Сказки Рыцарей Храмовников.
Сказка о третьей невесте Перуна.
В тот же день: никак не дале,
Когда родичи решали,
Как им лучше поступить,
Чтоб от ссоры оградить,
Перуна с его же братом -
Братом младшим; в непредвзятом,
Общем мнении сошлись:
Если так диктует жизнь,
Скроем всё от Перуна,
Искупить чтоб смог сполна,
Брат, свершённое с невестой,
Перуна, ведь, как ни пестуй,
Время вспять не повернёшь;
От реалий не уйдёшь;
Сам Перун, окончив бой,
С вражьей силой, брёл домой,
От далёких от границ.
Гадов всех повергнув ниц;
Мирной жизнью наслаждаясь;
В дом свой отчий направляясь,
Он в тот день не поспешал.
Мимо царства проезжал,
Где от веку правил Див.
Руку на узде сменив;
Миновав лесов угодья,
Он едва держал поводья.
Буривой тихонько сам,
Шёл по пажитным местам.
Всё вокруг великолепно.
Всё спокойно, благолепно:
Птицы весело поют;
Да стрекозы, мчась, снуют;
Бабочки, кружась, летят;
Травы нежно шелестят...
Вдруг ушами конь запрядал.
Вслух ему вопрос тут задал,
Видя, как ведёт скакун,
Озадаченный Перун:
"Нешто чуешь ты кого,
Кто пока-что далеко?"
Но он сам увидел вскоре,
Там вдали на косогоре,
Некто всадник показался.
Постояв, к нему помчался.
Что от встречи ожидать?
Он не мог, конечно, знать.
Оттого Перун спокойно,
Без тревоги и достойно,
Всадник коль насторожил,
Руку поверх положил -
Рукоять секиры взял.
Но потом её убрал.
Всадник ближе подъезжает,
И Перун в нём примечает,
Разглядевши наконец,
То не воин, не боец,
То не парень и не муж,
Хоть с дали казался дюж...
То была краса-девица.
Заплетённая косица,
Говорила, что она,
Даже не обручена.
Было видно далеко,
Дева мчит к нему легко:
Сходно пущенной стреле.
Держится верхом в седле,
И уверенно, и твёрдо,
Правит скакуном, и гордо,
Озирает всё вокруг,
Чуть прижав в колчане лук,
Чтобы он ей не мешал:
По бедру чтоб не хлестал.
Был на ней надет наспЕх,
Лёгкий боевой доспех.
Перуна она, нагнав,
Скакуна с ним поровняв,
Вдаль пока вела дорога,
С ним проехала немного,
Молча на него взирая:
Будто исто изучая,
А потом ему всерьёз,
Задала такой вопрос:
"Кто ты - воин настоящий,
Иль в доспех себя рядящий,
Не познавший боя плут?"
"Знать, таких ни мало тут?!"-
Молвил нехотя Перун.
Фыркнул тут его скакун.
"Да, уж, верно. Их хватает.
Всяк из них о том болтает,
Как дракона победил;
Как в крови свой меч омыл.
Все они отвратно лгут.
Воду в ступе лишь толкут."
"Почему ты так считаешь?"
"Ну, а ты, как полагаешь?
Если напряженьем сил,
Воин змея победил;
Сам, притом, копьё не может,
Бросить далеко, и ложит,
То копьё чрез семь шагов,
На земь. То итог каков?
Иль, когда стрелу пускает,
Как пустить её не знает;
Иль не может в дуб попасть...
Но зато, как дети, всласть,
Любит он поесть медок,
Набивая им роток;
Иль, взобравшись на коня,
Хочет обогнать меня.
Я ж, "героя" обскакав,
Жду его, уж, ждать устав.
Это воин? Это он,
Был столь храбр и силён,
Что дракона смог убить;
В сердце гада поразить?
Им всё это не дано.
Им всё это мудрено.
Потому-то (между нами),
Я зову их брехунами.
Как ещё мне их назвать,
Коль не могут защищать,
Даже самого себя?
