"Любовь не терпит сослагательного наклонения", роман №4, часть 1, "Что такое любовь?", глава 11

Профессор Ной проснулся и увидел, что жена на него смотрит, дразняще улыбаясь. Она была в красивой желтой с зелеными стрекозами ночной рубашке и прозрачных желтых трусиках – танга. Страстно хотелось, чтобы он ничего не помнил, чтобы, на худой конец, голова болела, но дорогое виски себя оправдывало: он чувствовал себя прекрасно, и голова была ясной. Сначала его, как молния, озарило воспоминание: напоследок, когда они уже занимались любовью, профессор сказал ей следующее:
- Можно, я тебе что-то скажу? Обещай меня не ненавидеть после.
- Обещаю, - улыбнулась Одри.
Она стонала, получая огромное удовольствие, а профессор Ной стыдился своего умения дать Одри то, что ей хотелось.
- Я хотел бы, увидев, как Вы целуетесь, подойти к тебе, раздеть и переспать с тобой у него на глазах. На самом деле, многие мужчины мечтают об этом, когда кто-то посягает на их собственность.
- Я думала, что ты привык к тому, что я пользуюсь успехом у мужчин.
- Нет. Знаю, что должен понимать, что не единственный хороший человек на земле, но… не могу. Он дерзкий, умный, смелый, честный… И он грань переходит. Как он за тобой ухаживает! Что он тебе предложил такого особенного, что ты забыла о приличиях и поцеловала его?
- Это он меня поцеловал.
- Но ты не отстранилась!
- Да я… не успела. Все получилось неожиданно… для меня. И вообще… как ты узнал? Тебя там не было.
- Я за Вами поглядывал из кухни. И ходил туда – сюда, потому что успокаивал себя, чтоб не начистить ему рыло.
- Профессор, как некультурно Вы себя ведете!
- Все верно: отчитывай меня – я это заслужил. Зачем я положил на тебя глаз?
- Чтобы мы были вместе до самой смерти. Завтра едем с ними за грибами.
- Нет!
- Да!
- Нет… - как сексуально Одри противилась ему!
Он хотел бы уступить, но не мог себя заставить сделать это. Он сразу же представлял жену в объятиях Сета…
- Нет?
- Нет…
- Хорошо. Мне нравится…
- Что… нравится?
- То, что ты ревнуешь и сопротивляешься мне.
- Могу понять, что он неожиданно поцеловал тебя первый раз, но второй раз ты ответила на поцелуй.
- Ты мне понравился. Меня твоя ревность… заводит. Хотелось, чтобы ты немного меня поревновал. Ты пугал меня, когда сердился, но как приятно мне было… чувствовать свой страх. Я знала, что ты меня не обидишь и не ударишь. Ты такой… интеллигентный. Я без ума от Вас! Ревнуешь и нравишься… Мне хорошо с тобой.
- Боже, что ты говоришь! И как я это допустил?
- Допустил что?
- То, что ты поняла, каков я на самом деле: сердитый, ревнивый и подозрительный…
Вспомнив это, профессор Ной зарыл лицо в подушку. Одри рассмеялась, балуясь и отнимая ее. Профессор Ной не отпускал подушку и просил:
- Не надо! Мне стыдно. Я ужасно вел себя вчера.
- Со мной? Шутишь, что ли? У меня никогда в жизни не было такого… неприлично безумного и ошеломительного секса.
- Одри! Я уже стар для таких… сцен.
- Не-а, - она помотала головой, выдергивая у него из рук подушку.
- Мне нравятся зрелые мужчины. Мне нравится Шах Рукх Кхан, Джон Кьюсак, американский актер, но больше всего я обожаю Джастина Диса, которому 67 лет…
- А! Это с ним ты сравнила своего Сета. Он Вас познакомит?
- Спьяну, наверно, обещал. Это нереально. Другая, цивилизованная страна.
- Обещал, чтобы залезть своим языком в твой ротик, сладкая моя. Мужчины вечно обещают всякую ересь, чтобы добиться желаемого.
- Профессор! А что бы пообещали Вы?
- Ну что, профессор? Думаешь, я неправ? Пообещал бы… не ревновать.
- Какая мужественность!
- Да обыкновенное вранье! Как я могу не ревновать? Особенно к Сету. Он красивый, сексуальный, честный, смелый.
- Да просто хороший парень.
