Тоню Гладышеву хоронили всей деревней. Полгода назад вот этой же толпой отплясывали на ее свадьбе, а сейчас...
-Тоня, Тонечка, прости меня, дуру! - рыдала Валя - лучшая подруга и свидетельница на свадьбе. Рыдала и кидалась целовать ледяные руки, - Это я виновата во всем, прости меня!
Когда могилу стали засыпать землей, Валя взвыла, и, вырвавшись из крепких рук, державших ее, подлетела к парню, одиноко стоящему поодаль.
-Ты не должен был никого слушать! Ты знал, что так получится! - замолотила она маленькими кулачками по его груди, - Ты должен был украсть ее, увезти, выдернуть из лап этого изверга! Тогда бы она была сейчас жива!
Парень смотрел на Валю пустым взглядом и, казалось, не замечал ее. Он был раздавлен горем, оглушен им.
-Не знал он, Валя, не мог знать! - кто-то обнял Валю за плечи, - Никто не знал, что так случится. Ты ни в чем не виновата.
Тоня с Алексеем поженились в ноябре. Красивая была пара - глаз не оторвать. Оба молодые, веселые. Она учительница в школе, он - тракторист.
За Антониной в деревне ухлестывали многие. Хороша собой, глаза - как у олененка, большие, темные, в длинных черных ресницах. Четкий овал лица, прямые густые волосы, гордый стан.
Но выбрала она Алешу.
-Ой, гляди, паря, по себе ли дерево рубишь? - говорили Алексею, - Тонька-то барышня образованная, культурная. Да и красавица первая - сколько по ней сохнут!
-Как сохнут, так и отсохнут! - мрачнел лицом Алексей, - Она у меня вот где будет! - и показывал тяжелый увесистый кулак.
Тихого, какого-то блеклого и неприметного Ивана Тоня забыла сразу же, как только в их деревне появился Алеша. Ваня молча страдал. Подкарауливал каждый день Антонину с работы и шел рядом, хотя она гнала его прочь.
-Ты пойми, не любит он тебя, - доказывал он девушке, - Он себя только любит. Думаешь, ты ему нужна? Да ему перед дружками похвалиться хочется: "Смотрите, мол, какую я кралю подцепил".
-Да тебе-то чего? - злилась Тоня, - Сказано: не ходи больше за мной. Увидит нас вместе - убьет!
-Да пойми ж ты, люблю же я тебя! - удивлялся Иван непонятливости Антонины,- Жить не могу без тебя, Валечка! Выходи за меня, а? Я тебя как яичко на ладонке носить буду!
В день свадьбы Иван ходил сам не свой. Велел матери напечь пирогов, сам вымыл избу и выбелил заново печь.
-Чего это ты, дорогого гостя что ли ждешь? - удивилась немногословная мать, - Хоть скажи, кого?
-Невесту, мать, приведу тебе сегодня, - сообщил Иван, - И это, мам, ленточек дай мне шелковых красных. Гриву Ночке заплету...
...- Позови Тоню, - хрипло сказал Иван. Он стоял на крыльце перед домом Алексея. Рядом, насупившись, стояла Валентина.
-Сказано тебе, Иван - иди домой, - сказала она, оглядываясь на дверь, - Как бы не увидели тебя тут. Алешка сказал - встретит тебя тут, дух вышибет! Свадьба у людей, не порть праздник! Ступай!
-Пропадет она с ним, - втолковывал ей Иван, - Позови ее сюда тихонько, я вот коня привел. Ты зайди в горницу и шепни ей: выйди, мол, поговорить надо. А я...
-Уходи, Иван!
-Да хоть свидеться мне с ней разок дай! - взмолился Ваня, - Хочешь, чтобы я на колени встал? Вот я встал! Позови. Просто увидеть ее хочу. Потом уеду, клянусь!
Валентина, покачав головой, взялась за дверную скобу. В доме пели песни, слышались крики "Горь-ка!"
-Перестань дурить. Уходи, - напоследок велела она Ивану, - Раз любишь ее - просто пожелай ей про себя счастья.
Иван еще долго сидел на крылечке, закрыв лицо руками. Он слушал льющиеся из дома песни и звук гармони. Рядом топталась Ночка. В черную гриву ее были вплетены алые шелковые ленты...
Никто точно не знал, что случилось. То ли приревновал Алексей, то ли слухи какие-то грязные до него дошли. Он и не отпирался. В содеянном признался сразу. У матери и отца Антонины попросил прощения.
Тоню Гладышеву хоронили всей деревней. Многие плакали.