Дом родимый возлюбя...
Что, уж, говорить?! Эх, ладно!
Защитить и то накладно!...
Ну, а ты в доспехах воин,
Ты, скажи, чего достоин?
Вопрошала я всерьёз.
Ты забыл про мой вопрос?"
На неё взор обращает,
Так Перун ей отвечает:
"Если стану говорить,
Станешь ты меня карить,
Что твой слух не берегу,
Как те врали, дескать, лгу."
"Что? И ты драконов бил,
В битве не жалея сил?"
"Почему ж одних драконов?!
Змеев, ящеров, гекконов!..."
"Ты бы, хоть чуток окстился.
Так со сколькими ж ты бился?
Может быть, с двумя, с тремя,
Или, может, с четырьмя?
Ты, любезный, не стесняйся.
Ври с три короба. Старайся!"
Дева поводом взмахнула,
И вояке подмигнула.
"Отчего же с четырьмя?...
Ох, не ценишь ты меня!
Было гадов сотен шесть.
Не успел в бою их счесть."
"Эва, как ты размахнулся!
Даже и не поперхнулся.
Уж, что-что, а врать - здоров!
Вид при этом твой суров."
"Почему ж опять я вру?
Мне враньё не по-нутру!"
"Ладно. Только я не верю.
Дай-ка, я тебя проверю."
"Сколько хочешь, проверяй.
Я - не враль. Ты так и знай."
"Видишь, у леска вдали,
Мощный дуб стоит в пыли?
Уж, девице угоди:
В тот дубок ты попади.
Щедрость оцени мою.
Три попытки я даю.
Из трёх раз, хотя б одной,
Попади в него стрелой."
"Слишком, уж, огромен дуб.
Мне в него стрелять, что в сруб.
Как тут можно не попасть?
Это, как победу скрасть.
Что, примерно, всё одно.
Так, что мне не всё-равно.
Нет ли, дева, в самом деле,
У тебя по-меньше цели?"
"Коль не хочешь по стволу,
Я пущу свою стрелу.
Если в небесах найдёшь,
Может быть, и попадёшь,
Вознамерившись сейчас,
Ты в неё опять с трёх раз."
"Что же с трёх? Я и одной,
Поражу её стрелой."
"Ничего. Я не в убытке.
Также три даю попытки."
"Что ж, как скажешь, три так три.
Ты внимательней смотри."
"Ты, коль скоро, воин, мог,
Из дали попасть в дубок,
Зря, вестимо, отказался.
Сам в соперники ввязался."
Дева свой согнула лук.
Тетива издала звук,
И стрела в свистящем вое,
Взвилась в небо голубое.
С девою Перун, играя,
И, за нею наблюдая,
Три стрелы во след пустил,
И тремя одну пробил.
"Что ж,... - нахмурилась девица, -
Хороша стрельба. Годится.
А копьё, коли не врёшь,
Далеко ли ты метнёшь?"
Взял Перун тогда своё,
Тяжеленное копьё,
И закинул так далече,
Что, уж, не было и речи,
В его силе сомневаться.
Где оно? Не доискаться!
Дева же, взнуздав коня,
Молвит:"Обгони меня!"
И пустилась во весь дух.
Стук копыт лишь ловит слух.
Мчит, аж, молодцам завидно,
А саму её не видно:
Взвилась пыль из-под копыт.
Лихо девица летит.
Пыль клубами к небу вьётся.
Дева на скаку смеётся,
И, пока так резво мчит,
Перуну она кричит:
"Коль не сможешь обогнать,
Попытайся, хоть догнать!"
А Перун, не суетясь;
Никуда не торопясь,
Ус погладив, усмехнулся;
Пыль счищая, отряхнулся,
И, уздечкою звеня,
Чуть пришпоривши коня,
На игривый на манер,
Резко с места взял в карьер.
Буривой, скакнув тот час,
Минул сто аршин за раз.
После, словно застоялся,
Пущеной стрелой помчался.
