Эволюционисты сами стали заложниками своих ложных воззрений на природу и причину изменчивости живых организмов и взяли в заложники всех остальных. За 150 лет массированного внушения у населения сложился определенный устойчивый образ: древнейшие организмы – бесчерепные (лат. Acrania) и бесчелюстные (лат. Agnatha) хордовые, обитали в водной среде. Были они на редкость примитивны. Более сложные организмы – рыбы (лат. Pisces) уже имели челюсти, зубы и череп. Как после этого не поверить в мифическую эволюцию?
Между тем, у рыб, помимо черепа с глазницами, имеются парные брюшные и парные грудные плавники. Эволюционисты предполагают, что именно эти плавники стали основой для передвижения сухопутных потомков рыб на суше. Опираясь на них, лопастепёрые рыбы (лат. Sarcopterygii) вылезли на берег и превратились в тетрапод (лат. Tetrapoda). А те уже, в свою очередь, в результате длительной эволюции породили приматов (лат. Primates от primas, род. п. primatis — «один из первых, высших») и человека (лат. Homo sapiens).
Как видим, на словах эволюция была весьма быстра. На деле же ископаемых лопастепёрых рыб от человека отделяет промежуток в 370 млн лет. За это время много воды утекло… и много окаменелостей было уничтожено в результате выветривания и эрозии.
На земле обитали разнообразные животные, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Можно предполагать, что множество видов позвоночных нам не известны в ископаемом состоянии.
По мнению эволюционистов, эволюция не имеет цели, для нее важен процесс. Естественный отбор незаметно делал свое важное и полезное дело в течение сотен миллионов лет. Одни позвоночные сменяли другие. Новые виды были более совершенные и более приспособленные. Дело подошло к финальной развязке - и среди прочих приматов были отобраны люди. Им и суждено было понять, что эволюция не имеет цели, для нее важен процесс.
Между тем, со стороны пока крайне немногочисленных сторонников конкурирующей с эволюционизмом теории инволюции раздаются иные голоса. Так, приверженцы теории инволюции А. Белова утверждают, что люди многократно появлялись на земле в далекие от нас геологические периоды ее существования. В качестве разумных людей они оставались недолго. Их потомки под воздействием эгоистических устремлений и под влиянием эмоциональных импульсов не имели ни малейшего желания сохранять человеческий социум и приумножать знания, доставшиеся им от их человеческих предков.
Они выбирали дугой путь – путь эгоцентризма. В результате через несколько поколений знания терялись и люди оказывались во власти иллюзий, суеверий и предрассудков. Дальнейшая судьба их была предрешена. Автономизация мышления разделяла родственные группы на конкурирующие кланы. Мышление деградировало и детей учили как выжить в борьбе с конкурентами, а не знаниям. Постепенно человек разумный терял разум и превращался в человека неразумного.
Бывшие люди постоянно воевали друг с другом. Об улучшениях социальной жизни уже не было никакой речи. Язык общения у бывших людей деградировал одновременно с деградацией мышления.
До некоторых пор бывшие люди сохраняли двуногость и человеческую морфологию. Они были похожи на известных нам ископаемых австралопитеков (лат. Australopithecus от лат. australis «южный» + др.-греч. πίθηκος «обезьяна») и человека умелого (лат. Hómo hábilis), коих эволюционисты ошибочно прочат нам в предки. Однако жили эти постлюди очень давно. Их окаменевшие останки давно разрушены вместе с недолговечной и маломощной материковой осадочной породой, в которых они находились. По мере того, как бывшие люди теряли остатки разума и социального поведения перед ними все жестче ставился вопрос о выживании их вида.
Популяция защищается от вымирания. У бывших людей в общем и целом сохранявших человеческую морфологию, не было выбора – они рано или поздно должны были приспособится к природной естественной среде обитания, либо погибнуть.
Виды бывших людей, выбравшие жизнь, разделялись на многочисленные отдельные популяции, представители которых начинали стремительно изменяться: физиологически, морфологически и генетически.
Отдельные популяции приспосабливались к поглощению растительного корма. Другие - занимались каннибализмом и приобретали приспособления для поимки, умерщвления и поглощения трупов своих бывших соплеменников.