- Все его положительные качества, однако, затмевает самое главное: изумительно целуется.
- Повторяю персонально для ревнивых профессоров: мне нравятся порядочные мужчины. Сет порядочный. Это все, что меня в нем очаровывает.
- Потому что, поцеловав тебя, сбежал в коридор?  Ну да, устыдился своего недостойного поведения. Мужу говоришь такое: другой парень лучше.
- Я не говорила, что Сет лучше тебя. Ты делаешь чисто женские выводы, основываясь на чистой ревности. Ревнивый услышит и додумает. Что ж ты не отвечал мне на поцелуй?
- Я… думал, ты представляешь его на моем месте. Будто тебе показалось, что ты целуешься с ним. Не мог я этого допустить. Пусть бы ты ничего и не соображала, но я-то знал, что буду помнить об этом все оставшиеся годы.
- Маньяк! С первого дня мечтаешь меня связать и изнасиловать. Все мужчины мечтают об этом.
- Нет. Руки тебе не связывал.
- Но попросил: представь, что я это сделал.
- А зачем ты меня поцеловала? Даже дважды. Юфем и то удивилась, как ты себя ведешь.
- Ой, Юфем удивилась! Тоже мне, показатель общего настроения!
- Ты же к ней не ревнуешь, - удивился профессор, обнимая Одри за талию и вылезая, наконец, из-под одеяла.
- Да я тебя ко всем ревную, а к ней особенно. Поцеловала тебя, потому что хотелось. Делаю то, что хочу. В трезвом виде сдержанна, но выпившая… очень похожа на внучку того самого Роберто Барберри.
- Тебе не хватает секса? В следующий раз придем в гости к Юфем, закроемся в ванной и займемся им непременно. Может, тогда ты не станешь отвечать на неожиданные, но нежные поцелуи своего Сета.
- Нет. Иди нафик! Ничем подобным не занимаюсь, даже когда пьяна, как сапожник, чего со мной еще не было ни разу. Мне не хватает внимания. Ты только работаешь - вечно занят своей фитопатологией, а на меня смотришь только тогда, когда смотрит другой…
Она не договорила. Профессор Ной представил, со сколькими еще парнями она может поцеловаться, пока он занят в университете и хрипло прошептал, рывком притянув ее губы к себе:
- Ты… ты наказана…
И, опрокинув жену на себя, впился губами в ее рот. Отпустив ее, услышал:
- Ой, как страшно! Я знаю твою самую любимую эротическую фантазию: я все еще твоя студентка, но не сдала зачет или экзамен и пришла в дополнительное время. Ты решил меня поспрашивать, а я ничего не знаю. Все, как всегда. Нерадивая студентка и серьезный, знающий преподаватель. Что ты делаешь? Наказываешь меня за плохую учебу: ставишь к стенке в преподавательской, задираешь платье (я в платье, потому что его легче поднять), снимаешь с меня трусики и, целуя и лаская попку, входишь. Я кричу, а ты доволен тем, что мне хорошо и что ты имеешь надо мной власть.
- Одри, я… Я согласен на то, что ты сейчас сказала…
- Еще бы ты не согласился! Как я узнала об этом? Да очень просто: ты преподаватель и мужчина, а Вы все до ужаса примитивные. Ты как-то намекал мне на то, что все еще помнишь, как я была твоей студенткой, и ты ничего не мог поделать с этим обстоятельством. Для меня же ты тогда был профессором, а сейчас давно и прочно муж. Я смирилась с тем, что ты уже не сможешь задрать мне платье и войти в меня в стенах нашего университета.
- Я могу…
- Господи, профессор, как Вы непозволительно невежливы! Но я уже не студентка, а училась я всегда блестяще.
- Очень жаль… Зачем, зачем я говорю это сейчас, будучи трезвым? А как ты относишься к моей… эротической фантазии?
- Я уже сказала, как. Хотите, повторю еще раз?
- Хочу! – профессор поцеловал ее грудь.
Одри стянула с него трусы и прижалась к нему голая. Профессор немедленно воспользовался ее предложением…
- Не могу поверить, что ты все еще хочешь меня после того, что я сказал и сделал вчера и… сегодня. В жизни так себя не позорил. Со мной ни один студент не вел себя так бесцеремонно.
- Сексуально?
- О, Господи! – профессор все еще не отпускал ее.
- Тебе нравится, что я идиот?
