Король Пруссии Фридрих Вильгельм II награждает фельдмаршала Суворова орденом Красного Орла — рыцарский орден королевства Пруссии, вручаемый за храбрость в бою, выдающееся командование войсками, долгую и верную службу королевству; и Большого Черного Орла — орден, которым награждаются только члены королевской семьи. В прилагающемся к орденам рескрипте король Пруссии пишет, что жалует эти ордена, как свидетельство его «нерушимого уважения и особенного почтения, хотя Суворов не нуждается в этих орденах для возвышения своей славы и конечно их не ищет».
Австрийский император Франц II жалует великому русскому полководцу свой портрет, богато осыпанный бриллиантами, при этом не скупится в своем рескрипте на комплименты, поздравляет с чином фельдмаршала, называет оконченную кампанию «блестящею» и, упомянув про недавние успехи австрийцев на войне с Францией, изъявляет уверенность, что Суворов порадуется «за своих старых учеников и товарищей по оружию».
Оба государя стараются выразить Александру Васильевичу свое внимание и благосклонность, награждая орденами ближайших его подчиненных, родственников и даже курьеров. Их принимают всюду самые знатные лица, «обращаясь с ними, как Донкихотами или оракулами», по шутливому замечанию Суворова.
Вообще, император Австрии и король Пруссии будто соперничают с русской Императрицей, наградившей Александра Васильевича, по своему обыкновению, щедрой рукой. Правда, и Суворов не стесняется ходатайствовать о своих подчиненных, представляя длинные их списки, надоедая фавориту графу Платону Зубову и нахваливая некоторых из них сверх всякой меры.
Но как ни велика была награда Суворову за победу в Русско-польской войне 1794 года, фаворит императрицы Платон Александрович Зубов, который все это время находился в Петербурге, откуда только мешал великому полководцу, награжден был несравненно лучше Суворова. Например, из бывших польских коронных имений ему достается 13,000 душ крестьян, что вдвое больше, чем получил Александр Васильевич. Как человек ограниченный умом, он, в своей наивности, даже не сомневается в величине своих заслуг перед Российской империей. К тому же в мнимых заслугах его уверяет большой хор из придворных льстецов. Даже великий своими прошлыми победами фельдмаршал Румянцев-Задунайский не постыдился написать фавориту хвалебное письмо, в котором львиную долю успеха в прошедшей войне приписывает ему же, Платону Зубову.
Ошеломляющий успех Суворова не мог не вызвать при Российском Дворе также и обширную зависть. Поэтому-то решение о возведении Александра Васильевича в чин фельдмаршала императрицей Екатериной и держалось в тайне до самого оглашения. Когда же оглашение свершается, оно производит между сановными лицами большую неприятную сенсацию. Многие из них считают такую высокую награду неуместной. Некоторые из старших генерал-аншефов не скрывают своей досады. А генерал-аншефы В. В. Долгоруков и П. П. Салтыков даже подают прошения об увольнении со службы. Недаром Суворов не любит высшие сферы российского общества и всегда о них отзывается с едкими остротами и сарказмом.