Семен сидел на лавочке у палисадника и курил. Ранее утро, только-только петухи запели. Солнце потихоньку просыпалось и поднималось над остывшей за ночь землей. Высоко над головой Семен слышал дыхание тополей-братьев. Их широкие листочки бесшумно звенели в утренней тишине. Небо такое высокое и такое нежно-голубое.
Начало.
Семен сидел и ни о чем не думал. Точнее старался не думать ни о чем, но выходило плохо. В голову нескончаемым потоком лезли мысли про жизнь в Томске: работа, хоть и интересная, но требующая внимательности и сосредоточенности; девчонки, которые проходили сквозь жизнь Семена нескончаемой вереницей, меняясь внешне, но оставаясь безликими для него; вечное присутствие друзей и приятелей, которым что-то нужно от него, Семена.
Семен устал морально. Хотелось взять дорожную сумку и рвануть куда-нибудь далеко-далеко. Можно на море. Завалиться на теплый песок, а пятки пусть лижут мягкие волны.
- Чего сидишь, грустишь? – рядом на скамейку опустилась Вера.
Семен поднял на двоюродную сестру серые, как предгрозовое небо, глаза:
- Сижу вот. А ты чего так рано поднялась?
- Кого рано? – улыбнулась Вера, - уже петухи вовсю кричат, пора управляться и завтрак готовить для гостей.
- А давай, Верка, на море рванем?
- Сем, вот ты вроде взрослый и умный, - засмеялась Вера, - а как ребенок, ей Богу! Какое море? А кто картошку родителям и бабушке окучит? А свадьба? Родственники еще неделю здесь будут толкаться. На маму Лену одну все свалить?
- Ну и зануда ты, Верка! – пропыхтел Семен. – На море можно и через неделю уехать, путевку мне дадут и командировку за вредность можно взять.
- А ты, как малолетка – переросток, - не осталась в долгу девушка, но при этом говорила мягко и с улыбкой, по-доброму, - Устал?
- Ага, надоело все до чертиков,- вздохнул Семка. - А пойдем на речку сбегаем, а потом я помогу тебе управиться, и с завтраком помогу.
Вера помолчала, а потом махнула рукой.
- А давай! Только бегом, - Верка стремглав побежала по улице к проулку.
Семен рванул за сестрой.
Шурка стоял на крыльце и слышал весь разговор. Поулыбался в усы и сам себе буркнул:
- Как дети.
На реке было свежо. Тонкие ивы склонились ветвями у самой воды. Стрекозы носились над журчащим потоком. Водомерки играли в догонялки на своих длинных ногах, резво рассекая пространство водной глади – у берегов вода становилась медленной и какой-то спокойной. А на самой середине речушки кипела жизнь: течение уносило с собой зазевавшихся жучков, веточки, листочки и травинки, попавшие в воду.
- Как здесь хорошо, - Семен вытянул ноги, - Вот бы жить здесь. Надоел этот чертов город.
- А кто тебе мешает? – хмыкнула Вера, присев на корягу, - уволился, приехал и живи. Работа в СХТ для тебя найдется.
- Не все так просто. – Грустно улыбнулся Семен.
- Жизнь, вообще-то, штука простая, это люди сами ее усложняют,- задумчиво произнесла Вера, - навыдумывают себе идеалов, к которым стремятся всю жизнь. Кучу обязательств взвалят на свои плечи, а потом тащат непосильную ношу и жалуются.
- Да ты у нас философ, - подтрунил над сестрой Семен.- А вообще, ты права. Так и есть. Наш дед жил проще и понятнее. Делал, что нужно было, и на совесть. Никакой город его не манил.
- Откуда ты знаешь, что на самом деле его манило? – удивилась Вера, - Может, как раз, и были у него мечты, да в то время не до этого было. Надо было работать, землю пахать, семью кормить, детей растить, строить, а потом война…
- Интересно, - немного помолчав, произнес Семен, - а если бы не было той войны, или дед пришел бы с нее живым? Как бы его жизнь сложилась?
- Жил бы себе. Папу Шуру и мою мать растил бы, может еще кого-бы родили с бабушкой Ульяной. И тогда и жизнь другая бы у нас у всех была.- Вера замолчала и тихо добавила, - и мама моя жива была бы…
Семен приобнял за плечи сестру:
- Не грусти, я уверен, они нас видят оттуда, с небес, и радуются за нас.
- Да, где-то же они есть? – Вера заговорила шепотом, - Знаешь, я раз сидела в библиотеке допоздна. Искала литературу к реферату. И вот попалась мне интересная мысль, уже не вспомню автора. Да только он ученый был, хирург. Так вот, писал он, что душа человека бессмертна. И потому, после смерти где-то есть она. А тело просто вместилище для души.
- Ох, Верка, ну и глупая ты! – рассмеялся Семка так громко, что птицы вспорхнули с соседней ивы и поднялись над рекой, - Так это бабушка всегда говорила. Понятное дело, что душа бессмертна. Даже у деревьев она есть. Ты вот умная такая, книжки медицинские читаешь, но там всего лишь ученые, изучающее тело. Для них душа не имеет значения, они же не душу лечат.
- А знаешь, что мало кто из ученых вообще в Бога верит, и в душу? – нахмурилась Вера.- Они везде только и пишут, что все это глупости.
- Пусть пишут, - весело хмыкнул Семка, - работа у них такая – бумагу марать. А ты не верь слепо тому, что пишут и говорят, пусть и ученые твои. Им партия сказала: «Бога нет!». Они и верят, партия же сказала. Отец мне говорил, что дед Егор умный был и про власть говорил, что власть – явление временное. А у человека должны быть вековые ценности: вера, любовь, надежда, ум свой, в конце концов! Если пришла какая-то власть, и заявила: «Бога нет, вы сами себе Боги!». Перечеркнула все в людском понимании, то, чем люди веками жили, и новое пытается втемяшить. Так вот, глупо это, я считаю. Зуб тебе даю, что твои ученые, сами и в Бога, и в черта верят, только молчат. Не положено партийному работнику религию поддерживать.
- Ты чего орешь-то на всю деревне? – изумилась Вера, - услышит кто.
- Да плевать! Пусть слышат! – Улыбнулся Семен, - Главное, чтобы ты услышала.
Домой возвращались в приподнятом настроении. Для чего нужны братья и сестры? Наверное, для того, чтобы вот так поболтать о чем угодно, не боясь стать посмешищем в глазах собеседника и быть услышанным. Не одевать никакие маски перед родным человеком, с которым ты вырос под крышей общего дома, с которым делил родителей, игрушки, комнату. Только брат или сестра знают тебя полностью, всякого, настоящего. И знают так долго, что никакому другу за всю жизнь не узнать.
- Нагулялись? - Лена встречала своих детей во дворе. – Пойдемте, помогать будете.
Продолжение следует...