По Питеру можно ездить на велосипеде!
Оказывается, по Питеру можно ездить на велосипеде. И можно даже в расслабленном режиме. И можно даже "залипать" на пейзажи, архитектуру, делать фотографии (иногда даже годные), устраивать пикники и вообще, прекрасно проводить время с подружкой / женой (нужное подчеркнуть), получая кучу эмоций от того, что отправляешься в настоящее путешествие, Пусть даже не выезжая из города. Вернее, не выезжая из современного города. В этой статье я почти не буду углубляться в исторические дебри, но покажу и расскажу, как можно провести тёплый солнечный денёк, оседлав своего двухколёсного коня (ох уж эти журналистские клише!). Итак, лонгрид с большим количеством фотографий - вашему вниманию. Запасайтесь терпением, чайком и печеньками, мы отправляемся.
Маршрут в этот раз мы проложили по южному берегу Финского залива, от Алексеевского сада до Нового Петергофа. Самой сложной задачей было выбраться из центра Петербурга на Петергофскую дорогу, в полосу зелёных парков вдоль линии 36-го трамвая. Сложной в том плане, что нам выпал будний день, и трафик был сильно ощутим, и не везде удавалось расходиться с "зарульными" миром, потому что не все из них воспринимают велосипед как серьёзное транспортное средство. Я не буду утомлять вас рассказами о том, как мы добрались до Екатерингофа, важно не это. Важно то, что зная обо многих местах маршрута только понаслышке да разглядывая их на фотографиях, мы сделали в этой поездке для себя свои собственные географические открытия, добравшись до многих мест впервые. Так получилось и с Екатерингофским парком, и я совершенно точно теперь знаю, что мы сюда ещё обязательно вернёмся, сделав об этом интереснейшем уголке Санкт-Петербурга небольшое видео. Или большое, тут уж как пойдёт.
Но пару слов об одном интересном местечке по дороге в парк всё-таки скажу. Это конструктивистский дом на углу Обводного канала и Лифляндской улицы, построенный в начале 30-х годов прошлого века. Почти 100 лет назад, уже историческим наследием считать можно. Построен он в составе 2-го комплекса жилмассива для рабочих завода "Красный треугольник", который некогда являясь одним из крупнейших предприятий города, сейчас фактически представляет собой крупнейшую заброшенную промзону.
Екатерингоф
Екатерингоф оказался разделённым прошедшей через него Лифляндской улицей на две неравные части: западную и восточную, куда мы и приехали, устроившись на небольшой привал у ветвистого дерева на берегу пруда, недалеко от ротонды. Кстати, о Лифляндской улице: она так названа потому, что в Нарвской части вообще было "в тренде" давать имена улицам по прибалтийским губерниям Российской империи. Кстати, Екатерингоф - это остров. Образован он водным кольцом из Бумажного канала и реки Таракановки. Бумажный канал при этом имеет вид весьма непрезентабельный, глубины от 30 см до метра с небольшим, и очень сильно загрязнён, а в межень и вовсе может пересохнуть.
Название Екатерингоф с немецкого переводится как двор Екатерины. Пётр в своё время задумал построить здесь целых три дворца: для жены Екатерингоф, и для дочерей Анненгоф и Елизаветгоф. Все три в итоге были построены, и ни один до наших дней не дошёл. А началось всё с собственно петровского дворца, названного Подзорным, "сданным" заказчику аккурат в будущий День Космонавтики, 12 апреля 1706 года. Мы приехали в парк 13 числа, повод - опять не было повода не отметить. Краеведы говорят, что перестроенный в камне Подзорный дворец, окружённый стеной, уходящей прямо в воду, был одной из самых "милых" загородных построек в окрестностях Петербурга в голландском стиле. Поверим на слово, так как от него, увы, ничего не осталось. Перестройка, кстати, весьма затянулась, на неё ушло почти десять лет.
Характерно, что на носу у нас стояли первомайские выходные, и Екатерингоф с ними напрямую связан. Как раз в этих местах в ходе Северной войны 6 мая 1703 года наши войска отжали у шведов два корабля, до того у них же отжав Ниеншанц, так что это дало повод Петру издать указ о проведении майских праздников в Петергофе. Как говорится, столица отмечала первомай за долго до того, как это стало мейнстримом. Как я уже сказал, ни один из четырёх местных дворцов до наших дней не сохранился. И если Подзорный и дочкины дворцы канули в лету ещё в царские времена, то переживший взлёты и падения собственно Екатерингофский дожил до ХХ века. Ещё в 1825 году во дворце открылся музей петровской эпохи, и дворец, таким образом, стал первым в России открытым для широкой публики дворцом-музеем. Правда, это его не спасло: в 1917 году дворец национализировали, после он дважды горел и в 1926 году, после одного из пожаров был разобран на дрова.
