Загоскин и Пушкин
М.Н. Загоскин и А.С. Пушкин оба принадлежали к одной исторической эпохе, и были лично знакому друг с другом. Михаил Загоскин был на 10 лет старше Пушкина: он появился в 1789 году в селе Рамзай Пензенской губернии. А скончался, пережив великого современника на 15 лет, в 1852 году.
Имя Загоскина было знакомо Пушкину еще в молодые годы. В издаваемом им (с П. А. Корсаковым) журнале «Северный наблюдатель» в 1817 году были напечатаны стихотворения Пушкина «Воспоминания в Царском Селе», «Слыхали ль вы за рощей глас ночной» и другие. С Загоскиным Пушкин познакомился в Москве, по возвращении из ссылки. Знакомство это носило случайный характер и лишь позднее упрочилось во время частых приездов поэта в Москву. В июле 1830 года Пушкин был с Загоскиным в Нескучном саду на представлении балета «Венгерская хижина, или Знаменитые изгнанники», поставленного известным балетмейстером А. П. Глушковским.
В 1829 году вышел в свет первый роман Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», имевший необычайный успех. Загоскин прислал Пушкину экземпляр, и Пушкин благодарил автора за этот «лестный знак» расположения к нему. В сочувственной рецензии в «Литературной газете» поэт положительно оценил «Юрия Милославского». «…Г-н Загоскин точно переносит нас в 1612 год. Добрый наш народ, бояре, козаки, монахи, буйные шиши — все это угадано, все это действует, чувствует, как должно было действовать, чувствовать в смутные времена Минина и Авраамия Палицына. Как живы, как занимательны сцены старинной русской жизни! <…> Разговор (живой, драматический везде, где он простонароден) обличает мастера своего дела. Но неоспоримое дарование г. Загоскина заметно изменяет ему, когда он приближается к лицам историческим. Речь Минина на нижегородской площади слаба: в ней порывов народного красноречия. Боярская дума изображена холодно. Можно заметить два-три легких анахронизма и некоторые погрешности противу языка и костюма <…> Но сии мелкие погрешности <…> не могут повредить блистательному, вполне заслуженному успеху "Юрия Милославского"».
Загоскин пишет Пушкину в ответ: «Милостивый государь Александр Сергеевич! Читая ваши похвалы моему роману, я несколько минут был причастен тяжкому греху — гордости. — Да, почтенный Александр Сергеевич! — до последнего вашего приезда в Москву, мы были только знакомы ваш талант, как человек, которого вы полагали, может быть, в числе литературных врагов ваших. — Мне очень приятно, что г-н Погорельской хочет написать рецензию на мой роман; но признаюсь, был бы еще довольнее, если б этот разбор вам не понравился и вы бы сделали то, о чем мне намекнул в своем письме Филипп Филиппович Вигель. Прощайте! — Как жаль, что не могу обнять вас иначе как мысленно; но если я прикован к Москве, то вы не век будите жить в Петербурге — и я уверен, что приехав1 сюда, захотите показать мне новый знак драгоценной для меня приязни вашей — то-есть: пришлете мне сказать, что вы в Москве. — Будьте здоровы, продолжайте быть украшением словесности нашей, — и полюбите, хотя когда-нибудь, искренно вас уважающего — и от души готового быть другом вашим покорнейшего слуг<у> М. Загоскина».
Следом за «Юрием Милославским», в 1831 году, Загоскин пишет свой второй исторический роман - «Рославлев или русские в 1812 году», который посвящен современной Загоскину эпохе (как мы помним, автор сам участвовал в войне с Наполеоном). Действие романа происходит в XVII веке, в годы, которые вошли в историю России как одна из ярких страниц борьбы за ее независимость. Вымышленные происшествия романа «без насилия», по словам А.С.Пушкина, входят «в раму обширнейшую происшествия исторического». Заметное место в романе отведено таким событиям, как организация нижегородского ополчения по главе с Кузьмой Мининым и Д.М.Пожарским, освобождению Москвы от интервентов в 1612 году и другим.
