Рик Уэйкман - один из самых известных клавишников в рок-музыке. Он, наверное, один из немногих, чье мастерство музыканта не вызывает никаких споров. Если про гитаристов или барабанщиков можно услышать, что он, мол, и гитару не может настраивать, а тот в ритм не попадает, то про Уэйкмана не слышал ни одного дурного слова вот уже на протяжении более 50 лет, с тех пор как впервые услышал его "Шесть жен Генриха Восьмого". Но как все начиналось? Кто напутствовал его на пути к успеху?
======================
"В конце Джимми {Томас} говорит мне: "Я хочу, чтобы ты был в моей группе". Я говорю: "Но у меня утром экзамен по математике!""- может быть эта фраза стала для него ключевой?
Рик Уэйкман сказал, что блюзовые пластинки изменили его жизнь. Но все началось с любви к традиционному джазу и Этте Джеймс, а также с боевого крещения на внеклассных занятиях со звездой R&B того времени Джимми Томасом.
Под маской откровенного прог-рокера сердце клавишника Рика Уэйкмана неровно бьется от любви к R&B и блюзу. Выросший на северо-западе Лондона, в то время как традиционный джаз, скиффл и блюз зажигали умы, юный Рик поиграл в нескольких перспективных группах. Больше всего он известен по работе в The Strawbs, и Yes, но именно R&B помог ему подняться по карьерной лестнице музыкальной индустрии.
“Когда я был подростком, все играли в R & B-группах", - говорит Уэйкман. "Блюз в двенадцать тактов было легче всего выучить, и как только ты научишься брать три аккорда, можешь уже собирать группу. Через пару лет я стал прогуливать школу, чтобы поработать в музыкальном магазине в Южном Илинге. Однажды Чез Кронк (будущий Strawb) зашел поговорить с владельцем магазина, Дэйвом Симмсом. Он сказал, что он в затруднительном положении, и что пытается найти музыкантов для выступления с Джимми Томасом, вокалистом Айка Тернера. Его собственную группу "задержали" на паспортном контроле. Дэйв посмотрел на меня и сказал: "Рик что-нибудь придумает для тебя". Чез сказал: "Великолепно. У меня есть демо-версия на пленке. Я принесу ее. Если я найду кого-нибудь в духовую секцию, а ты сыграешь партию органа, мои проблемы будут решены.’
Мой внутренний голос говорил: "Извините, но я еще учусь в школе". Но мой язык беспечно сказал: "Да, без проблем". Я достал пленку и прокрутил ее. Это был забавный трек под названием Running Time. Но мне нужны были исполнители. Поскольку я уже работал в Watford Top Rank, я взял у них несколько номеров телефонов разных сессионных музыкантов. Я позвонил одному из трубачей, который сказал: "У нас есть труба, тромбон и тенор-саксофон в сочетании с альтом’. Все, что мне нужно было сделать, – это записать партии духовых инструментов, чего я никогда не делал. Духовые инструменты играют на концертах в другой тональности – но я этого еще тогда не знал. Это было вечером накануне сессии звукозаписи, а днем у меня занятия в школе, так что я не сплю до полуночи, переписываю эти отрывки, ложусь спать в четыре утра, встаю в шесть, усталый как собака.
“В тот вечер я прихожу в Olympic Studios к восьми часам со своим подготовленным материалом под мышкой и вижу звукоинженера Вика Смита, который радушно принимает меня. Кроме меня, Чеза и Вика, остальные участники группы - афроамериканцы, и я так нервничаю, что не понимаю ни слова из того, что они говорят. Я пытаюсь казаться крутым – но я все еще подросток и у меня не получается вести себя взрослее.
Мы начинаем играть, всем становится весело, и в итоге я исполняю почти классическую органную вещь. Я думаю про себя: "Им не нравится. Они хотят Букера Ти". Но что было действительно безумно, так это то, что продюсер Денни Корделл сказал: "Мне нравится звучание органа!" Он сказал мне, что они ищут новых исполнителей на органе, так что я должен зайти к нему в офис и поговорить с ним.