В современном парке много зелени, много воды, довольно тихо, можно передвигаться на велосипедах и гулять с собаками (сегодня далеко не в каждом парке Питера такое возможно). Мы остановились у ротонды на пруду. Утро, несмотря на прогнозы синоптиков, было свежим, нам предстоял ещё довольно длинный путь, и в этот раз мы не стали здесь задерживаться. Кстати, у ротонды обнаружили группу, которая занималась не то йогой, не то физкультурой. Сделали пару кадров и отправились дальше. Больших сложностей при передвижении по дорогам мы не испытываем, но назвать дороги этой части города дружелюбными к велосипедистам тоже не можем. Особенно, когда ты едешь, как тебе и положено, по правому краю проезжей части, а слева от тебя - три полосы ревущего потока. Спасибо, однако, водителям лазурных, они вежливо не вжимали нас в остановки и не подрезали на обгонах. Чего не скажешь о водителях легковых автомобилей и... водителей средств индивидуальной мобильности, то есть электросамокатов. У нас на канале хоть и есть статьи в поддержку СИМ, но голову на плечах, всё-таки, никто не отменял.
Полежаевский парк
Вернёмся к нашему путешествию и крайне некомфортному в нём участку от Екатерингофа до Полежаевского парка. Вот где тренируешь скилы "каменное лицо" и "я тоже водитель транспортного средства". Виват строителям проспектов Стачек и Маршала Жукова. При такой гигантской ширине проезжей части и запаса по краям не сделать нормальную велополосу... Если у вас есть свои лайфхаки на этом маршруте - вэлкам в комментарии, а мы продолжим. Очень часто оказываешься в плену собственных стереотипов. Раз парк лежит в районе новостроек, ну или относительных новостроек, то и сам парк тоже "новостройка". А вот и нет! Полежаевский-то, оказывается, парк с историей! И даже с речкой, и даже с маленьким водопадиком. Ну или большим порожиком, кому как нравится. Речка именуется Дудергофкой, и да, её исток - Дудергофское озеро в Дудергофе на высоте 80 метров над уровнем моря. Понятно теперь, откуда в ней такое течение: путь довольно короткий, а перепад высот для равнинной реки весьма ощутимый.
Здесь мы впервые в этом путешествии столкнулись с именем графа Орлова, которому эти земли в XVIII веке презентовала Екатерина II. Граф перегородил речку (тогда она ещё именовалась Лиговкой), устроил пруд, в котором насыпал остров и построил туфовый грот, выстроил себе каменный особняк. Ну то есть как "граф". Крепостные графа, разумеется, всё это сделали. Не лично же Орлов в земле ковыряться будет. Хотя, может быть граф тоже ковырялся. После смерти имение досталось дочери графа, а потом и внуку, генералу Буксгевдену. Владение неоднократно меняло владельцев, попав, наконец, в руки графу Григорию Кушелеву, который немало постарался для его блага. Он же решил перестроить и усадебный дом, для чего выписал себе из Питера (тогда эти места были глухим загородом) архитектора Штакеншнейдера. Хозяйство было организовано широко и чётко, при нём даже оранжерея и фруктовый сад имелись. После графа Кушелева имение досталось сначала купцу Курикову, который стал распродавать его по частям, а затем банкиру Константину Полежаеву.
Именно по его фамилии парк и значится на картах. Ему досталась центральная часть в 78 десятин с имением, а сын банкира вдоль железной дороги на Петергоф, устроил дачный посёлок. Вот как описывали посёлок Лигово в то время: "Лигово привлекало хорошим Полежаевским парком. Речка Лиговка была запружена, образовала среди парка большой пруд, близ берега которого был островок, а на нём туфовый грот. Помимо приятных прогулок, катания на лодках, купания, рыбной ловли, по воскресеньям в парк привлекала хорошая музыка. Выступления симфонического оркестра графа Шереметева происходили на особом плоту. Он отчаливал с музыкантами от берега, становился посреди пруда, и начинался концерт." В современном своём состоянии парк, как и Екатерингоф, разделён на несколько неравных частей Полежаевским проездом и проспектом Ветеранов. И это один из немногих легкодоступных парков Петербурга, в которых есть бурная речка с почти карельским характером и водопадом. Гулять по нему очень живописно, и у нас большая просьба ко всем гуляющим - забирайте свой мусор с собой, пожалуйста. Такая же просьба и к собачникам. Нет, следы жизнедеятельности ваших собачек - это не удобрение.