Само имя героя подчеркивает славу Росса, то есть Русского. Наполеон - только честолюбивое ничтожество, француз-грабитель. Рославлев сражается, ранен, проливает кровь за отечество. Но события, изображенные в романе, были слишком еще близкими по времени, слишком сложными и противоречивыми для оценки. И новый роман Загоскина оказался попятным движением в его творческом развитии. Предмет был явно выше авторских возможностей.
По словам литературоведа Б.В. Томашевского: «Сюжет романа Загоскина сводится к следующему. Дворянин Рославлев любит Полину Лидину, с которой он познакомился в подмосковном имении Лидиных. В отношениях ее к Рославлеву скрыта какая-то тайна; оказывается, в Париже Полина познакомилась с графом Сеникуром, полюбила его, но он был женат. В начале войны Сеникур попадает в плен и направлен в деревню Лидиных. Он вдов, и Полина тайно выходит за него замуж. Наступление французов освободило Сеникура из плена. Полина последовала за ним. На войне Сеникур убит; гибнет и Полина в Данциге от русской гранаты. Роман наполнен главным образом военными сценами. Кончается он счастливым браком Рославлева и Ольги Лидиной». Учитывая успех предыдущего романа – «Милославского», «Рославлев» был напечатан очень большим по тем временам тиражом – 5 тысяч экземпляров. Но читатель встретил эту книгу значительно холоднее первого романа.
С.Т. Аксаков называет причины неудачи романа: ««Рославлев» не мог иметь ожидаемого успеха, хотя талант сочинителя, во многих частностях, выказался с прежнею силою и свежестью. Не только современное, величайшее в мире, событие, так близко к нам стоявшее, что глаз еще не мог оглянуть его, но и самое содержание романа, основанное на современном же, известном тогда, происшествии, не могло произвесть полного впечатления и возбудить сильного участия, которое должен произвесть роман. Потеряв достоинство голого факта, силу действительности, происшествие не имело и достоинства вымысла, ибо все его знали. Написать же картину двенадцатого года -- мысль необдуманно смелая. Еще все актеры, кончивши великую драму, полные ею, стояли в каком-то неясном волнении, смотря с изумлением на опустевшую сцену их действий -- как вдруг начинают им представлять их самих; многим из них это показалось кукольной комедией. К тому же справедливость требует сказать, что самые частности, так сказать, лоскутки картины двенадцатого года, кроме некоторых сцен (как например, превосходной сцены ямщиков), в «Рославлеве» слабы и односторонни, а характеры действующих лиц мелки, хотя многие из них написаны очень верно и забавно. Одним словом: выбор такого содержания был ошибкой Загоскина». Кроме названных Аксаковым причин, современный литературовед А. Песков указывает нам на отсутствие у Загоскина философской рефлексии, на то, что сам он, «осмысляя написанное, в конечном счете сводит важные общенациональные проблемы к официальной доктрине порядка – «неколебимой верности к престолу, привязанности к вере предков и любви к родимой стороне». Главное, с точки зрения Загоскина, в народной жизни – это послушание старшим. «Мы покорны судьям и господам; они – губернатору, губернатор – царю, так испокон веку ведется… как некого будет слушаться, так и дело-то делать никто не станет», говорит старый ямщик в сцене на постоялом дворе». Загоскин не размышляет в своих произведениях о нравственных вопросах, и так же не требует подобных размышлений от своих читателей. «Добродетельные люди в его романах – точно добродетельны, а злодеи – не шутя злодеи». Если другие писатели, современники Загоскина обессмертившие себя своим талантом, например, Лермонтов и Тютчев, копались в своих произведениях в глубинах человеческой души пытаясь понять суть духовного бытия человеческой Личности, то для Михаила Николаевича вся эта рефлексия была не более чем «погоней за модами европейского просвещения».
