Апрель заканчиваем с Окуджавой, Гандлевским, Шпалликовым, Набоковым и другими. Чтобы нас «не обволок холод», #стих_дня ежедневно делает ВКонтакте «В твердом переплете» Святослав Михня, за что его благодарим безмерно! А в Дзене предлагаем их в подборке.
БУЛАТ ОКУДЖАВА
Апрель
Когда исхоженное станет
студить последним декабрем,
седой архив воспоминаний,
не торопясь, переберем.
И вспыхнут давние надежды,
любви закружится метель.
И нам захочется, как прежде,
подкарауливать апрель,
чтоб по-весеннему одетым,
с двадцатилетием в груди
к девчонке, вынесшей букеты,
не спотыкаясь, подойти.
И, не боясь прослыть нелепым,
к груди девчонку ту прижать
и синих глаз сплошное небо,
да, только небо целовать.
Друзья, а мне до слез обидно.
Какой нас холод обволок?
Мы стали важны и солидны
не к месту, не к добру, не в срок.
И в кабинетах, как в потемках,
сидим, не поднимая глаз,
и та апрельская девчонка
с цветами ждет уже не нас...
СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ
Есть горожанин на природе.
Он взял неделю за свой счет
И пастерначит в огороде,
И умиротворенья ждет.
Семь дней прилежнее японца
Он созерцает листопад,
И блеск дождя, и бледность солнца,
Застыв с лопатой между гряд.
Люблю разуть глаза и плакать!
Сад в ожидании конца
Стоит в исподнем, бросив в слякоть
Повязку черную с лица.
Слышна дворняжек перепалка.
Ползет букашка по руке.
И не элегия - считалка
Все вертится на языке.
О том, как месяц из тумана
Идет-бредет судить-рядить,
Нож вынимает из кармана
И говорит, кому водить.
Об этом рано говорить.
Об этом говорить не рано.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ
(19 мая 1937, Сосновицы, Удомельский район, Тверская область - 7 января 1999, Осечно, Вышневолоцкий район, Тверская область)
Заброшенные вишни
Зацвели заброшенные вишни,
Всё ещё своих хозяев ждут.
Из прогнивших изгородей вышли
И к дороге медленно идут.
Словно смотрят в горе и смятенье,
Словно ждут ну хоть какую весть!
Что-то есть щемящее в цветенье,
Что-то недосказанное есть.
Их целуют ласковые пчёлы,
Тихий пар их греет от земли,
И на прядях белокурых чёлок
Грузные качаются шмели.
Одиноки брошенные вишни,
Их печалит скорбный неуют.
Потому они к дороге вышли,
Из травы на цыпочки встают.
Хочется им нового забора,
Ласково распаханной земли,
А ещё скупого разговора,
Чтоб его хозяева вели.
ЮРИЙ ЛЕВИТАНСКИЙ
Еще апрель таился у запруд,
еще была пуста его купель,
а он не почитал уже за труд
усилья капель
складывать в капель —
в копилку,
по копеечке,
копил,
как скряга,
а потом на эту медь
себе рубаху синюю купил —
ни мне, ни вам подобной не иметь.
В рубахе синей,
конопат и рыж,
пустился в пляс,
как молодой цыган,
и все сосульки,
виснувшие с крыш,
запели,
как серебряный орган.
И тут уже поехало,
пошло,
а на вторые или третьи сутки,
в один из этих дней,
произошло
самоубийство мартовской сосульки,
которая,
отчаявшись,
упала
с карниза
и покончила с собой,
чего никто, конечно,
не заметил.
Апрель был юн,
он весел был и светел
и щеголял
в своей рубахе синей,
которая казалась голубой.
ВЛАДИМИР НАБОКОВ
(22 апреля 1899, Санкт-Петербург, Российская империя — 2 июля 1977, Монтрё, Во, Швейцария)
Катится небо, дыша и блистая...
Вот он — дар Божий, бери не бери!
Вот она — воля, босая, простая,
холод и золото звонкой зари!
Тень моя резкая — тень исполина.
Сочные стебли хрустят под ступней.
В воздухе звон. Розовеет равнина.
Каждый цветок — словно месяц
дневной.
Вот она — воля, босая, простая!
Пух облаков на рассветной кайме...
И, как во тьме лебединая стая,
ясные думы восходят в уме.
Боже! Воистину мир Твой чудесен!
Молча, собрав полевую росу,
сердце мое, сердце, полное
песен,
не расплескав, до Тебя донесу.
АНАТОЛИЙ ЖИГУЛИН
Бурундук
Раз под осень в глухой долине,
Где шумит Колыма-река,
На склоненной к воде лесине
Мы поймали бурундука.
По откосу скрепер проехал
И валежник ковшом растряс,
И посыпались вниз орехи,
Те, что на зиму он запас.
А зверек заметался, бедный,
По коряжинам у реки.
Видно, думал:
«Убьют, наверно,
Эти грубые мужики».
— Чем зимой-то будешь кормиться?
Ишь ты,
Рыжий какой шустряк!..-
Кто-то взял зверька в рукавицу
И под вечер принес в барак.
Тосковал он сперва немножко,
По родимой тайге тужил.
Мы прозвали зверька Тимошкой,
Так в бараке у нас и жил.
А нарядчик, чудак-детина,
Хохотал, увидав зверька:
— Надо номер ему на спину.
Он ведь тоже у нас — зека!..
Каждый сытым давненько не был,
Но до самых теплых деньков
Мы кормили Тимошу хлебом
Из казенных своих пайков.
А весной, повздыхав о доле,
На делянке под птичий щелк
Отпустили зверька на волю.
В этом мы понимали толк.
ГЛЕБ ГОРБОВСКИЙ
УЩЕРБНОЕ
И стал себе я ненавистен
не потому, что немощен и стар,
а потому, что не освоил истин
Божественных... Не принял Божий дар.
О, все мы на словах во что-то верим,
чему-то бьём поклоны и кадим.
Мой долг: не быть ханжой, по крайней мере,
а там, в конце пути — рассеяться, как дым.
Весна за окнами... Какие-то надежды
барахтаются в солнечных лучах...
Дух мудрости и всепрощенья — где ж ты?
Неужто неродившимся — зачах?
25 апреля 2005 г.
ГЕННАДИЙ ШПАЛИКОВ
Я К ВАМ ТРАВОЮ ПРОРАСТУ...
Я к вам травою прорасту,
Попробую к вам дотянуться,
Как почка тянется к листу
Вся в ожидании проснуться.
Однажды утром зацвести,
Пока ее никто не видит,
А уж на ней роса блестит
И сохнет, если солнце выйдет.
Оно восходит каждый раз
И согревает нашу землю,
И достигает ваших глаз,
А я ему уже не внемлю.
Не приоткроет мне оно
Опущенные тяжко веки,
И обо мне грустить смешно,
Как о реальном человеке.
А я — осенняя трава,
Летящие по ветру листья,
Но мысль об этом не нова,
Принадлежит к разряду истин.
Желанье вечное гнетет
Травой хотя бы сохраниться —
Она весною прорастет
И к жизни присоединится.
ЛЕОНИД АРОНЗОН
Благодарю Тебя за снег,
за солнце на Твоем снегу,
за то, что весь мне данный век
благодарить Тебя могу.
Передо мной не куст, а храм,
храм Твоего КУСТА В СНЕГУ,
и в нем, припав к Твоим ногам,
я быть счастливей не могу.