И да, в будни, когда в парке мало народу и дорожки свободны, здесь можно здорово разгонять на кантрийных велах. Но надо помнить, что парк - это не спортплощадка, и главный там пешеход. А вот что совсем нехорошо, так это следы от питбайков на парковых дорожках. Это, на наш взгляд, совсем уж зашквар. Наши велы не кантрийные, а очень даже простые дорожно-походные, поэтому аккуратно пробираемся сначала к водопаду, а потом выбираемся из парка в сторону Петергофа. И ещё. В Ингерманландии есть очень интересная природная особенность - пятое время года. Это когда зима уже отступила, а настоящая весна со свежей зелёной листвой и цветами ещё не пришла. После "золотой осени" - это промежуток времени между тем, как отлетели листья, ещё относительно тепло и комфортно, но снег ещё не выпал, а световой день при этом не катастрофически короткий. Я обожаю это время года, потому что оно совершенно по особенному раскрывает архитектуру, которая в прозрачных ветвях и в прозрачном воздухе смотрится фантастически.
Не обошлось и без традиционного в наших поездках забредуна. Навигатор, а это был Komoot, за который так топят некоторые мои друзья, завёл нас на территорию 15-й горбольницы и упёр в закрытые ворота. Вообще, заехать на её территорию можно было, как оказалось, только через пару ворот и одну щель. Все остальные выезды на территорию больницы были закрыты. Мы, кстати, благодаря навигатору, уперевшись в закрытые ворота, свернули в противоположную сторону от открытых и навернули лишний километр по территории. А счастье было так близко... Но разве нас остановят пара-тройка сотен лишних оборотов педалей? Конечно нет! Мы вырвались на волю по улице Чекистов... Хотя, словосочетание "вырвались на волю" и название "улица Чекистов" плохо, наверное, совмещаются в одном предложении... И посмотрите, нас, словно благодаря названию, судьба привела в совершенно чудесное место, возле которого мы встретили советский пепелац в отменном состоянии. Он, кажется, вообще был в стоке, кроме передних сидений. И да, беляш с кофе посреди первой половины 50-километрового маршрута - это прямо чудо, как вкусно.
Литания
Буквально сразу же после короткого привала, въезжаем на территорию старинной усадьбы с красивым названием Литания. Её территория изначально делилась на два участка: первым владел капитан Ипат Муханов, дослужившийся впоследствии до контр-адмиральского звания, а вторым - Иван Синявин, прошедший тот же служебный путь. После смерти Синявина эта часть достаётся сначала его детям, а потом переходит в собственность графа Александра Апраксина. В конце XVIII века обе этих части приобретает советник Берг-коллегии Александр Демидов. И работает на переустройстве и перестройке не абы кто, а сам архитектор Иван Старов. Правда, появился он тут не случайно, а потому, что, по удачному стечению обстоятельств, кроме того, что он был выдающимся архитектором, Старов приходился Александру Демидову шурином. Что не делает его плохим архитектором, конечно. Но Демидов не стал последним владельцем усадьбы, он продаёт её владельцу сахарного завода в Екатерингофе Якову Молво.
Увы, творения Старова до наших дней не сохранились, но виноваты в этом не революция и войны, а хозяин усадьбы, владевший ею после Молво, обер-прокурор священного синода граф Николай Протасов. Он затеял перестройку, и от классицизма, в котором работал Старов, ничего не осталось. А уже после Протасова дача перешла во владение к британскому предпринимателю Эдуарду Эбсворту. Но и он не стал последним: буквально накануне революции дачу выкупило общество "Строитель", в планах которого было создать тут город-сад под названием "Таврида". В эти планы последовательно вмешались Вторая мировая, Революция и Гражданская. А после Второй мировой дача была разрушена, как и многие другие постройки Петербурга, но вариант восстановить её был. Увы, этого не случилось, и в середине ХХ века дача окончательно исчезла с карты города. Парк усадьбы, кажется, до сих пор хранит следы войны, уж больно все эти холмы да ямы напоминают следы бомбёжки.
Наконец, распогодилось. Солнце стояло высоко и ярко, небо было чистым, дул лёгкий южный ветер. На полянах между едва подёрнутыми зеленью деревьями мы останавливались, подставляя свои лица солнцу. Так, неторопясь, мы выехали из усадьбы "Литания" и оказались на территории пусть плохо, но всё-таки сохранившейся усадьбы Демидова. Первым владельцем этого участка был сподвижник основателя Петербурга Фёдор Апраксин. Череда смены владельцев привела усадьбу в руки коллежского советника Петра Демидова, стараниями которого в XVIII веке и был создан весь ансамбль с главным домом и парком, от которого до нас дошёл сильно перестроенный дом и одичавший парк. И канал. Правда, канал построили при втором владельце усадьбы, почётном члене Академии художеств Никите Демидове, но название он получил по имени купца Матисена, владевшего усадьбой уже в XIX веке. Да-да, это Матисов канал.
