В Грузии каждая прогулка сопровождается новыми знакомствами — хочешь ты того или нет. Все происходит органически. Грузия подкидывает тебе людей и говорит с тобой их устами.
В субботу мы сидели на скамейке у Черепашьего озера. Я доедала лапшу, а Агата пыталась отогнать от нас голодных собак. К нам подошла пожилая леди в темных очках и платком-чалмой на голове и произнесла что-то на грузинском. Мы дали понять: инглиш, рашн. Она продолжила на-русском — спросила время — 7 часов — а затем изложила нам примерно всю свою жизнь.
Ее зовут Лия. Она — грузинка, отучилась на журналиста в Ленинграде. По профессии почти не работала — муж устроил ее в Лабораторию Времени работать на осциллографе.
— Помню, забрались на башню недалеко от Зимнего дворца и смотрели в телескоп. Звезды были раскиданы — как на бархатном небе…
В Ленинграде они с мужем жили на Большом проспекте Петроградской стороны. Я радуюсь — я тоже там жила! — в доме номер 56. Лия точного адреса не вспомнила — слишком много мест сменила за свою жизнь. С мужем-дипломатом мадам Лия объездила всю Европу, жила во Франции и 6 лет в Алжире, на севере Африки. Там Лия с подружкой делали зарядку на пляже — в феврале! — и купались в Средиземном море.
Лия пригласила нас выпить кофе с ее семьей — дочкой Татой и 21-летней внучкой Нией. По словам Лии, девушки совершают променад вокруг озера, чтобы сбросить лишний вес — «поправились из-за пандемии и сидячей работы». Все вместе мы встретились в ресторане Intelligentsia у озера. Солнце уже скрывалось за горами, мы расположились на веранде и укутались в пледы. Во время беседы прилетело штук 5 колких комментариев в сторону «полноты» Нии от ее родительниц. Тем временем я глаз не могла оторвать от ее густых темных волос, изящных черт лица, пирсинга над правой бровью — это самая роскошная грузинка, которую мне приходилось видеть.
У Таты с братом — свое туристическое агентство в Тбилиси, поэтому вся семья часто путешествует. Лия со смехом делится — в ноябре Ниа ездила в Венецию, поскользнулась на ступенях и упала в ледяную воду. «Итальянки окружили и только восклицали — Мамма мия! — а сухую одежду Нии предложить не смогли, у них все маленьких размеров». А в Брюсселе Лия отстала от экскурсионной группы, заплутала и пошла в полицейский пункт — без документов, денег и знания телефонных номеров — в ее сумочке лежали только помада и баночка духов. Нашлась со своими только к вечеру, напугав всех до смерти — в тот день на площади Брюсселя случился теракт, и все переживали за ее жизнь.
Женщины спрашивали нас про родителей, нашу жизнь и наши свободные передвижения. Удивлялись, насколько большая разница в глубине семейных связей — в Грузии принято опекать своего ребенка и жить вместе со своей семьей до конца.
Я ужасно хотела докопаться до писательского прошлого Лии — спрашивала про опыт в журналистике, публикации, где можно почитать ее рассказы. Лия была журналистом в тбилисской газете «Молодежь Грузии» — писала статьи и брала интервью. Когда издание закрыли, она пошла в институт преподавать стилистику и страноведение. Писала в стол заметки о своих путешествиях — как ее поразил средневековый Брюгге! — но сейчас все тексты, скорее всего, запечатаны в чемоданы — «а то и вовсе сын выбросил».
Лия уходила от темы и заботливо накладывала нам в тарелки салат — к концу дня мы нашли — нет, она нас нашла! — свою грузинскую бабушку, которая выращивает на балконе герань и имеет за плечами багаж прекрасных историй.