Иные популяции делали ставку на незаметность. Они прятались днем в кронах деревьев и выходили на поиски корма по ночам. Масса тела этих приспособленцев стремительно сокращалась. Юркие и проворные, они умели избегать встречи с сильными хищниками, которые, напротив, стремительно набирали мышечную массу, чтобы без промедления при встрече завалить потенциальную жертву из числа сородичей.
Бывшие сородичи, избравшие для себя путь приспособления своих желудков и кишечников, а также зубов и челюстей к растительному виду корма, в ответ на постоянную агрессию со стороны нарождающихся хищников, обзаводись приспособлениями, которые позволяли им избегать неприятных для них встреч. Часть из них стремилась делать ставку на быстрые ноги. Бег на четвереньках ими был в совершенстве освоен из-за изменений биомеханики движений. Двуногая локомоция, унаследованная от человека, оказалась менее быстрая. И потому она была заменена на четвероногую.
Между хищниками, также вставшими на четвереньки, и растительноядными началась настоящая гонка приобретения полезных изменений. Хищники подстегивали биологическую инволюция растительноядных, а те, в свою очередь, стимулировали изменчивость организма хищников.
Многие потенциальные жертвы избирали пассивную защиту. Они выбирали такую пищу, которая позволяла наращивать массу тела; и сама эта масса являлась защитой от хищников, не отваживающихся нападать на жертву гораздо крупнее их.
Однако это не остановило не всех хищников. Многие из них стали также набирать массу и уже стали прицельно охотиться на крупную добычу, перешедшую в крупный размерный класс.
Так, образовывались новые виды хищников и их жертв.
Кто-то из бывших людей, напуганный масштабными перестройками организмов у своих сородичей, избрал другую стратегию выживания, питания и размножения. Он стал настолько маленьким, что смог прятаться в норы и самостоятельно рыть норы под землей. При этом он перешел на питание подземными частями растений, клубнями и корнями, а также мелкими беспозвоночными и их личинками, которые находил в почве.
Иные бывшие люди решили погрузиться в болото и там отсиживаться, в то время как быстроногие хищники гонялись за своими быстроногими жертвами. Они выходили по ночам из водоема и в огромных количествах и поедали растительность, которая росла на берегу.
Иными словами, разделение единого вида бывших людей на отдельные популяции, по-разному приспосабливающиеся к тому или иному типу питания и образу жизни, породило множество дочерних видов животных. Они в отличие бывших людей уже не являлись видами-универсалами, они превратились в новые виды-специализирующиеся на том или ином источнике корма и той или иной стратегии выживания. Совместная инволюция новых видов (коинволюция) порождала в разное геологическое время новую экосистему, состоящую из тесно связанных друг с другом видов.
Эта новая экосистема со временем вытесняла экосистему, состоящую из видов предшественников. Этот процесс нашел свое отражение в палеонтологической летописи, когда внезапно окаменелости видов старой экосистемы исчезают, и им на смену приходят окаменелости видов из новой экосистемы.
Из сказанного здесь, мы можем сделать несколько важных выводов. Не существует никаких низших и высших видов животных. Это деление обусловлено верой в эволюцию. Представители древних видов позвоночных получили свой общий план строения от человека, не обнаруженного в ископаемом состоянии по причине деструкции осадочных пород древних материков. Водные хордовые вторично приспособили человеческую морфологию к обитанию в воде. То же самое можно сказать и о сухопутных животных, живших в разные эры и периоды фанерозоя (др.-греч. φανερός «явный, открытый, видимый» и ζωή «жизнь»), начавшегося 538,8 ± 0,2 миллионов лет назад.
О времени появления разумных людей на нашей планете можно лишь косвенно. Их деградировавшие потомки стремительно превращались в новые виды животных в результате приспособительной коинволюции. Новые виды в процессе в своего образования формировали целостные экосистемы, состоящие из тесно связанных друг с другом новых видов позвоночных. В процесс инволюции, как правило, новая экосистема вытесняла предшествующую. И это обстоятельство вводит эволюционистов в заблуждение. Они наивно полагают, что старые хорошо приспособленные виды превращались в новые под воздействием Естественного отбора, борьбы за существование и смены среды обитания.