Глава 25 / начало
-А почему к твоей бабуле, а не в отдел? - Поинтересовался я у Степанова.
- Ну, можно и в отдел, - как -то сник парень.
Да мне не принципиально, - Поспешил объясниться я.
- Ну, - Степан покрутил головой, чуть помолчал. - В общем, начальству то всё равно, где постой обеспечивать. - Степан опять умолк. Я не сводил с него глаз. - Ну, тебе же командировочные платят.
- Да перестань ты уже мямлить. - Не выдержал я.
- Ну, заплатят они за постой моей бабке. Не убудет? - Степан посмотрел на меня виновато. - У вас там в городе...
- Я живу в таком же маленьком городке, как и ты. Что у нас, что у вас, никакой разницы. - Перебил я парня. - Пусть будет у бабули. Веди.
Мы остановились у небольшого деревянного домика с резными ставнями. Обыкновенный забор из штакетника, что сейчас редкость. Все спрятались за железными заборами. Помню шли, как-то с бабой Ма по городу. Сплошной железный забор изредка из-под забора гавкнет собака. И ни одной лавочки на улице. Ещё по детству помню, лавочки стояли у калиток. Иногда на них бабульки сидели. Баба Ма тогда возмущалась. Раньше, говорит, палисадники у заборов делали. Цветов старались насадить. Клумбы красивые. Чтобы каждый проходящий мимо любовался. А сейчас закатали всё в бентон, закрылись от всего мира и сидят как кащеи над златом чахнут. И только слышно из-за забора: «А вот раньше, а вот раньше». А что раньше? На улицу нос высуньте. Вот и будет вам, как раньше.
А у этого дома, как раньше. Забор из штакетника, георгины на грядках, ромашки, на окне пышно цветущая герань. Проходящая мимо женщина повернула голову любуясь клумбами.
- Заходи. У бабки сейчас посетители. Она всегда принимает к вечеру.
- А бабка у нас?
- Шаманит понемногу. - Улыбнулся Степан. - Она не моя бабка. Я по соседству жил. - Толик мотнул головой указывая на высокий забор. - Там мои живут. Полгода не бухали, забор поставили. На этом трезвая жизнь закончилась. Ну, хоть срача во дворе не видно. Закрыли. - А бабка Дарья меня жалела всегда. Подкармливала. Я и ночевал у неё часто. И уроки делал. А сейчас совсем перебрался. Лучше ей зарплату буду отдавать, чем эти пробухают. - Пояснил Степанов. - Бабусь. Вот. Я тебе постояльца привёл. Открывая дверь проговорил он.
- Оборотись, - шикнула бабка, она стояла над мальчиком, держа в одной руке миску, в другой оловянную соусницу, выливая горячий воск.
Степан остановился в нерешительности. Словно впервые застал бабулю за этим занятием. А я вышел чуть вперёд внимательно наблюдая за действиями ведьмы.
- Фу ты, леший, притащило вас. - Перестав всматриваться в фигуры, получившиеся при выливки, пробормотала старуха. Не вовремя вы притащились, а ну, детка на порожек сядь. - Засуетилась ведьма ставя табуретку так, чтобы порог проходил, как раз между ножек табурета. - Посмотрим на грани. Второй раз выливаю, а что-то нехорошее выходит.
- Что не хорошее? - Забеспокоилась мамаша. - Я же говорила уже бабе Дарье, — повернулась ко мне посетительница. - Меня на той недели, в автобусе, старуха бездомная за руку схватила и говорит, сынка ты своего испортила, из-за тебя всё. А как я его портила? И кушать вовремя, и спать. Режим у нас строгий. Все прививки сделаны. Он в развитии немного отстаёт. Врачей всех прошли. Никаких отклонений. И делать что, не знаю.
Я посмотрел на посетительницу, интересно, а как она безошибочно определила, что я помочь могу? У мальчика материнская порча. Не нарочная. Просто при его появлении на свет мать пожалела, что согласилась на роды. Всю беременность её сомнения терзали, а именно в этот день, она пожалела о принятом решении. Вот она, пуповина сомнения, обмотала шею ребёнка и тянется к животу матери. Душит мальчика. И что могут сделать отливки? Ведьма видит эту пуповину, вот только понять не может, что это.