Затем появляются музыканты со своими духовыми инструментами. Звучит трек, и они начинают играть мою партитуру. Это была какофония полной и беспросветной чепухи. Я говорю: "Вот же дерьмо". Трубач отходит от микрофона и подзывает меня, рассказывая о партиях, и говорит: "Ты переписал их все в концертной манере". Я паникую. Он говорит: "Хорошо, сынок, не волнуйся", - садится с двумя другими и говорит: "Концерт", и они кивают и переделывают все партии во время игры. Теперь это звучит великолепно. Тогда Денни Корделл спрашивает: "Что все это значит?" А я отвечаю: "Я просто хотел попробовать что-то другое, но у меня ничего не вышло". Вот что я натворил в самом начале!
В конце Джимми говорит мне: "Я хочу, чтобы ты был в моей группе. Я хочу, чтобы ты был всегда рядом, куда бы я ни пошел". И Дэнни Корделл зовет меня вниз: "Я хочу, чтобы ты зашел ко мне завтра – в "Regal Zonophone" на Оксфорд-стрит, часов в одиннадцать-двенадцать".
“Это был самый смешной момент. Я говорю: "У меня утром экзамен по математике". А он: "Что?!" - Я понял, что облажался. "Ты что, школьник что ли?" - спрашивает он. “Э-э, да". И он сказал: "Ладно, завтра отдохни и приходи ко мне". Так я познакомился с ним, Гасом Дадженом и Тони Висконти. Они прокрутили трек и спросили меня, почему я исполнил партию органа в таком стиле. Я сказал: "Это единственный известный мне способ. Но, полагаю, ты хочешь что-то в стиле Букера-Т, чтоб я сыграл?"
Денни Корделл сказал: "Это было не то, чего мы ожидали, но всегда интересно, когда ты получаешь не то, что ожидаешь. Не меняйся, играй так, как сыграл. Не пытайся копировать то, что делают все остальные. Делай то, что делаешь сейчас, - это похоже на классику в роке. Это может быть твоей изюминкой. Подожди несколько лет, и все будут тебя копировать”.
Далее Уэйкман рассказывает, какие артисты и произведения оказали на него главное влияние как на пианиста и композитора. Мне эти произведения показались очень интересными. Поэтому предлагаю их и вашему вниманию.
Kenny Ball - I Still Love You All (Pye, 1961)
"Это произведение вдохновило меня на создание традиционной джазовой группы, когда мне было лет тринадцать – Brother Wakeman And The Clergymen. Я познакомился с Кенни Боллом только на концерте памяти Лонни Донегана в Королевском Альберт-холле в 2004 году. Он представился: “Здравствуйте, я Кенни”. Я сказал: “Я знаю, кто вы такой!” Он выглядел ошеломленным. Я сказал ему: “У вас когда-то был кларнетист по имени Дэйв Джонс”.
Он сказал: “Да, точно. Откуда, черт возьми, ты это узнал?” Я сказал: “Дэйв Джонс работал у моего отца – он был представителем строительной фирмы”. Я помню, как однажды мой отец пришел домой и сказал, что Кенни Болл и его джаз–бэнд из любителей стали профессионалами - так сказал ему его друг Дэйв. Они оставались большими друзьями до самой смерти моего отца."
Lonnie Donegan - Seven Daffodils (B-side to Have A Drink On Me) (Decca, 1961)
"В детстве поп-музыка была приятной, но скиффл - это нечто большее. В Rock Island Line Донегана бросается в глаза его великолепное чувство юмора, восторг от концертной записи и то, как хорошо все это скомпоновано. Но что еще лучше, но редко исполняется, потому что это был би-сайд сингла, так это Seven Daffodils, один из величайших блюзовых треков того времени. Я люблю эту песню. Меня попросили сыграть что-нибудь на поминальной службе по Лонни, и я выбрал "Семь нарциссов", мало кто ее знал, но когда они услышали ее, она всем понравилась."