А кстати, знаете, как до 1964 года называлась улица Чекистов? Штрамповкой. А знаете, почему? Потому что фамилию Штрандман носил царский генерал. Не складывается? Дело в том, что улицу, проходившую по уступу вдоль главного дома его, генерала Штрандмана, усадьбы, которая ему досталась от купца Матисена, решили назвать в его же честь, да только русскому человеку она была несколько труднопроизносима, вот и превратилась со временем в Штрамповку. Но в разгар оттепели руководители Ленинграда опомнились и сменили это название на более идеологически верное. О чём я сейчас жалею, так это о том, что мы не поднялись чуть выше и не посмотрели на застройку, которая начала формироваться ещё до революции, когда территорию усадьбы стали застраивать сначала деревянными домами, а после войны здесь появилась малоэтажная застройка в неоклассическом стиле. Люблю такие районы - прямо районы здорового человека с квартальной (как правило) застройкой, нормальными дворами, сомасштабными человеку размерами... Умели же строить!
Новознаменка. Дом Воронцова
Следующая усадьба, по территории которой пролегал наш путь, называлась Новознаменка. И принадлежала поначалу этот участок вице-канцлеру графу Воронцову, однако позже участок был приобретён сенатором Мятлевым, который и дал ей название Новознаменка. Но потрясающей красоты дом с лазурными стенами был выстроен в характерном для петровских времён стиле ещё при первом хозяине по проекту самого Антонио Ринальди. В конце XIX веке усадьба была продана в казну и отдана в собственность Попечительства императрицы Марии Фёдоровны о слепых, а позже здесь была устроена городская больница для душевнобольных. Парк так и манил остановиться и присесть на берегу пруда, но план путешествия не предусматривал долгих рассиживаний. Задача-минимум - доехать до Нового Петергофа, а мы ещё даже не обедали. Выезжаем из той части Новознаменки, что когда-то принадлежала Воронцову и заезжаем в ту её часть, которая принадлежала графу Миниху. И тут я вспомнил одну прелюбопытнейшую историю...
Новознаменка. Дом Миниха
Как водится на этой дороге, дачей владел не только Миних. И кстати, вовсе не Бурхард, как многие думают, а его внук. И досталась она ему тоже не сразу. Сначала ею по очереди владели боярин Тихон Стрешнёв, особа в буквальном смысле приближённая к императору и первый московский губернатор, затем граф Артамон Матвеев, затем граф Павел Ягужинский (прямо "Гардемарины вспомнились: Бирон, Ягужинские), затем князь и действительный статский советник Дмитрий Голицын, а уже потом только внук известного государственного деятеля, граф, тайный советник и сенатор Христофор Сергеевич Миних. Дачей по соседству, кстати, одно время владели Трубецкие. В общем, непростые тут жили обитатели в те времена, ох непростые!
Елизино
Вообще, эта дорога прекрасна. До определённого момента. Что летом, под тенью деревьев, что сейчас, когда уже тепло, но листвы ещё нет, и видно далеко вокруг. Тут красиво, относительно немноголюдно и шоссе хоть и шумит где-то рядом, но пока не досаждает. По очереди проезжаем имения Новознаменки: дачу Елизино, Виельгорских, дачу фон Маллера и Марьино.
Елизино находится вплотную к даче Миниха, а владел ею в начале XVIII века кабинет-секретарь Алексей Васильевич Макаров. В переводе на современный русский бюрократический язык кабинет-секретарь - это глава администрации президента, поскольку в те годы он руководил личной канцелярией монарха. Макаров же был тайным кабинет-секретарём Петра I, при Екатерине I стал её советником, при Петре II - президентом Камер-коллегии, а при Анне Иоанновне был посажен под домашний арест, под которым и скончался. Среди дел, которыми ведал Макаров, числились возведение императорских дворцов вокруг столицы, устройство зверинца Летнего сада (читай - первого русского зоопарка), ведение дел Кунсткамеры.
Дача Виельгорских
Соседним участком в начале XVIII века владел обер-комендант Нарвы и Дерпта, а впоследствии московский губернатор Кирилл Алексеев Нарышкин. По наследству усадьба досталась его сыну, а к концу XVIII века в состав усадьбы Нарышкина вошли земли соседней усадьбы Макарова, которую мы только что проехали. Вдова Семёна Кирилловича Нарышкина продала свою усадьбу английскому купцу Роману Мобелю, который оставил себе только историческое, "нарышкинское" ядро усадьбы, продав бывшую макаровскую усадьбу. На современных картах этот участок обозначен как "дача Ласунского", и это не ошибка - Павел Михайлович Ласунский был следующим после Мобеля владельцем этих мест, при котором по проекту архитектора Виктора Беретти, памятного нам по Университету Святого Владимира в Киеве, усадьба была фактически заново построена. После Ласунского дача перешла к графу Льву Витгенштейну, отец которого в 1812 защищал Москву от французов. После него дачей владели братья Матвей и Михаил Виельгорские. Пребывая в графском титуле, оба брата внесли вклад в русскую культурную жизнь: Матвей стал соучредителем Императорского музыкального общества, а в доме Михаила бывали и концертировали Глинка, Шуман и Лист. Увы, ни господского дома, ни дач с верандами не сохранилось.
