...
Город Осташков никак не может считать себя глухим медвежьим углом. Придя на вокзал, осташковский житель может взять себе билет через Бологое направо в Москву, или через Бологое налево — в Ленинград — и в обеих столицах он может очутиться через ночь.
В этом самом городе Осташкове пятеро парней из договорной школы второй ступени шли вразвалку по улице, ища приключений. Встретили еврейского мальчика, Борю Гутхена. Потянули его с собой:
— Идем с нами на озеро Селигер по льду на остров. Мы тебе там одну очень интересную штуку покажем.
Мальчик пошел. Путешествовали долго. Прошли на озеро, на остров Ключно — две версты от города. Деловито осмотрелись кругом. Один из парней, Лабовкин, остался чем-то недоволен, начал шептаться с остальными. Пошептались и вынесли резолюцию:
— Пойдем дальше. Здесь ничего не выйдет. Из города сюда все видно и слышно.
Повели мальчика по морозу дальше на остров Городомлю, в пяти верстах от Осташкова. Привели, достали принесенную с собой веревку и начали вязать Гутхена.
— Что вы со мной делаете!
Ученик Малышев с полным знанием дела, прикручивая мальчику руки за спину, солидно объяснил:
— Молчи, жид. Вы нашего Христа распяли. Вот мы теперь тебя распнем. Гутхен начал сопротивляться, плакать, кричать в снежные просторы безлюдного острова. Ученики Колышев, Архангельский, Губанов помогли первым двум хулиганам. Во время борьбы на «распинаемом» порвали пальто. Его крепко привязали к дереву: замерзай тут, жид. И, с сознанием сделанного дела, ушли.
Остров Городомля зимой необитаем. Мальчик мог замерзнуть через несколько часов. Он провожал уходивших криками. Лихая пятерка уже скрылась из виду. И только за целую версту от места действия один из благочестивых молодых людей, Губанов, струсил.
— Ребята. А ведь нас с Гутхеном видели в городе. Может все это очень скверно для нас кончиться.
Еще немного — паника передалась прочим четырем суровым мстителям. Вернулись. Нашли Гутхена в обмороке. С большим трудом — веревки примерзли — отвязали и почти без чувств от крика и испуга потащили на санках в город.
Случайно спасшаяся жертва юных хулиганов очнулась дома только на другое утро. Мальчик рассказал всю историю матери, при условии, что она не пойдет жаловаться.
Дело осталось бы тайной, если бы сами герои его не стали открыто похваляться в школе своей активной антисемитской работой.
Учителя созвали педагогическое совещание. Ячейка тоже занялась «делом на озере». Но результат оказался самый невинный. Пятерым пятнадцатилетним хулиганам, проявившим вполне взрослый садизм в отношении мальчика еврея и похвалявшимся своими подвигами перед школой, объявили, что они исключаются из школы... условно. Их взаправду исключат, если поступок повторится, то-есть, если они еще раз будут распинать того же или другого мальчика на острове Городомля или на другом острове. Пятерка «мстителей», в начале сильно перепугавшаяся, услышав оный грозный приговор, обменялась улыбками и обещала, что больше «не будет». Дело начало спешно зарастать травой.
Никак нельзя согласиться с таким концом возмутительной антисемитской выходки. Надо разобраться в атмосфере, создавшей ее. В Осташкове есть пролетарская общественность, есть большой кожевенный завод и многие из двух тысяч рабочих завода в одиночку возмущаются воспитанием местной молодежи. Уважая чужие достижения, надо полагать, что осташковские лектора и культурники в точно предусмотренные расписанием сроки читали рабочим доклады о борьбе с антисемитизмом.
Не мешало бы еще раз потревожить этот вопрос - на этот раз, на конкретном и достаточно пахучем материале.
Факты, описанные т.т. Кольцовым и Горевым, легко объясняются, если обратиться к социальному составу школы вообще, к социальной характеристике тех семей, откуда в школу приходят главные герои таких эпизодов.
Подростки-истязатели из «дела на озере» особенно в этом отношении характерны: Лабовкин и Колышев — сыновья торговцев, Губанов — сын кустаря-конфетчика, Архангельский — сын сельского священника, Малышев — сын бывшего царского офицера, в настоящее время владельца лавки в деревне. Совершенно ясно, таким образом, откуда, из каких источников проникает в школу антисемитизм.
Что обращает на себя внимание в этих двух и в других подобных же историях — это снисходительное, граничащее с попустительством, отношение к этим фактам школьной общественности и, в первую очередь, воспитателей школьной молодежи — педагогов и администрации школы.
1) Героев дела на озере исключили из школы условно, и только после того, как вмешались печать и Наркомпрос, условное исключение было заменено полным.
2) При антисемитской выходке хулигана на классных занятиях класс хохочет, а учительница улыбается.
... источник
