Хотя многоэтажный белый Эрдэнэт кажется очень компактным городом, это обманчиво: от советских микрорайонов на несколько километров расходятся "юрточные посёлки", со времён великой стройки основанные пришедшими из степи людьми и с годами превратившиеся в обычный частный сектор. Его мы дождливым неприютным утром пересекли на такси, а на выезде нас подобрала попутка.
В ней ехали две потрясающе красивых, каких-то даже анимешных монголки - кажется, мать и дочь. Салон устилали коврики ярких цветов, на приборной панели дремала кошка, и всё вместе да в противоположность дождливой наруже слагало такой удивительный уют, что обменявшись дежурными фразами (даром что монголки не знали ни русского, ни английского), мы задремали.
Через полсотни километров девушки привезли нас в городок Булган (15 тыс. жит.) - центр одноимённого аймака, из которого в 1994 году и выделился в аймак Орхон индустриальный Эрдэнэт. То немудрено: в Эрдэнэте сотня тысяч жителей, а во всём Булгане, уходящем на юг к горам Хангая - вдвое меньше.
Там, на юге, совсем в другой степи, родился Жугдэрдэмидийн Гуррагча, первый и пока единственный монгольский космонавт, в 1981 году летавший на "Салют-6" с Владимиром Джанибековым; ныне в аймачном центре ему посвящён музей. Оттуда же, из южных сомонов, происходил Цогто-хунтайджи Тумэнхан, в начале 17 века один из лидеров борьбы с экспансией дома Цин и участник религиозных войн на стороне тибетской школы Кагью. И хотя поддержанную маньчжурами школу Гелуг как основу монгольского буддизма никто не отменял, всё же борьба за независимость - это святое: конный памятник Цогто стоит на главной площади Булгана.
Сам городок возник в 1937 году на месте монастыря Дашчинхорлон-хийд. Название которого, в свою очередь, намекает, что основать его мог ойратский тайши Дайчин, первый принявший русский протекторат хан Калмыкии, а здесь оказавшийся в 1644-46 годах во время тибетского паломничества. О советском протекторате над Монголией же в 40 километрах южнее Булгана напоминают руины городка 51-й танковой дивизии, в 1976 передислоцированной сюда из Новочеркасска и в 1989 выведенной в Бурятию. Масштаб былой мощи таков, что на поиски гулагов, спутников, погромов и пьяных медведей с балалайками туда давно возят евротуристов.
Но издали Булган - городок совершенно заурядный. На выезде из него, в компании "Кумира монгольской борьбы" (так переводится табличка под этой скульптурой), мы расположились ждать следующей попутки.
С которой, сквозь тонированное стекло, я успел заснять показавшуюся из-за следующей горы Бетонную юрту Максаржава. Выходец уже не с юга будущего аймака Булган, а с севера, Хатан-Батор Сандагдоржийн Максаржав - потомственный монгольский военный, в 1911-13 годах бравший Кобдо на западе Монголии (тот район традиционно входил не в Халху, а в земли ойратов под прямой властью Пекина), а в 1917-18 оборонявший восточные рубежи от баргутов Шударга-Батора Бавужава.
В тех же боях сержант Сухэ стал Батором, и когда в 1921 году собранное в Кяхте ополчение под его началом перешло границу и заняло Алтанбулаг, союзник Азиатской дивизии Романа Унгерна-фон-Штернберга (то есть - белых) Максаржав перешёл на сторону красных монголов. Что в общем и определило исход Монгольской народной революции, а начавшаяся почти сразу грызня между группировками бурят-монгольских коммунистов обошла Хатан-Батора стороной: в 1927 году он умер на малой родине от последствий инсульта. В 1970 году его перезахоронили близ столицы аймака, построив необычный музей-мавзолей в виде юрты.