Дача фон Моллер
От дачи фон Моллер тоже остался только парк. Владела этой дачей в начале XIX века супруга морского министра, адмирала Антона Васильевича фон Моллера Юлия. До неё имение принадлежала членам монаршей семьи, племянницам Петра Алексеевича, затем поочерёдно президенту военной коллегии князю Репнину, статскому советнику Хитрово, графине Разумовской. Следующий после Юлии фон Моллер владелец дачи Стобеус устраивает здесь большой конезавод с ипподромом. Ипподромом, Карл! Сейчас от былого великолепия остался, как я уже сказал, только парк. Ни одной постройки. Кстати, об адмирале. Это был бравый и отважный человек, имел много "ачивок" как на воде, так и на суше, применяя свои знания для реконструкции Ревельского порта и командуя Кронштадтским, дослужился до чина министра, после получения которого взялся за реформы в министерстве.
Дача Марьино
Сразу за этой дачей - участок "Марьино". Булыжная мостовая, гранитные валуны и пруды - вот и всё, что осталось от этого парка. Вообще, вы, наверное, обратили внимание, что всем местным дачам характерны частые смены владельцев? Марьино не стала исключением. Толстые не были первыми владельцами - дача перешла к ним от майора лейб-гвардии Семёновского полка Соковнина. Владела дачей Мария Константиновна Толстая, от имени которой и произошло название имения. Помните Стобеуса, который купил соседнюю дачу? Его брат выкупил Марьино, и обе "братские" дачи получили общую границу. Но бог с ними, со Стобеусами, совладельцем дачи был супруг Марии Константиновны, граф Павел Матвеевич Голенищев-Кутузов-Толстой, крестник Павла I, адъютант того самого Бенкендорфа, автор воспоминаний о подавлении восстания декабристов.
Ну вот, собственно, и наступил тот определённый момент, до которого дорога была прекрасна! Всё, приехали. Слева два огромных гипермаркета, Леруа и Лента. И трамвайная линия вдоль шоссе, огороженная заборами с обоих сторон. Направо через шоссе - переход и тротуар. Ну логично же, что нам туда? Логично, тем более что шоссе здесь узкое, движение активное и быстрое, и ехать по нему некомфортно. Да и народа на тротуаре нет. Но вот незадача - через пару десятков метров тротуар кончается, превращаясь в грунтовую тропинку. Хорошо, что сейчас сухо. И, кстати, вариант объехать через парковки гиперов тоже такой себе: к ним опять же нужно выехать через грунтовые тропинки.
Сергиева пустынь
Вторая длинная и даже пешая остановка случилась у нас в Сергиевой Приморской Пустыни. Несмотря на то, что я крещённый, я не могу назвать себя глубоко верующим человеком. Вернее, глубоко верующим в того бога, которого нам изображают в священных писаниях, будь то Библия или Коран. Очеловечивание непостижимых образов - приём настолько же древний, насколько древнее само человечество. Ведь гораздо проще поверить в убелённого сединами мудрого старца видом, напоминающим не то Гэндальфа, не то Дамблдора, чем попытаться представить, какового это: вечно расширяющееся пространство (куда, кстати, расширяющегося) и разум, который все эти законы мироздания продумал. Однако, факт: очень часто, попадая за ограды обителей или святых мест, замечаешь, словно шум внешнего мира уходит куда-то, остаётся за оградой, а внутри - только покой и умиротворение. Не везде. Там, где много людей и туристов, такого я не ощущал. Например, в Дивеево. А вот здесь снова окунулся в это ощущение. Хотя, может быть и это тоже эффект плацебо? Кто знает, кто знает...
Пустынь основана на землях, которые императрица Анна Иоанновна передала в дар своему духовнику архимандриту Василию Высоцкому, в церковном миру известному как Варлаам. Сюда же по её велению в год основания была перевезена из загородного дома матери императрицы, Прасковьи Салтыковой, деревянная церковь, которая была заново освящена в честь Сергия Радонежского. А потом императрица ещё и богослужебными книгами пустынь снабдила. Управлял монастырём основатель, а своего штата для богослужений сначала не было. После смерти основателя монастырь стал приписной "дачей" Троице-Сергиевой лавры, а после реформ стал самостоятельным монастырём 2-го класса. Архитектура монастыря, тем временем, выдаёт в нём, во-первых, близость к тогдашней столице империи, а, во-вторых, руку европейских зодчих. И я не ошибся - в середине XVIII века над внешним обликом строений монастыря трудились Трезини и Растрелли. Кстати, собор, который на двоих (один спроектировал, другой "смотрел" за стройкой) "сообразили" эти зодчие, Святой Троицы Живоначальной, стал впоследствии образцом для многих русских храмов, но советские годы не пережил - его взорвали в 1962 году, несмотря на готовность проекта реставрации.
