Чуть-чуть об Андрее Соколове, русском коневоде
С Соколовым я познакомился не случайно. Я искал затерянный мир русской лошади. И вот мне повезло. Оказалось, он существует. С трудом и восторгом я входил в этот мир. На пороге его и встретил меня Соколов. Любопытный от природы к людям, я рад бывал узнать неординарную личность. Завидовал Куприну, умевшему ярко любоваться, крепко и трудолюбиво наблюдать в особицу стоящего, отклонившегося от середины человека… Почти сразу я понял главное для себя, мне стало ясно, что в такой же точно степени как человек создал лошадь, лошадь, и особенно орловская лошадь, создала новую породу людей, целый культурный пласт на земле. Соколов один из самых ярких в этой породе. Я написал о нём большой очерк, который нигде не смог напечатать, потому что и лошади и Соколов "не формат" в современной тусовочной России, но вот вспомнил сейчас маленькую деталь, которая может пригодиться, если я вздумаю возвратиться к этому очерку...
Был вечер. Стемнело.
— А сейчас я погрею тебя солнышком, которое у нас тут светило пятьсот лет назад, — сказал Соколов.
Мы пошли во двор, сели под молодые берёзы, посаженные ещё самим Соколовым-старшим. Андрей запалил костёр. Фокус был в следующем. В старых кержацких селениях пришло время разбирать дряхлые дома и Соколов попросил привезти во двор несколько чёрных, как уголь-антрацит, еловых стволов. Прежде, чем лечь в избяной сруб, лет триста набирали и нагуливали эти ели тяжёлое смолистое тело, впитывали и копили древнее русское солнце. Да избы стояли лет двести. Вот и выходит, что теплу, которым мы греемся теперь, и есть пятьсот лет. С такой придумкой сталкиваюсь я впервые, и она меня тешит и восхищает. Странно думать, что то же самое солнце, которому надо два часа, чтобы добежать сюда из столичных мест, почти одновременно ласкало молодую поросль этих будущих деревьев и волчьи хвосты на шапках московского опричного войска грозного царя Ивана.
В пламени вечернего костра оживала история. Нужно было совсем немного воображения, чтобы зримо восстановилась связь времён...