В советские времена тотального дефицита для многих граждан кусок хорошей копченой колбасы было нельзя недооценить, когда в любой магазин не зайди, а прилавки тебя встречали пирамидами кильки в томате, в лучшем случае. Почти все остальное было дефицитом. Высокие идеи партии не имели ничего общего с жизнью.
Соколов и его магазин
Но были счастливчики, которым удавалось завести знакомство с директорами, товароведами продуктовых магазинов, но они являлись и сами влиятельными фигурами. По блату им отпускали, как приближенным продукты, которых не было в свободной продаже.
И вот в эти годы брежневского застоя в Москве важной персоной в мире дефицитных продуктов был директор знаменитого гастронома Юрий Соколов. В народе этот магазин все звали «Елисеевским», как и до революции, по имени владельца, знаменитого купца Григория Елисеева.
Расположенный в старинном особняке, «Елисеевский» в старину гремел на всю Москву, где продавали диковинные продукты вроде трюфелей и устриц, редкие вина, несчетное количество сортов чая и кофе. Приходили в магазин, как в музей, где можно было полюбоваться роскошными интерьерами и хрустальными люстрами.
А в советское время бывший фронтовик Юрий Соколов вернул магазину дореволюционную славу. Если в других магазинах не всегда можно было найти даже селедку, то в «Елисеевском» она была всегда, как и колбаса «Докторская», да и многое другое. Этот магазин стал неофициальной визитной карточкой Москвы, как и сам Кремль для приезжих из других городов и иностранцев.
Но истинное изобилие находилось в стороне от людских глаз, в первую очередь посторонних, и оно было на складах магазина. Там тоже было изобилие, но предназначалось не для случайных людей. Тут были уже не вареные, а копченые колбасы, икра, балык, свежайшие фрукты, да вообще, чего только не пожелаешь, здесь оно могло быть. Соколов умел договариваться с поставщиками, хоть тогда и не было рыночных механизмов, и он расплачивался со всеми наличными. Но вот вопрос, где он эти шиши брал.
На суде, после своего ареста, Соколов так отвечал на этот вопрос, что после закупки импортного холодильного оборудования, потери продуктов при хранении стали минимальны, а установленные правила позволяли списывать едва почти на половину, связи с усушкой, утряской.
вот она настоящая копченая колбаса
Финские рефрижераторы увеличили срок хранения продукции в 3 раза, что позволило откладывать до трети товара про запас для подпольной перепродажи. На бумаге «естественная убыль» сохранялась на прежнем уровне. Часть товара списывалась по правилам, но на деле находила покупателей на «заднем дворе».
Партийная элита, актеры и певцы, высокопоставленные научные работники боготворили Соколова, который обеспечивал верхушку советского общества продуктами, о которых 90% населения и мечтать не могли.
Леонид Утесов в свое время исполнял песню «Кооперативная колыбельная», в строчках которой обыгрывались такие понятия советской торговли, как усушка, утряска, утечка, провес. Для полной комбинации не хватает только слова «угар», которым объясняли «естественную убыль» 30% продукции, в том числе дефицитной.
Соколов и списывал, но на бумаге, а на деле отпускал продукты «нужным людям» с черного хода. Весь культурный и чиновничий люд приходил к нему на поклон, и кто-то звал на премьеру в театр, кто-то сулил обувь дефицитной марки и многое другое, но в ответ хотелось бы всем получить пакет с дефицитной в то время едой.
Списывание продукции усиливало дефицит, который фактически создавался искусственно. Оставшиеся товары поступали в продажу, но уже по завышенным отпускным ценам, но никому в голову не могло прийти сделать какие-то нарекания на цены покупаемых продуктов.
Соколов не был хапугой, никогда не забывал про трудовой коллектив, лично поздравлял с днем рождения каждую продавщицу, вручая конвертик с «премией». Немалая доля наличности уходила начальнику Соколова, главе торга Трегубову и возможно всесильному Виктору Гришину, первому секретарю Московского горкома КПСС.
Соколов был, по сути, одним из первых советских бизнесменов. У него в магазине все было свежайшее, высшего сорта, продавцы вежливые, в чистейших халатах, так как директор за этим лично следил.
У Соколова было прозвище Юка – сокращение от его имени и отчества. Подчиненные любили Юрия Константиновича и не имели мотивов «сдавать» шефа, который добывал для их скромного бизнеса дефицитные товары и выдавал щедрую премию в конвертах. Покровители тоже были довольны выбором директора – взятки исправно платит и выручку магазина увеличил с 30 млн до 90 млн руб. в год. Говорят, что, кроме Трегубова и Гришина, Соколова оберегал министр внутренних дел Николай Щелоков.
Соколов
Соколов мог работать по накатанной схеме еще долго, но в начале 1980-х стало очевидно, что место генсека скоро освободится. Леонид Брежнев был тяжело болен, поэтому в окружении начали плести интриги. Вокруг Юрия Андропова и Виктора Гришина, которые метили на пост генсека, сложились две крупные негласные политические группировки.