Весь XIX век в монастыре продолжается строительство, на которое работают, составляя проекты, именитые архитекторы, и которое "спонсируется" именитыми меценатами, а сам монастырь был переведён из 2 класса в 1. В начале XIX века по проекту Луиджи Руска был построен инвалидный дом с Валериановской церквой. В этом храме был упокоен Валериан Зубов, покоритель Дербента, а храм построен на средства его братьев, которые были упокоены в крипте храма. Там же нашли последний приют дочь и внук Александра Суворова. Церковь в советские годы сильно перестроили, а могилы уничтожили. В 30-е годы XIX века были построены поминальные церкви - Покрова Богородицы и Григория Богослова. Кроме этого, было поставлено несколько часовен и возведены кельи для монахов. Проекты для этих часовен и келий составлял архитектор Горностаев. Он же в середине XIX века возвёл Радонежскую церковь. Особенностью этой церкви был её тип - базилика, причём двухуровневая, она была уникальной для империи. Здесь нашли последний приют князья Юусуповы, Чернышевы, Шишмарёвы, Карцевы, Строгановы, Волконские, Щербатовы, граф Клейнмихель и барон фон Фредерикс. Сейчас церковь на реконструкции, но она открыта, в храм можно зайти, помолиться, поставить свечу.
Тогда же, в середине XIX века по проекту Штакеншнейдера возводится "Кушелевская", а, точнее сказать, Покровская церковь. Освящённая в честь Покрова Пресвятой Богородицы, своё второе название она получила потому, что была возведена над могилой сподвижника Павла I генерал-лейтенанта, графа Григория Григорьевича Кушелёва. Эту церковь часто называют одним из лучших творений Штакеншнейдера. Она сохранилась до наших дней, но внешний вид нынче у церкви совсем не тот, что был во времена постройки.
Вообще, последняя четверть XIX века стала эпохой своеобразного расцвета монастырского дела, особенно на фоне упадка монастырей столетием ранее, после екатерининских реформ. Монастыри богатели, и тому были причины. Например, мы все с вами помним, что в 1861 году отменили крепостное право. Так вот, это вызвало рост численности братии, и не просто за счёт абы кого, а за счёт крестьян - специалистов в области сельского хозяйства. То есть эти, вновь пришедшие в монастырь люди, знали, в большинстве своём, что такое земля и как с ней надо обращаться. Умели её возделывать, и вообще, к труду, как на земле, так и на строительстве, были привычными. Вместе с тем намечался экономический рост и в обычной, "светской" жизни, что позволяло купцам, предпринимателям, промышленникам и прочим меценатам больше жертвовать на содержание монастырей. Не обошла "эпоха большого строительства" стороной и Сергиеву пустынь.
Кроме уже озвученных сооружений в третьей четверти XIX века была возведена церковь Воскресения Христова. Она была построена на месте старой церкви апостола Иакова, была решена в позднем византийском стиле и имела пятикупольное завершение. Храм был двухуровневым, нижний уровень, фактически, нижний храм, был освящён в честь архистратига Михаила в память
о погребённом здесь князе Голицыне. Фишка храма - в его архитекторах. Это два человека, священник и "светский" зодчий, архимандрит Игнатий и архитектор Парланд. Знаете, что они ещё построили на двоих? Спас-на-Крови. Спас, к счастью, сохранился, а вот Воскресенскую закрыли в 1919 году, а снесли в 1968. Через пять лет после масштабных разрушений конца 60-х годов прошлого века комплекс монастыря поставили под государственную охрану. Молодцы, ничего не скажешь.
И ещё. Мы регулярно в ходе этого путешествия встречались с фамилией Штакеншнейдер: он проектировал многие здания, встречавшиеся на нашем пути. Встретились мы и с самим архитектором в его последнем приюте: он похоронен на некрополе Сергиевой пустыни
Продолжаем движение на запад, покинув Сергиевскую пустынь. Пока по тротуару, благо он тут теперь широкий, а пешеходов почти нет. И словно специально, как бы играя на контрасте между старой религиозной архитектурой, нам попадается громада университета морского и речного флота имени адмирала Макарова. Как выяснилось, здание наполовину заброшенное. Вид, честно говоря, оно в целом имеет не очень-то жилого, но всё правое крыло в принципе - один большой недострой. Здание (левое крыло) было построено в 70-х годах прошлого века, а правое так и не достроили до конца. Любите романтику заброшек? Вэлкам, а мы поехали дальше, мимо Константиновского дворца.