Землю рьяный Буривой,
Уж, не чует под собой.
Он быстрее птиц летит.
Будто вихрь по полю мчит.
Как Перун её догнал;
Как в мгновенье обогнал,
Девица не увидала:
Вдаль по-прежнему скакала.
Дева к гриве прижималась.
В скачке деве показалось:
Ветер, вея чрез долину,
Ей порывом дунул в спину,
И пронёсся осерёд,
Вихрем далеко вперёд.
В скачке бешенной в пыли,
Видит девица: вдали,
Показался некий всадник.
Кажется ей - это ратник.
Ближе конь её несёт,
И девица узнаёт,
В этом всаднике лихом,
Восседающим верхом,
Сразу нового знакомца.
Освещённый бликом солнца,
Ждёт-пождёт её Перун.
Буривой - его скакун,
Мощный, сильный, норовистый,
Машет гривой шелковистой,
И ушами он прядёт,
И копытом о земь бьёт.
Дева, видя без сомненья,
Перуна, от изумленья,
Очень близко подъезжает,
И при этом вопрошает,
Всё же трогая рукой:
Не мираж ли то какой?!
"Как же ты здесь очутился?
Нешто с ветром ты сроднился,
И промчался по прямой,
По дороге столбовой,
Как невидимый поток.
Прежде так никто не мог.
Нынче же свершилось чудо!
Ведь меня никто покуда,
До сих пор не обгонял;
Неудач не учинял.
Если взор не обманул,
Ты за пояс всех заткнул!
Поразить меня сумел!
После эдаких-то дел,
Что достойны похвалам,
Как не верить мне словам,
Что ты давеча мне рёк?!
Мне б пора принять упрёк:
Ты - не лгун, а - истый воин.
Славы ратной ты достоин!"
Знатна девица-красна,
Взгляд подняв на Перуна,
Чувствуя в груди истому,
Теперь смотрит по-другому:
Хоть охвачена смущеньем,
Смотрит нежно, с восхищеньем;
И сердечко замирает...
Тут же девица вздыхает,
Быстро пару раз подряд.
Вновь коснувшись крепких лат,
Днесь улыбкою дарИт,
И при этом говорит:
"Не привидилось, знать, мне,
Кровь та на твоей броне.
Чья она? Твоя иль вражья?"
"Да, уж, верно не лебяжья.
В лебедей я не стреляю,
И силками их не маю."
У любовных чувств в плену,
Снова девица ему,
Молвит, как заря зардевшись,
На ланитах раскрасневшись,
Обращая меткий взор:
"Коль скажу, то не в укор,
И, надеюсь, не обижу:
На тебе я ран не вижу;
Да и на коне, мой свет,
Никаких ранений нет.
Значит, это кровь чужая,
Что лилась, когда, сражая,
Ты безжалостных врагов,
Сам был в битве пасть готов.
Эта кровь тех мерзких гадов;
Тех ползучих яйцекладов;
Что, дыша отвратным смрадом,
Брызжут пламенем и ядом."
При таких словах девицы -
В ратном деле мастерицы,
Воин малость удивляясь,
К ней негромко обращаясь,
Молвил, приподнявши брови:
"Девицы при виде крови,
Что смочила ратну снасть,
Тут же в обморок упасть,
Отуманив ясный взгляд,
Непременно норовят.
А тебя ж я, узнавая,
Вижу, ты - совсем другая!
Ну, так, что ж ты - за девица?
Что, скажи мне, ты - за птица?"
Но девица, то ль стесняясь,
То ль по-женски издеваясь,
Не сошедши вниз с седла,
Так воителю рекла:
"Ишь, ты! Всё тебе скажи!
Всё возьми, и доложи!
При чесном публично люде,
Поднеси тебе на блюде!
Ты маленечко помайся.
Сам подумай, догадайся!"
"Коль не хочешь называться,
То мне не к чему стараться.
Днесь я тоже не решусь,
И тебе не назовусь.
Будут имена туманны.
Оба будем безымянны."