? Дальше. На новое имя зарезервируешь ячейку в банке, куда положишь ту папку, что мне показывал. И ещё. Позвонишь с почты на вокзале домой, скажешь, что тебя комиссовали и ты завербовался в артель на прииски, поэтому какое-то время будешь не на связи. Поскольку уезжаешь в Хабаровск. Напишешь заранее письмо матушке и запечатаешь в конверт. На вокзале подойдёшь к поезду и попросишь проводника в Хабаровске опустить его в ящик. Это тебе обойдётся рубля три, не больше.
Никита пребывал в некой прострации от того, как кардинально менялась его жизнь. Дома, в школе, даже в армии нужно было просто следовать установленному порядку, можно даже им возмущаясь. Сейчас же, невзирая на однозначные инструкции почти незнакомого человека, стало понятно, что впредь придётся брать ответственность за свою дальнейшую судьбу на себя. Поскольку все инструкции предполагали только правильный вход в новую реальность. Дальше придётся все делать самому.
— Повтори, что ты понял, — попросил Семён Маркович.
Никита собрался с мыслями и без ошибок рассказал о своих действиях.
— Хорошо. Но это не всё. Несколько дней ты поживёшь на квартире. Хозяева в длительной командировке. Если с кем столкнёшься на лестнице, ты их племянник из Ленинграда.
Никита уже без напоминания повторил полученную информацию. А собеседник продолжил:
— Сейчас ты пришёл чистым... в смысле без хвоста… ну, за тобой никто не следил. Очень важно контролировать это. Проверить можно просто. Заходишь в транспорт последним, и перед закрытием дверей выскакиваешь и поднимаешь что-то с пола, мол выронил. И в это время смотришь не покинул вагон кто-то следом. Или подходишь к перекрёстку на красный свет и всем видом показываешь, что планируешь перейти улицу. Но, когда загорается зелёный стоишь на месте и смотришь, кто ещё «передумал» переходить. Если за тобой следят, то становится понятно кто. Но вида, что ты спалил наружку лучше не подавать. Если всё, как ты рассказал, то тебя потеряли. Искать будут. Без сомнения.
— Я читал, что разведчики обращают внимание на носки. Типа, переодеться преследователь может, а носки оставляет, — блеснул своими знаниями Никита.
Семён Маркович улыбнулся.
— Если это происходит на Елисейских полях или на площади Навона, то метод работает. У нас у девятерых из десяти носки одинаковые. Так что лучше слушай меня. Перед тем, как пойдёшь по адресу, проверишься в метро. За квартал перед домом есть магазин «Продукты». Входишь и проходишь мимо прилавка «Гастрономия» в дверь с табличкой «Служебное помещение». Если спросят, просто говоришь: «К директору». Там за дверью выход в соседний переулок. Даже если был хвост, то избавишься.
Никита слушал адресованные ему инструкции, как будто читал детективный роман. Не верилось, что всё это относилось к нему лично. Хотелось ущипнуть себя и понять, что всё это сон. Неприятный и затянувшийся сон. Сейчас прозвучит команда: «Рота подъём!» и сиганув со своей койки нужно будет одеть галифе, намотать портянки, сунуть ноги в сапоги, чтобы мчаться на пробежку.
Но «сон» не прекращался.
— А если следит не один, а несколько человек? — поинтересовался молодой человек.
— Ну, если тебя пасут профи, то нефиг рыпаться. Нужно уходить и залегать на дно. Но нашей конторе ты не интересен. А у милиции сейчас всё плохо. Но спецы по этому делу есть и халтурят, в смысле подрабатывают, они по полной. Тут ты прав. В таком случае для страховки можно пройти через людное место и, подойдя к кому-то очень близко, обратиться тихо с любым вопросом. «Нет ли лишнего билетика?». «Не скажете за чем очередь?». Главное, чтобы со стороны выглядело как контакт. В этом случае преследователей станет меньше. Один будет отрабатывать того, с кем ты общался. Но не будем паниковать раньше времени. И ещё. Пока ты обитаешь в квартире, связь держим по телефону. Трубку снимаешь только если был вызов два звонка. Потом пауза и полноценный вызов. Снимаешь трубку и молчишь, пока не услышишь мой голос.
Когда странные посетители остались только вдвоём, подошёл официант с серьгой в виде крылышка в одном ухе.
— Вам можно вызывать машину? — спросил он.
— Пожалуй минут через пятнадцать будет нормально.
— Что скажешь? — спросила женщина, когда официант отошёл, — По-моему, я права и они исправят свои судьбы.
— Будет видно. Боюсь, как бы при твоей правоте не появились бы побочные явления, — сказал задумчиво мужчина.
Никита шёл по ночной Москве и ему казался каждый встречный или идущий с ним в одном направлении подозрительным. В магазин «Продукты» Никита зашёл под самое закрытие. Продавец крикнула ему:
— Скажите, чтобы за вами не занимали.
— Я к директору, — уверенно произнёс Никита и прошёл в подсобное помещение.
— Его нет, — раздалось вслед.
В переулке было совсем пусто. И вся дорога до нужного дома была безлюдной. Только в подъезде дома пожилая женщина мыла ступени.
— Ты с какой квартиры? — строго спросила она.
— Из девятой.
— Из девятой? Иди. Из девятой на уборку сдали, — сказала женщина и ловким движением расправила тряпку от швабры, чтобы можно было вытереть ноги.
Дверной замок открылся легко и дверь отворилась бесшумно. В квартире было тепло и очень уютно. Никита, не раздеваясь лёг на диван и, подмостив подушку поудобней, немедленно заснул.