Сейчас Константиновский фактически резиденция инкумбента, но начиналась вся история по привычному для этих мест сценарию - с Петра I. В 1716 году начинаются работы по сооружению дворца и парка в Стрельне, а в 1722 году Стрельна была пожалована Петром Елизавете. При советах тоже типичный для многих подобных "заведений" сценарий - во дворце открывают детскую исправительную колонию. Что-то какая-то патологическая надобность была у советов в детских колониях. Видимо, не всё так сладко было, а? Затем вместо колонии в здании дворца расположили Арктическое училище, а потом, после выдворения училища, дворец закрыли на реконструкцию, открыв его только в начале XXI века уже как "Дворец Конгрессов". Несмотря на фактический статус резиденции главы государства, посетить дворец с экскурсией вполне себе возможно - нужно лишь посетить для начала сайт музея и ознакомиться с правилами посещения.
Мы на это тратить времени не стали. Не потому, что не хотим, а потому, что на это мероприятие нужно выделять целый день и планировать его заранее, с наскока сюда не налетишь. Оставляем дворец и двигаемся дальше. Кстати, тут, в Стрельне, по левую руку, если оставить Питер за кормой, можно обнаружить красивое и хорошо сохранившееся здание почтовой станции. Здание старое, конца XVIII века, автором проекта стал архитектор Львов (Приоратский дворец в Гатчине). В этом здании "наше всё" провожал своего приятеля Киселёва по служебной надобности в Вену и на лечение на воды в Карлсбад. Увы, здание сейчас заброшено, а место-то шикарное, и здание интереснейшее...
Однако, время уже далеко за полдень, пора бы устроиться на обед. И тут, как нельзя кстати, пришёлся Орловский парк в Стрельне. Одновременно и дикий, и такой городской. Этот парк - типичный представитель своего времени и той моды, которая в это время царила. А разбит он в первой половине XIX века в стиле английских пейзажных парков в усадьбе графа Орлова. Да, сейчас это - городской парк, а когда-то был усадебным. Разбит парк на берегу Орловского (Заводского) пруда, который, в свою очередь, был сооружён с помощью подпруживания реки Стрельна. Неподалёку от Туфового мостика есть сход к берегу, на котором, спрятавшись от ветра в небольшой низинке, мы и устроили свой фирменный обед: гречка с тушёнкой. Зря, что-ли, плитку тащили? Солнце решило нас немного побаловать, выглянув из-за туч и не дав нам замёрзнуть без движения. Обедали на острове Любви.
В пятое время года особенно годно рассматривать руины и заброшки. Берёт за душу живее обычного. После обеда мы сначала решили прогуляться к руинам - остаткам надворных построек орловской усадьбы. Что-то, например один из корпусов конюшен, доступно для обзора со стороны Фронтовой, бывшей Орловской, улицы. А что-то можно осмотреть, только пробравшись на территорию со стороны парка. Но будьте внимательны, когда-то весь конный двор был обнесён забором с колючей проволокой. Забор давно обветшал, столбы повалены, и колючка размоталась по земле - есть риск и самому пораниться, и велам колёса пробить. Однако, долго гулять нам не дали: появился какого-то странного вида, но в чоповской форме, охранник, который так и не смог внятно объяснить, что и от кого он охраняет. Ввязываться в перепалку не хотелось - не про этого товарища было настроение. Сделали несколько фотографий и отправились дальше.
После конного двора мы свернули к железной дороге - посмотреть на стрельнинский вокзал. Красивое здание! Его построили в середине XIX века по проекту Николая Леонтьевича Бенуа, и сейчас почти не используют. А потом ветер переменился. В буквальном смысле. Если до этого дул юго-восточный с материка, и было относительно тепло, то после вокзала Стрельны в лицо ударил ледяной порыв с Финского залива, и так и не стихал всю оставшуюся дорогу. Ну не откладывать же из-за этого путешествие? Конечно же нет! Нас ждали ещё несколько жемчужин, и мы очень рады, что этого ветра не испугались.
Продолжилось путешествие знакомством со Львовским дворцом в самой Стрельне. Насколько я понял, на месте дворца в XIX веке проводились военные парады (на картах эта территория обозначена как "парадное место"), которые владелец императорской резиденции, великий князь Константин Павлович, очень любил. Позже участок под дворцом достался его внебрачному сыну, при котором и был выстроен дворец в модном тогда неоготическом стиле (Воронцовский дворец помните? Стиль его помните? Так вот - одна эпоха и страсть к неоготике). Последним владельцем усадьбы стал внук внебрачного сына Константина Павловича, князь Александр Дмитриевич Львов. Этот отличился тем, что ещё в 1880 году, в 17-летнем возрасте, создал здесь, в Стрельне, первую в России добровольческую пожарную команду. Он же тут и первую пожарную часть устроил с каланчой, которую, увы, уничтожили фашисты.
А вот дальше мы, наконец, покидаем шумное Петербургское шоссе и спускаемся на Нижнюю дорогу, попутно посещая самый берег Финского залива. И тут со мной чуть не случился конфуз из-за оптической иллюзии. Коварный, однако, этот Финский залив! Тростником у берега вода была устлана так, что натурально производила впечатление твёрдой почвы. При этом открытая вода плескалась где-то в 5-6 метрах от берега. И, спускаясь к берегу, я чуть не влетел в эти волны тростника на воде, в буквальном смысле в метре сообразив, что тростник лежит не на берегу, а на волнах.