- Очень. Теперь я клянусь хотеть Вас всегда, постоянно… А ты, со своей стороны, обещай думать обо мне на работе чаще.
- Нельзя работать со своей собственной женой. Я все время на тебя натыкаюсь. Если нет, мои коллеги говорят о тебе.
- И как они обо мне говорят? – Одри вылезла из постели.
- Твердят мне, что я с тобой слишком суров. Мол, такой женщине нужно больше внимания.
- Так я это уже говорила. Странно, но я такая зажатая. Могу говорить о сексе, о ревности, а через минуту сожалеть о своих словах. Все, в чем я признаюсь тебе – отвага в минуты откровенности, о которой я всегда вспоминаю с ужасом. О себе прекрасно понимаю: я стеснительная и скромная. Пишу романы и угрызаюсь, зачем я делаю это. Там все прозрачно, как у Цветаевой: только я пишу о чувствах, эмоциях, сказочной любви, а она пишет о боли, которую нельзя выставлять напоказ. Что ты думаешь, Котя? Я так тебя называю, потому что ты безумно хорош в постели со вчерашнего дня. Сет не зря появился в моей жизни – хотя бы пойму, что такое яркий секс.
- Любимая…
- Скажи, что ты не считаешь меня гулящей, развратной или что-то в этом роде.
- Не считаю. Я считаю дураком себя. Тебе нужен более знающий мужчина, который четко понимает, как распорядиться словами, что ты произносишь, пытаясь меня соблазнить.
- Никто мне не нужен, только ты. Из тебя я уже вырастила принца, а большего мне не нужно. Люблю только мужчин, из которых без особых усилий получаются принцы. Мне не нравятся мужчины, что нравятся всем женщинам. Ну, другой у меня вкус. Сейчас я буду хотеть тебя так часто, что ты станешь напрягаться и прогонять меня прочь.
- Когда кто-то из нас приходит с работы – неважно, кто – ты или я – немедленно снимай с себя одежду и целуй меня, а остальное я сделаю сам, - ответил на это муж.
- А если ты будешь не в настроении? – улыбнулась Одри.
- Ударь меня и делай то, что тебе хочется.
- Пойдешь смотреть фотографии?
- Боже мой! Пойду, конечно!
- Ответ правильный, - рассмеялась Одри.
- Не одевайся – ты мне нужен в костюме Адама.
Профессор подхватил жену на руки и сел за компьютер, посадив ее на колени. Там он быстро включил его, нашел папку «У Сета с Юфем. Никому не показывать» и открыл.
- Мне, значит, показываешь?
- Слово никому означает: никому, кроме тебя и мамы. Тебя можно соблазнить, а мама – это мама, она все видела и не осудит.
- Ну да, не накажет. А жаль.
- Ну, Котя! Смотри уже!
Профессор смотрел медленно и долго, а Одри закрывала лицо руками и произносила только: «Ужас! Порнография натуральная!»
Когда профессор Ной закончил просмотр фото, он просто и быстро вошел в Одри и, держа ее руками за талию и находясь в ней, встал и положил ее на кровать…
- Еще раз так сделаешь – поцелуешь Сета – буду всю ночь доказывать, что я – мужчина.
- Может, я этого и хочу? – дразнила его счастливая Одри.
- Теперь и всегда… хочу, чтобы ты это делал.
- Позорище!
- М-м-м… Любовь это. Я пошла – мне подруга звонит – надо ответить.
Юфем спросила, смеясь:
- За грибами-то едете?
- Давай потом. Муж еще… не отошел.
- Ты хотела сказать: не выпустил тебя из постели.
Одри хихикнула.
- Не разрешает мне видеться с Сетом. Все мозги вынес, зачем я с ним целовалась.
- Еще бы! Передай, что я своему вчера дала ****ы.
- Сейчас, - Одри передала сообщение.
- Ну, естественно, она это дала: она всегда ее и дает.
- Слышала, что он сказал?
- Ага. Пошляк! От профессора такое услышать!
- Сама в шоке.
Одри дополнила, что Юфем говорит: за поцелуй с Одри ****ы.
- А он: а вот это правильно. И я еще дам, как придем. Офигеть, профессор мой! - отчиталась Одри подруге.
- И я добавлю. Весело, говорит, время провели: ревновали друг друга.
- Паразит!
На этом их разговор был окончен.