- Что заезжий? - Повернулась ко мне Дарья, — причину видишь? Силён, вижу, что силён. Давай, делись. Никогда не думала, что к ведьмаку за помощью обращусь. Да видать времена такие настали. Ну, чего молчишь?
- Ты мне старая ответь сначала, что за ясновидящая у вас в городке? - Поинтересовался я.
- Да какая там ясновидящая? Так. Иногда прозревающая. Бывают у неё такие заходы. Люди ей верить начинают, а у неё, как пришло, так и ушло. Светочка на такое прозрение и нарвалась.
- Ясно. - Я повернулся к женщине соображая, как бы мягче сказать про её вину. Ничего не придумал, и решил сказать так как есть. - Не знаю, почему при родах тебя сомнения мучили. Зачем ты ребёнку передала эту неуверенность. Но всё болезни твоего мальчика именно в этом. Ритуал простой, но очень долгий. Пропускать нельзя ни дня. Вернее ночи. Пропустишь ночь, считай что заново начинать надо. Шесть месяцев, из ночи в ночь, ты должна дождаться глубокой фазы сна сына, Это примерно минут через двадцать, после того как он уснёт. И в течении получаса шептать на ухо ему такие слова: «Я люблю тебя. Я горжусь тобой. Я очень рада, что ты мой сын. Ты самый лучший сын для меня». И при этом не разбудить ребёнка. Разбудишь, начинай сначала.
-Запомнила? - Женщина кивнула. - Вот и молодец. А через полгода придёшь, пусть тогда ведьма отливку сделает. Хотя ты её и сама для своего ребёнка сделать можешь.
- Ну, ты мне сейчас научишь! - Замахнулась на меня тряпкой, которую держала в руке, ведьма. - Я без заработка останусь. И так на хлеб с горем пополам подрабатываю. Ты бы вот Толяна уму разуму поучил. Кто ему сказал, что дар его бесполезен. Но только он этого чужого слушает, а бабушку, что всю душу в него вложила не хочет.
- Ну, бабуль. Ну, не начинай. - Как - то по-детски захныкал Степанов. - Пошли я тебя с Карпенко познакомлю, - потянул меня за рукав Степан, — я её знаю, не отстанет сейчас.
- Ну, пошли, — согласился я, поняв, что моим планам не суждено было исполнится. Ладно, спать буду потом. А сейчас работа.
Карпенко оказался молоденьким курсантом. Ну, правильно, кого ещё могут дать для непонятно чего.
- Я материалы дела почитал. Не все, конечно, — смущаясь говорил Николай Карпенко, — не успел просто, но почитал именно по убийству. Вот здесь. - Указал он Степану на обочину. - Ага, тормозни. Тут к заводу короткая дорога, если на машине ехать, то объезжать, километра четыре, наверное, а пешком к остановке за семь минут добежать можно. Местные часто не ждут рабочего автобуса. Быстрее доехать на общественном транспорте. Не все, конечно, но многие. Васильева в тот вечер отпросилась со смены, вроде как плохо стало, на последний автобус успевала. - Николай рассказывал и уверенно вёл нас к месту убийства. А я вертел головой стараясь высмотреть лешего. Ни одного признака, что в этом лесу есть Хозяин, я не обнаружил. Зато следов пребывания человека хоть отбавляй. Весь лесок был вдоль и поперёк исчерчен накатанными дорожками. Явно жители любят здесь покататься на велосипедах и мотоциклах. Карпенко свернул с дорожки и подошёл к довольно приметной осине. Примерно в полуметре от земли её ствол раздваивался образуя рогатку. - Её пенсионер обнаружил, собачник. Он своих доберманов выгуливал. У нас тут неподалёку элитный посёлок построили. Года три, как. Вот собачники этот лесок и облюбовали. Я обошёл вокруг осинки, посмотрел на ветви. Призрака нигде не было.
- Тело в морге? - Поинтересовался я.
- Вчера похоронили. - Ответил Николай. - Но там ничего интересного. Сломан позвонок. Такое чувство, что сам преступник не ожидал, что так получится. Я на похоронах был. Ничего приметного.
- Могилу покажешь? - Перебил я его.
- Сейчас? - Удивился Николай. Я уже хотел сказать, что сейчас, но тут же передумал. Знакомится с местным погостником у меня не было никакого желания. На сегодня всё же хватит. Спать. Продолжение