Низом объехали и Михайловскую дачу. Этот, ныне пребывающий не в лучшем состоянии, дворец, был построен в 1862 году по проекту архитектора Геральда Боссе. Знатоки архитектуры называют стиль, в котором он построен, эклектикой. Причём сначала для работы над дворцом был приглашён Штакеншнейдер, затем Шарлемань, и только после отставки Шарлеманя за дело взялся Боссе. Мне лично этот дворец напомнил нечто среднее между Воронцовский и Ливадийским дворцами Крыма.
Имение же, в котором находился дворец, именовалось Михайловкой и принадлежало великому князи Михаилу Николаевичу. И опять же, начиналось всё с Петра, при котором тут находилось имение Меньшикова "Фаворит". Решение о создание дачи для младшего сына Николая I Михаила было принято в 30-х годах XIX века, а в 1834 году это имение получило официальное название "Михайловская дача". Ещё раз выехав к берегу Финского залива, к "дому водокачальни", мы поднялись на верх, к усадьбе великого князя Николая Николаевича "Знаменка". И это одно из самых красивых зданий, которое мне доводилось видеть, а уж дворцов я повидал немало.
Любопытно, что и эта усадьба появилась у Романовых тогда же, в 30-е годы XIX века. Приобрели её Романовы у сенатора Мятлева в 1835 году. К тому времени дворец и церковь, проект которой ранее приписывали Растрелли, тут уже стояли. Сразу после покупки за перестройку дворца берётся архитектор Штакеншнейдер, а в середине столетия дворец ещё раз перестраивается по проекту Геральда Боссе в стиле русского барокко. Он же составляет проект конюшенного корпуса, по пышности мало чем отличающийся от основного здания дворца. Мы попали сюда уже к концу дня. Народу не было. Северный ветер немного стих. Тишина стояла невероятная. Людей не было. Определённо, вечера пятого сезона в таких локациях - мои любимые.
Продираясь по тропинкам мимо конюшен, мы выехали сначала на территорию посёлка Знаменское, а затем и к парку Александрия. Вход туда платный, но даже не в этом дело. На его посещение опять же, нужен целый полноценный день. А вот за что я сам себя теперь ругаю, так это за то, что вместо маршрута через Александрийский парк, лежащий напротив Александрии, мы поехали по дорогам - сначала по Парковой улице, а затем по улице Демьяна Бедного. Эх, такой пруд упустили. Такие места живописные.
Финальной точкой должен был стать Петергофский дворец, но сил уже не было. Вместо него финальной точкой - и не менее жирной - стал Новопетергофский вокзал. Здание фантастически красивое! Движение на этой линии, от Питера до Петергофа, открыли в 1857 году. Говорят, что всех, кто впервые приезжал в Петергоф, поражал невероятной красоты вокзал. Так вот, совершенно правильно говорят - я там был впервые, и хоть век на дворе не XIX, а XXI, остался весьма впечатлён. Станций, как и дворцов, я видел много. И если недавно, восторгаясь Знаменкой, я назвал её одним из самых красивых дворцов в своём личном рейтинге, то вокзал Петергофа однозначно самый красивый в стране. И да, особый кайф наблюдать, как электрички со стороны Ораниенбаума ныряют в недро вокзала. Зрелище и так-то впечатляющее, а для железнодорожного фаната - и вовсе неоторвательное.
Кстати, маленький лайфхак о том, как доехать до Петергофа жителям юга Санкт-Петербурга и его пригородов, ближних и дальних: Шушар, Павловска, Царского Села - Пушкина и окрестностей, Гатчины, Красного села. Мы выбирались из Детскосельксого (восточная окраина Пушкина). Задача - попасть на станцию Александровская. От вокзала Пушкина туда ходит автобусы №377 и №378. От Александровской доезжаем до железнодорожной станции Ленинский проспект и совершаем пересадку на электричку, следующую в направлении на Ораниенбаум. И да, не пытайтесь от одноимённого метро попасть на железнодорожную платформу Ленинский проспект: сумрачный ленинградский транспортный гений умеет раскидывать одноимённые остановочные узлы на приличное расстояние, там идти километра два (такая же засада, кстати, с проспектами Славы). Жители Гатчины, в зависимости от вокзала, с которого уехали, могут совершить пересадку также в Лигово. Весь путь, при удачной пересадке, от Александровской займёт час.
Напоминаем вам, что вы можете поддержать наш канад на Бусти
Дорогие друзья! Наш канал проводит исследование по средствам индивидуальной мобильности, которые стали новой транспортной реальностью наших городов. Мнения о них порой полярны, поэтому мы просим вас помочь нам и пройти опрос