время ― абсолютная и полная ерунда, если вы Чима спросите, и он готов отстаивать свою точку зрения до тех пор, пока счастливо нашедший к тому времени соулмейта собеседник не откинется от старости. ну серьезно ― все эти рассказы и фразочки вроде “время не любит того”, “время не любит сего”, алиса в стране чудес и кролик, прыгающий с маленькими часиками по полянке, ― хрень.
единственный, кого тут это самое время не любит, это сам Чим. ну и то, наверное, просто потому, что Чим не любит его в ответ.
вообще, жить было довольно весело и интересно и вообще сказочно. первые лет, наверное, сорок. потом уже как-то счастливое житие постепенно поменялось на подозрительно настороженное. а потом были эти фазы ― отрицание там, торг, депрессия и всё такое. принятие наступило относительно недавно ― лет десять назад. “десять ― недавно?” о, да ― Чим к вашим услугам, своей собственной древней персоной. Чиму уже давно за двадцать пять ― максимальный возраст остановки старения до того момента, когда человек встретит соулмейта. Чим уже успел устать от кучи счастливых людей вокруг, от концепции мира с этими самыми соулмейтами, от прогулок по ночам, от учебы, музыки, кино, книг, звёзд, морей, океанов.... ― всего.
но, так как в принципе с каждым годом жизнь в целом становилась лучше и лучше, на смену всем вышеперечисленным стадиям пришло смирение вместе с какой-то пофигистичной позитивностью.
ну просто ― вдруг его соулмейт на самом деле ещё не родился? вдруг там в этой небесной канцелярии (или где вообще распределяют соулмейтов) вместо, например, “1793/03/09” какой-то дурачок написал “2793/03/09”? ну, да, опечатался, капелька чернил там с пальцев соскользнула или еще что, ну, с кем не бывает, правда?
“кривда”
отговорки сошли бы за нормальные где-нибудь в захудалом офисе пригорода Сеула, но никак не в, блин, небесной канцелярии.
“а вдруг там есть специальное “бюро по распределению соулмейтов”? и провтыкавшегося ангела за это уволили с лишением премии и права носить нимб?”
от этой мысли Чим расхохотался, чуть не расплескав газировку из баночки, которую держал в руках.
соулмейты на самом деле ― это сокровище. такое драгоценное, нежное и такое желанное ― особенно после нескольких сотен лет. Чим устал чувствовать себя неправильным, и поэтому верил искренне в то, что раз он столько ждёт, то обязательно дождётся какого-то настолько потрясающего, что вселенная просто схлопнется в тот же момент от крутости их парочки. просто хлобысь ― и всё. зачем уже потом что-то должно быть, если они будут вместе?
а вот не всё ― и тут просыпался романтик-Чим. надо же будет показать ему мир! весь этот чертов огромный мир, настолько яркий, бескрайний, с его странами, разной культурой, непонятными многими до сих пор языками и людьми вокруг, странными и не очень, нормальными и совсем нет, симпатичными и такими потрясающими… это был пунктик, который становился навязчивым. у Чима были планы, списки, красивые ежедневники, а в последние несколько лет ― очень красиво оформленные заметки даже в планшете, не то, чтобы там в телефоне. а ещё ― постоянная полуулыбка, растянутые футболки и рваные джинсы, рюкзак с минимально нужными вещами вместо осточертевших чемоданов, вечная кепка то вперед козырьком, то назад, квартира в тихом районе небольшого города отдельно для всего насобранного за несколько десятков-десятков лет, куда он возвращался раз в полгода оплатить счета и путешествия, путешествия, путешествия…
и спокойствие.
такое долгожданное и такое много-много лет подряд необходимое, оно дошло до него совсем недавно.
потому что он смирился.
потому что раз ― если ему суждено найти родственную душу, он ее обязательно найдет.
потому что два ― если не существует такого человека, чья душа является половинкой его души, то он, пожалуй будет жить вечно.
и что?
еще лет сто, и тогда Чим думал, что он пойдет к каким-нибудь властям. наверное, Кореи, потому что родился он на ее территории. расскажет тогда всё о себе, заодно о истории последних пятисот лет, и будет где-нибудь преподавать что-нибудь. или пить чай на веранде загородного дома. или улетит в космос на колонизацию Марса.
рассвет снова был красивым до неприличия ― но если бы Чим фотографировал каждый, который ему нравится, то никакой внутренней памяти никакого смартфона бы не хватило. сейчас он сидел на крыше чего-то высоченного, названия которого он не помнил. здесь была открытая крыша, неизвестно, специально или по случайности, и этого было достаточно. сидел, болтал ногами, горланил какие-то песни, ел пиццу и пил колу. такая себе свиданка с самим собой, ― а потому что больше и не с кем было.
была бы идеальная свиданка, на самом деле, если бы кто-то, непонятно каким образом очень тихо к нему подкравшийся, не дёрнул его за плечо с неплохой такой силой, отчего он упал на спину с бетонного невысокого бортика, на котором, собственно, и сидел, болтая ногами. набрав уже в грудь воздуха для того, чтобы спросить что-то важное, Чим, всё еще, кстати, лёжа ― спине было немножко неприятно, ― глянул на незнакомца, ― и пропал, так и оставшись лежать на спине.
потому что его глаза были самыми красивыми глазами во вселенной, а вокруг больше никогда и ни за что не было никого.
потому что чем дольше ждёшь соулмейта, тем ярче становится встреча с ним.
потому что вот он, напротив, ― и это чувство точно ни с чем не спутаешь.
― я ударился головой и теперь мне мерещатся самые красивые родственные души в мире, да?
ради такого стоило ждать триста лет. определённо.