Клавдия и Люба направились в свою комнату. Люба заснула почти сразу, а вот Клавдия долго ворочалась, думая о дочери Владимира.
Неужели она намеренно хотела навредить отцу? В это не хотелось верить, ведь он ничего плохого не сделал своей семье. Ради них он бросил тогда её и сына. И сейчас, отказав дочери в завещании, он ведь не сказал, что он всё оставит сыну.
Покрутившись ещё немного, Клавдия всё-таки уснула. Проснулась, посмотрела на мобильник, который лежал рядом на столе и удивилась — часы показывали девять часов. Обычно дома она вставала не позже семи.
Она поднялась с постели. И тут же проснулась Люба. Узнав, что они проспали так долго, Люба быстро вскочила, бережно переложила спящего котёнка с подушки на одеяло.
Когда они вошли в гостиную, увидели Владимира, который уже накрывал на стол.
- Проснулись? Ну, вы и сони!.. Правда, я тоже встал только на полчаса раньше, чем вы. Но так хорошо выспался, а то с этими ночными кошмарами нормально не спал уже несколько дней. А вам ничего страшного не снилось?
Люба покачала головой:
- Нет, я даже не просыпалась.
Клавдия внимательно посмотрела на Владимира:
- А скажи-ка ты мне, чем здесь занималась твоя дочь? Может быть, она куда-нибудь ездила?
Он пожал плечами:
- Да ничем особенным не занималась. Пару раз ездила в Питер, сказала, что хочет навестить своих знакомых. Я попросил её перебрать вещи матери, если что-то нужно ей, чтобы забрала, а остальное выбросить, никому теперь они не нужны. Хотела съездить со мной на кладбище, на могилу матери, но я не поехал, там далеко от ворот идти. Я ей объяснил, как найти, но ездила ли она, я не знаю, потому что мы в тот день разругались из-за этого завещания. Ей непременно хотелось, чтобы я записал дом на её имя, пока она в Питере. В другое время я, может быть, так и сделал бы, но она так настаивала, что мне это показалось даже обидным — если бы я лежал при смерти, я бы понял, а то ведь я, наоборот, стал поправляться. Короче, слово за слово, я вспылил и ей сказал, что лучше бы она совсем не приезжала. А она в ответ — «Столько лет я здесь не была, а теперь никогда больше не приеду, оставайся ты со своей бывшей и со своим сыночком. И правильно мама говорила, что ты живёшь с нами, а думаешь только о своей бывшей семье».
Он вздохнул:
- Вот такая тёплая, даже горячая встреча была у нас. И что она привязалась к этому дому? У самой в Испании такой добротный двухэтажный дом, большой сад...
- Наверное, ревность, обида в ней кипела, которую мать постоянно подогревала, - покачала головой Клавдия.
Неожиданно Люба спросила:
- А она случайно ничего у вас не оставила?
- Вроде бы ничего, - задумался Владимир. - Хотя... Тогда, в последний вечер, во время ссоры она бросила мне под ноги золотую цепочку жены, сказала - «Передай своей бывшей на память».
- И где эта цепочка? - насторожилась Клавдия.
- Я тогда её положил на подоконник, там и лежит, не знаю, куда её теперь деть, - с досадой ответил он.
Клавдия многозначительно посмотрела на Любу:
- Понятно. Похоже, твоя дочь всё-таки съездила на кладбище.
Он равнодушно пожал плечами:
- Ну и что с того? Она ведь на похороны тогда не приезжала, надо хоть раз навестить могилу своей матери.
- Вот от этой цепочки и все твои кошмары, - сказала Клавдия. - Наверняка эта цепочка какое-то время полежала на могиле.
А Люба подумала: «И притянула призрак покойной жены в дом. Хорошо, что он не мог его видеть, наверное, тогда повторного инсульта ему было бы не избежать. И о чём она думала? Хотела навредить Клавдии, а родной отец попал под удар».
Владимир с недоумением посмотрел на Клавдию:
- Клава, и что это значит? Какая связь этой цепочки с моими ночными кошмарами?
- Нельзя брать никакие вещи с могилы в дом. Вот сейчас возникла негативная привязка духа твоей покойной жены с тобой и твоим домом.
Владимир побледнел и, чуть заикаясь, испуганно спросил:
- И что, теперь она меня всегда будет мучить? Я же с ума сойду так!
Клавдия усмехнулась:
- Ну что, Любаша, спасём ещё раз дядю Вову?
Люба ободряюще посмотрела на Владимира Петровича:
- Надо спасать, конечно. Мы сейчас займёмся этой цепочкой, а вы за это накормите Барсика, слышите, он скребётся в двери.
Он с благодарностью посмотрел на неё, потом на Клавдию и горячо воскликнул:
- Любаша, Клава, в последнее время вы то и дело спасаете меня! Чем же я расплачусь с вами, дорогие мои девчонки?!
- Ничем и никогда не расплатишься. Лучше молись за свою дочь, прости её, неразумную, - строго произнесла Клавдия. - Вот где-то она прочитала, как работает вещь, взятая с могилы, а что за это будет, похоже, дочитать не соизволила.
Она посмотрела на Любу:
- У вас как прерывают такую привязку? Что у Макаровны в книге написано?
- Мне кажется, как и у вас — огнём и заклинанием, - ответила Люба. - Давайте я возьму эту проклятую цепочку, а то ведь она была предназначена для вас, а я — человек посторонний.
Соблюдая все меры предосторожности обращения с такими негативными предметами, Клавдия и Люба прокалили цепочку над пламенем костра, затем закопали в углу двора, предупредив Владимира, чтобы он никогда её не трогал.
Потом Клавдия провела обряд очищения с Владимиром.
Возвращались домой они уже после обеда.
Клавдия, не отрывая взгляда от дороги, воскликнула:
- Я всё думаю, на что рассчитывала его дочь, предлагая отцу отдать эту цепочку мне? Только бы как-то мне навредить, а за что? Если бы я тогда захотела, Володя вернулся бы к нам, даже не оглядываясь. Я же его отпустила, ничего плохого им не сделала, а ведь запросто могла. Оказывается, и наследство-то ей не очень нужно было, а только бы нам ничего не досталось. Мне кажется, не скажи ей Владимир про нас и Никиту, она вряд ли приехала бы.
Люба вздохнула:
- Она просто вас недооценила. Видимо, считала, что вы — обыкновенная гадалка.
Клавдия усмехнулась:
- Которая только и может, что охмурять больных одиноких пенсионеров...
Люба засмеялась:
- Богатых пенсионеров - с домом и машиной.
Они расхохотались так, что Барсик, которого езда в машине всегда убаюкивала, проснулся и громко мяукая, яростно заскрёбся в сетчатое окошко переноски.
Люба, смеясь, расстегнула молнию, достала его, посадила себе на колени:
- Скажи, Барсик, расшумелись тут ведьмы, маленькому котёнку спать не дают, и управы на вас нет никакой.
Клавдия насмешливо произнесла:
- Конечно, нет. Мы сами хоть на кого управа, так ведь, Любаша?
***
Продолжение следует...