Глава КГБ успел зарекомендовать себя как борец с коррупцией и мошенничеством. В начале 1980-х ведомство Андропова раскрыло громкое «Рыбное дело», крупный чиновник получил высшую меру наказания. Теперь главный чекист СССР решил расправиться с Гришиным, обличив его коррумпированное окружение. Под прицел попал директор Елисеевского гастронома Соколов, который в далеких 1950-х работал у Гришина водителем, а теперь управлял крупным магазином.
Работники КГБ дождались, когда Соколов уехал в командировку. Пока директор был за границей, чекисты нашпиговали его кабинет скрытыми камерами и прослушивающими устройствами. Оперативники устроили короткое замыкание в магазине и под видом электриков пробрались в кабинет шефа. Константин Юрьевич вернулся из командировки и продолжил работу по отработанной схеме. Но на этот раз чекисты фиксировали факт дачи и получения взяток.
Следователи определили ближний круг директора. Во время попытки продать иностранцам за валюту водку и икру попалась заведующая колбасным отделом «Елисеевского». Под колпак следствия попал и ее муж – директор магазина импортных товаров «Березка». Оперативники надавили на задержанную, которая рассказала о незаконных делах шефа.
Чекисты вышли и на некую женщину, на которой Соколов якобы планировал жениться, так в показаниях указала она сама. С этой женщиной Соколов встречался два-три раза в неделю и отдыхал с ней в пансионате в Крыму. Кроме этого пара проводила выходные в доме отдыха недалеко от Звенигорода. Следователям эта женщина сообщила, что получила от Соколова в подарок золотую цепочку, серебряный браслет и магнитофон, а также деньги на личные расходы.
В 1982 году к власти в СССР приходит Ю. В. Андропов, одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил начать с Московского торга. Первым арестованным по этому делу стал директор московского магазина «Внешпосылторг», иначе «Березка» Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский».
Вскоре и Соколов был арестован. В день ареста чекисты получили информацию, что подозреваемый получил очередную взятку в размере 300 руб. Оперативники прибыли в гастроном, вошли в кабинет Соколова. У директора под столом была тревожная кнопка, которой тот мог вызвать охрану. Чтобы не дать подозреваемому шансов скрыться, один из следователей пожал руку Юрию Константиновичу, которого тут же скрутили, не дав дотянуться до кнопки.
копчености
На его даче были обнаружены около 50 тысяч советских рублей. На допросах Соколов пояснил, что деньги не его личные, а предназначены для других людей. С его показаний было возбуждено около сотни уголовных дел против руководителей московской торговли, в том числе против начальника Глав. Московского торга Трегубова.
В то время по стране прокатилась волна арестов, так как председатель КГБ Юрий Андропов боролся с коррупцией. Глава КГБ под предлогом борьбы с казнокрадами зачищал себе путь к власти. Дни Брежнева были сочтены, а занять его место желал не только Андропов. Туда же метил любимчик Брежнева - Виктор Гришин. Победил Андропов, который стал генсеком и продолжал давить на конкурента, уничтожая его окружение, куда входил и Соколов.
На суде Соколов понял, что спасать его никто не будет и заговорил. Через 11 дней после задержания умер Брежнев. Арестант стал более сговорчивым, согласился на сделку со следствием. Юрий Константинович явил следователям блокнот, в котором фиксировал имена подельников и начальников, теневые операции, суммы взяток. В обмен Соколов ждал, что получит до 15 лет тюрьмы, но выйдет по УДО, отсидев половину срока. Но записная книжка директора фактически подписала ему смертный приговор, директор «Елисеевского» знал слишком много.
Так и не понятно, зачем нужно было казнить фронтовика, сумевшего обеспечить в системе советской торговли бесперебойную поставку товаров в свой магазин. Соколов ушел на фронт в 17 лет и до конца войны находился в действующей армии, участвуя в освобождении Румынии, Венгрии, Югославии. Был награжден многочисленными медалями, тремя грамотами Верховного Главнокомандующего. Фигурировал в мемуарах замминистра обороны генерала армии Толубко. Знал бы он, какие суммы воруют сегодня, скончался бы от сердечного приступа.
Дело Соколова стало, одним из последних показательных процессов советской карательной юриспруденции, когда смертная казнь почиталась самым зримым доводом режима в разговоре с собственными гражданами, дерзнувшими нарушить социалистическую законность.
Юрий Соколов до конца не верил в печальный исход, был необычно весел, говорил о близком помиловании, но был расстрелян прямо в машине, по пути из Лефортова в следственный изолятор. При всем усердии сотрудников КГБ никаких особых сокровищ у Юрия Константиновича не нашли, выставив его на всю страну «взяточником № 1.
То, что Соколова приговорили к расстрелу, некоторые специалисты сочли, что виноваты адвокаты, которые говорили о том, что дело Соколова, политический заказ, а надо было говорить, что жертва системы. Взятки тогда ведь брали все, кто работал в системе торговли. Соколову закрыли рот по приказу из Кремля, иначе и кремлевских чиновников пришлось бы тащить в суд.
Автору всегда приятно, если читатели подписываются на канал. С признательностью Николай Бельков.