Да, были, конечно, и положительные отзывы о «Рославлеве». Н. И. Надеждин, обобщая прочитанное им в «Рославлеве», писал: «В жизни русского народа были также моменты, когда внутренняя полнота его, почивающая в безмятежной тишине, воздымалась, потрясенная чудною силою,— сила, производящая в нем сии чудные потрясения, достойна великого народа. Это любовь к отечеству!.. У других наций сии достопримечательные эпохи всеобщего движения; бывают обыкновенно следствиями внутреннего разъединения... Не так бывает с народом русским... Русский человек, не умеющий составлять для себя отдельную атмосферу бытия, может потрясаться только общим колебанием сферы, к коей принадлежит, может жить полною жизнию только в единстве жизни отечества». Жуковский в своем письме от 14 июня 1831 года говорил Загоскину: «Благодарю вас и за подарок и за "Рославлева", почтеннейший Михаил Николаевич. И с ним то же случилось, что с его старшим братом: я прочитал его в один почти присест. Признаюсь вам только в одном: по прочтении первых листов, я должен был отложить чтение, и эти первые листы произвели было во мне некоторое предубеждение против всего романа, и я побоялся, что он не пойдет наряду с "Милославским". Описание большого света мне показалось неверно, и в гостиной князя Радугина я не узнал светского языка. Но все остальное прекрасно, и "Рославлев" столько же приманчив, как старший брат его. Благословляю вас обеими руками на романы: это ваше дело, и предметов бездна...». Но в целом книга обманула ожидания читателей, которые ждали от писателя, «что «Рославлев» будет еще лучше, или по крайней мере еще интереснее «Юрия Милославского»».
В августе 1831 года, Вяземский говорил Пушкину в своем письме о «Рославлеве» Загоскина: «Теперь я мог бы по совести бранить Рославлева потому, что купил это право потом лица и скукою внимания. В Загоскине точно есть дарование, но зато как он и глуп... Не правда ли, что в Рославлеве нет истины ни в одной мысли, ни в одном чувстве, ни в одном положении? Я начинаю думать, что Петр Иванович Выжигин сноснее». По словам С.М. Петрова, «подобное сравнение означало самую презрительную оценку». Пушкин, в целом, поддерживает Вяземского: «То, что ты говоришь о Рославлеве,— пишет Пушкин в ответ Вяземскому,—сущая правда; мне смешно читать рецензии наших журналов, кто начинает с Гомера, кто с Моисея, кто с Вальтер-Скотта; пишут книги о романе, которого ты оценил в трех строчках совершенно полно, но к которым можно прибавить еще три строчки: что положения, хотя и натянутые, занимательны; что разговоры, хотя и ложные, живы, и что все можно прочесть с удовольствием».
С. М. Петров делает вывод: «если художественные достоинства «Рославлева» встретили у поэта менее жесткую оценку, чем у Вяземского, то в отношении интерпретации событий и людей 1812 года, его исторического смысла и значения Пушкин не мог делать Загоскину никакой скидки. Выступить с критическим разбором политического содержания романа он по цензурным причинам не смог бы. В ответ Загоскину Пушкин начинает работу над своим «Рославлевым». И действительно, Пушкин начал работу над своим «Рославлевым» в июне 1831 года. Пушкин по-своему, полемически, как реалист переписал сюжет Загоскина в лаконичном этюде под тем же названием «Рославлев» (1831).
Как пишет Томашевский, «Роман Загоскина написан на основании действительного происшествия, о чем автор предупреждает читателя в предисловии. Действительно, еще в дни войны с Наполеоном в печати появлялись известия о браках между русскими дворянскими дочками и французскими военнопленными. Этим и воспользовался Пушкин, якобы исправляя Загоскина в изложении действительного происшествия».
