Стартовавшая вчера с третьей попытки с космодрома Восточный ракета-носитель «Ангара-А5» положила начало новой космической эре тяжелых ракетоносителей. За всю историю с оветской и российской космической отрасли наша страна создала только две серийные тяжелые ракеты: легендарный «Протон», используемый до сих пор, и вот теперь «Ангара-А5». Это – прорыв в технологиях и «космическое новоселье» у новейшего российского космодрома Восточный, так как нагрузка там пока тоже испытательная.
Зачем было менять проверенный «Протон-М» и казахский «Байконур» на «Ангару» и Амурскую область? Все просто, у «Протона» две основные проблемы: географическая и экологическая. В советское время, когда «мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз», космодром можно было построить в любой подходящей точке. Сегодня же российская космонавтика попадает в зависимость от договоренностей с Казахстаном, ведь стартовать «Протон» может только с их земли.
А с экологией вообще беда. «Протон», в отличие от керосино-кислородной «Ангары», летает на очень токсичном топливе гептиле, от которого погибает все живое. Казахам это очень не нравится, поэтому они и разрешили запуски «Протонов» до 2025 года. «Протоны» в наличии еще есть, их отправят в космос, а после спишут на «дембель». Как когда-то отправили на этот долгожданный дембель меня и моих товарищей 36 лет назад с той самой знаменитой 95-й «протоновской» площадки.
«Протон» уходит в историю, и теперь юная «Ангара-А5», подхватившая эстафету у «старичка «Протона», будет обеспечивать выполнение в космосе основных для России задач. Нам, служившим срочную службу на «Байконуре» и два года пускавшим «Протоны», остается лишь память о службе, дембельский альбом, нечастые звонки от однополчан и традиционное отмечание Дня космонавтики с рюмкой водки в руках и дембельской панамой на седой или уже лысой голове!
Сегодня, 12 апреля, в потоке праздничной информационной шумихи, обрушивающейся как обычно в этот день на читателей, замечаю много помпезного, неточного и откровенно лживого. Мне же хочется поведать о другой стороне жизни «Байконура» эпохи восьмидесятых годов. Возможно, мои воспоминания вызовут у кого-то улыбку, кто-то сочтет это вымыслом, а кто-то вспомнит те «звездные» годы и тоже захочет поделиться своими земными мыслями о «Байконуре».
«Протоновская» площадка космодрома – одна из самых отдаленных на карте «Байконура». Во все времена офицеры и солдаты называли ее «Гондурасом». От столицы космодрома города Ленинска (теперь город Байконур) поезд (в просторечии «мотовоз») тащился до нее по бескрайней казахской степи добрых полтора часа. Из-за своей отдаленности от центра площадка и получила такое название. Правда, «Гондурасом» ее называли и по другой причине. Для провинившихся по службе офицеров и солдат она была своеобразной ссылкой на неопределенное время. Офицеров пугали «Гондурасом» как маленьких детей Бабой Ягой. Перевестись на другие стартовые площадки ближе к центру считалось повышением или редкостным везением.
Свой срок пребывания на грозной площадке я знал точно. Долго привыкал к жгучему солнцу и ненавязчивому сервису, с интересом открывал для себя новые орбиты военной жизни. «Била» она на «Байконуре» когда ключом, а когда и по почкам сапогом. Последнее, как правило, чаще. Дело дошло до того, что Управление Военно-Космических Сил (ВКС) было вынуждено издать специальную директиву о применении самых жестких мер к нарушителям дисциплины, проще говоря, к костоломам и любителям «отбивных». В списки дисциплинарных батальонов попали тогда многие «гондурасцы» за дело освоения внекосмического пространства.
Моральный дух личного состава площадки всегда поддерживался кулаком «дедушек» и речами замполитов о великой причастности к покорению космоса. На вопрос «Как жизнь?» солдат первого года службы обязан был без запинки ответить: «Жизнь как мед! Я счастлив, что служу на священной земле «Байконура»!». Хотя медом назвать первый год службы не поворачивался язык. Но, извините, такова традиция.
Не знаю, как проходит подготовка в отряд космонавтов, но физподготовку в космических войсках мы проходили явно круче. Самое яркое воспоминание – марш-бросок до места «собачьего» старта. Помните Белку и Стрелку? В космический полет они отправлялись именно с «протоновской» площадки. Это заброшенная шахта, находящаяся в пяти километрах от расположения части. Добежать до нее в полной амуниции по степи при 40-градусной жаре было уделом настоящих «космонавтов». Впрочем, некоторые бойцы и представляли себя таковыми в письмах родным.
Вот примерный текст из письма солдата ВКС на родину: «Здравствуй, дорогая мама! Не верь информации о том, что в космос летают только космонавты. Врут они все. В каждой ракете есть рабочий отсек, куда сажают двоих-троих солдат. Они помогают и обслуживают космонавтов во время полета. Убирают станцию, протирают приборы, несут вахту, когда те спят. Хорошо, если попадаются добрые ребята-космонавты. Разрешают солдатам смотреть телевизор, общаться с девушками из ЦУПа, в картишки перекинуться. А иногда встречаются такие звездные монстры, что ребята возвращаются из космоса еле живыми и отсыпаются в казарме целыми неделями. Наград им не вручают. Все держат в секрете. Обидно, конечно. Возможно, в следующий полет уйду и я. Следи за новостями по телевизору. Среди очередных покорителей космоса будет и твой сын Вася».