Inez & Charlie Foxx - Mockingbird (Symbol, 1963)
"Эта песня действительно оказала на меня сильное влияние - взять классическую песню, разорвать ее на части и снова собрать воедино. Я до сих пор считаю, что это было потрясающе. Эшли Холт (Ashley Holt) [из The Atlantic Blues, в то время Warhorse, и по сей день остается вокалистом Рика] сыграл мне ее первой в клубе Top Rank. Любой может скопировать любую песню, нота в ноту, но если ты умеешь делать то, что делали Инес и Чарли Фокс, ты особенный. "Пересмешник" - это блюзовый материал, который к тому же очень танцевальный. Проблема в том, что я не умею танцевать.
Pye Golden Guinea Rhythm & Blues Volume 2 (Pye, 1965)
Я помню, как зашел в маленький музыкальный магазинчик рядом с моим домом в Перивейле, там была серия долгоиграющих сборников Pye Golden Guinea стоимостью в одну гинею, или двадцать один шиллинг. Я купил блюзовый альбом, потому что на нем был Дэйв "Бэби" Кортез, блюзовый органист, и его трек "Rinky Dink", который состоял всего лишь из трех аккордов. Это был отличный сборник, и в первый альбом [1964 года выпуска] были включены старые оригинальные песни чернокожих блюзовых певцов прошлого. К сожалению, у меня этого сборника больше нет. После стольких моих разводов и переездов, его, вероятно, переплавили и превратили в какую-нибудь гибкую игрушку.
Tom Jones - Chills And Fever (Decca, 1965)
"Сегодня я не смогу купить эту пластинку ни за какие деньги. Том Джонс изначально был блюзовым певцом, а его группа называлась The Squires. Это был его первый сингл, и я услышал его только один раз по радио. Я сразу побежал в магазин грампластинок. Очень скоро The Squires стали известны, и Том стал поп-звездой. Но это был не тот Том Джонс, который мне понравился с той песней. Интересно то, что он во многом вернулся в те времена. Если бы он сейчас был на концерте и изобразил Chills And Fever, мне бы этого хватило.
Steve Cropper - Far Away
"В старые добрые времена ты покупал свою пластинку и читал, кто на ней записан, почему, где и когда. Именно тогда я обратил внимание на Стива Кроппера. Мне понравилась его великолепная, мощная игра на гитаре, такая точность и такой хороший звук. Я никогда не понимал идею "это музыка черных, это музыка белых" – если вы не видите, кто этот человек, вы не узнаете белый он или черный. Однако я был ошеломлен, когда впервые встретил Стива Кроппера, потому что мне и в голову не приходило, что он может быть белым."
Etta James - You Got It/Fire (Cadet, 1968)
"Я услышал ее в музыкальном автомате, кто-то заплатил в кафе, я купил пластинку, она мне очень понравилась. Какой замечательный голос! Много лет спустя я жил в Монтре, и она приехала выступать на джазовом фестивале. Организатор фестиваля Клод Нобс сказал мне: “У меня проблема”. Как и в истории с Джимми Томасом, группу Этты задержали в аэропорту Женевы, и Клоду понадобилась помощь. “Есть отличная группа Stuff”, - сказал он. “Они собираются нас подменить. Им просто не хватает клавишника. Ты можешь им подыграть?”
Я сказал: “Да!” Этта пришла на репетицию, подошла ко мне и спросила: “Так, что ты знаешь о моих песнях?” Я упомянул несколько треков, тогда она сказала: “Назови мне какой-нибудь малоизвестный”. Я сказал: “Fire”. Она сказала: “Хорошо, давай посмотрим, умеешь ли ты играть”. Мы обсудили несколько вопросов, и затем она сказала: “Что ж, ты мне подходишь”. Это было чудесно и доставило мне огромное удовольствие. Позже Клод спросил, сколько денег я хочу за эту работу, и я ответил: “Ничего. Я получил удовольствие”.
================
И как всегда спасибо вам за ваше внимание. Подписывайтесь, присоединяйтесь к нашему сообществу - впереди еще много разных статей о нашей музыке