Идеи своих «Рославлевых» и Загоскин и Пушкин формулируют в своих же романах. Так Загоскин писал в предисловии к «Рославлеву»: «Исторический роман не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии... Интрига моего романа основана на истинном происшествии — теперь оно забыто, но я помню еще время, когда оно было предметом общих разговоров и когда проклятия оскорбленных россиян гремели над главою несчастной, которую я назвал Полиною в моем романе». Пушкин же, печатая свою повесть «Рославлев» в форме записок дамы, спешит «восстановить историческую истину». Александр Сергеевич полемизирует с Загоскиным устами своей героини: «Читая «Рославлева», с изумлением увидела я, что завязка его основана на истинном происшествии, слишком для меня известном. Некогда я была другом несчастной женщины, выбранной г. Загоскиным в героини его повести. Он вновь обратил внимание публики на происшествие забытое, разбудил чувства негодования, усыпленные временем, и возмутил спокойствие могилы. Я буду защитницею тени,— и читатель извинит слабость пера моего, уважив сердечные мои побуждения». Как видим из приведенных выше слов, автор стремится восстановить историческую справедливость с помощью своей героини. Для Пушкина на первом месте стоит вопрос о роли народа в событиях войны 1812 года. Так «в образе Полины Пушкин показывает, пожалуй, в первый раз в русской литературе, женщину, в которой пробуждается мысль о равноправии женщины с мужчиной перед лицом опасности, грозящей отечеству». Вероятно, работая над образом Полины, А.С. Пушкин вспоминал реальную героиню войны 1812 года - Н. А. Дурову. «Полина Пушкина совсем не похожа на холодную и невыразительную героиню Загоскина, которому важно было прежде всего подчеркнуть ее "измену" и изобразить мелодраматическое раскаяние. Пушкинская Полина умна и образованна. <…> Пушкин, возможно, хотел показать, как в сердце героини живой и искренний патриотизм может (не без внутренней борьбы) соединиться с пылким чувством к достойному и порядочному человеку, хотя и французу». Как пишет один литературовед: «Пушкин в отличие от Загоскина показывает, что у большинства русского дворянства и главным образом „большого света“ в самый критический для судеб отечества момент любовь к родимой стороне совершенно отсутствовала, что в 1812 г. подавляющая часть благородного русского дворянства держала себя трусливо, позорно, подло, и что если по его поведению судить о способности „нации“ защищать „матушку... Русь“, как выражался загоскинский купец, то выводы могли бы получиться самые пессимистические. <…> «Рославлев» Пушкина был доказательством того, что для гениального поэта и преданнейшего патриота великий народ при подведении итогов Отечественной войны отнюдь не отожествлялся с привилегированным сословием, что героизм двенадцатого года отнюдь не воспринимался Пушкиным как героизм дворянства. Русское дворянство и на фоне этой героической эпохи лишено в глазах Пушкина героического ореола. <…> Одним из главных двигателей Отечественной войны для Пушкина было „остервенение народа“, а не энтузиазм „благородного“ сословия».
Пушкинский «Рославлев» дает ту глубокую роспись характеров, которая свидетельствует о преимуществах исторического реализма по сравнению с историческим романтизмом. Пушкинские характеры прямо прокладывают путь толстовской эпопее «Война и мир».
Своим «Рославлевым» Пушкин утверждает идеи своего собственного патриотизма, отрицающей всей своей сутью «лживый, лицемерный псевдопатриотизм так называемой „официальной народности“».
На «Рославлевых» литературные отношения между Пушкиным и Загоскиным свелись до минимума. Видимо Александра Сергеевича перестало интересовать творчество своего коллеги по литературному цеху.
В 1833 году Пушкин получил от Загоскина его очередной роман «Аскольдова могила» и вежливо назвал его в письме к автору от июля 1834 года «прекрасным творением». Зато комедия Загоскина «Недовольные» (1835), направленная против П. Я. Чаадаева и М. Ф. Орлова, вызвала протест Пушкина: в своем отзыве он осудил автора за этот пасквиль: «Московские журналы произнесли строгий приговор над новой комедией г-на Загоскина. Они находят ее пошлой и скучной. «Недовольные» в самом деле скучная, тяжелая пиеса, писанная довольно легкими стихами. Лица, выведенные на сцену, не смешны и не естественны. Нет ни одного комического положения, а разговор пошлый и натянутый не заставляет забывать отсутствие действия. Г-н Загоскин заслужил благосклонность публики своими романами. В них есть и живость воображения, и занимательность, и даже веселость, это бесценное качество, едва ли не самый редкий из даров. Мы наскоро здесь упомянули о неудаче автора «Рославлева», дабы уж более не возвращаться к предмету, для нас неприятному».
Узнав о трагической кончине Пушкина, Загоскин в письме к Вяземскому чистосердечно выражает свое отношение, основанное на понимании истинного значения пушкинского вклада в отечественную культуру: «Я точно оплакиваю вместе с вами Пушкина; я никогда не был в числе его близких друзей, но всегда любил его, как честь и славу моего отечества».