Это не авторская выдумка. Подобные письма посылало с «Байконура» не одно поколение. Когда почту вскрывали соответствующие органы, «писателю» приходилось отвечать за эти слова по полной космической программе. После публичного зачитывания письма на плацу перед частью «сказочника» уводили под конвоем на гауптвахту на десять суток. Дух романтики службы на «Байконуре» вдохновлял многих. Бороться с этим явлением офицерам было бесполезно.
Взлетающий «Протон» - символ площадки. Его рисовали на наручных часах и армейских фляжках, кололи в виде татуировки на руках и груди, вырезали из «спецухи» (специального металла для ракет) его формы и делали нагрудные знаки и медальоны. Но высшим шиком для нас, солдат, было чаепитие в спутниках. Поясню. Перед тем, как ракета занимала свое место на стартовой площадке, она собиралась несколько дней в монтажно-испытательном комплексе (МИК). Комплектующие части везли со всего Советского Союза. Сам спутник, напоминающий по форме шар, вызывал наибольший интерес у любителей острых ощущений. Забраться в него и посидеть внутри с приятелями за чашкой крепкого чая – мечта каждого космического солдата. Более того, внутри спутника можно было начертать собственное послание внеземным цивилизациям. Тексты креативом не отличались и были достаточно типичными: «Привет из Урюпинска!», «Здесь был и пил чай солдат «Байконура» Петя Иванов!», «ДМБ 86-88» и т.д.
Полет армейской мысли иногда доходил до маразма. Фанаты покорения космоса, желая приобщиться к космическому пространству, прятали на добрую память в «брюхе» спутника личные вещи, которые ракета-носитель «Протон» выводила потом на орбиту: фляжки, ремни, сапоги, портянки.
Знакомый офицер с «Байконура» рассказал мне уморительную историю о том, как не мог пристыковаться спутник, выведенный на орбиту «Протоном» к орбитальной станции «Мир». Мешал посторонний неопознанный предмет. Об этом писали и показывали все центральные СМИ. На деле все оказалось как всегда по-русски. Какой-то умник запрятал в спутник на память сувенир. Стартовую группу, готовившую к полету ракету, умоляли честно рассказать о том, что они заложили в аппарат. Обещали никого не наказывать, они так и не признались. Слава богу, тогда все обошлось без последствий. Посторонний предмет исчез сам по себе. Миллионы долларов, вложенные в спутник, тогда не грохнулись на землю. Пронесло!
Приобщиться к «тайной вечере» в спутнике удавалось немногим. Для этого требовалось находиться в очень дружеских отношениях со старшим в смене сержантом и иметь при себе пачку сигарет с фильтром, желательно болгарских. Последняя рекомендация в те засекреченные годы явно пришлась бы по душе западным спецслужбам. Вход на территорию и в здание МИКа, где собирали в полет космический аппарат, охранялся солдатами из роты охраны. Проход строго по пропускам! Но какие к черту спецпропуска, когда слюна затекает в сапог от желания покурить, а входящий на объект боец услужливо протягивает тебе желанную сигарету?! Я часто думал, за какое количество сигарет пройдет через КПП рота американских пехотинцев – за пачку или блок?
Об иностранцах на «Байконуре» рассказ особый. Это сейчас они гуляют там, как дома. А в годы моей службы приезд иностранной делегации воспринимался как запуск «Протона», по крайне мере, на Луну. Информация о визите «импорта» поступала за две недели и начиналось… Со всех ворот КПП снимали красные звезды и таблички с номерами частей, убирали щиты и плакаты с изображениями доблестных воинов Советской Армии, проводили тщательный инструктаж с командирами на предмет укрытия личного состава во время приезда гостей.
Но настоящий цирк наступал тогда, когда все офицеры в день приезда делегации являлись на службу в гражданской одежде. Переодевали и солдат, обслуживающих в тот день стартовый комплекс. Длился визит, как правило, несколько часов. «Байконур» — это гражданский космодром, работают здесь исключительно мирные специалисты», - рассказывали приезжим американцам, немцам, французам и т.д. наши «спецы». Те, в свою очередь, кивали ради приличия головами и, естественно, «верили». А в это время, не сдержав любопытства, из окна казармы высовывалась чья-то бритая макушка – и на лицах гостей расплывалась добрая улыбка.
Время на космодроме для нас исчислялось от старта до старта. Сколько их было за два года – уже не помню, знаю, что два неудачных. Это было ЧП, мы переживали его вместе с офицерами одинаково тяжело. Зато каждый удачный пуск был великим праздником! В столовой готовили вкусные блюда, духовой оркестр играл, не умолкая, целый день. Офицеры и прапорщики закрывали глаза на наши внеуставные развлечения: поваляться днем на кровати, посидеть пару часов в «чайной», покурить в неположенном месте – вот они, тихие солдатские радости.
С годами из памяти стираются многие эпизоды службы в космических войсках. Но главный – старт «Протона» - зафиксирован на всю жизнь. Это трудно объяснить словами. Мощь ракетоносителя передает земля, начинающая «ходить» под ногами. Грохот сопел закладывает уши. Яркий столб огня и дыма, поднимающийся на высоту 16-этажного дома, завораживает.
Вчера уход «Ангары» в космос очень напоминал пуск «Протона». Только вместо казахской степи ракета рванула из российской дальневосточной тайги в которой, как известно, много зеленой травы. Все правильно: официальный общественный статус «Гимн российской космонавтики», присвоенный «Роскосмосом» песне «Трава у дома», наконец-то обрел свой истинный смысл.