Андрей МУСАЛОВ
Опубликовано в журнале "Ветеран Границы". №1 - 2022 г.
Бой за асфальтовый завод
До конца 1995 года граница на Памире буквально полыхала. Шли ожесточенные боестолкновения, были большие потери. Духи разгромили колонну казбата, напали на заставу «Ванч», посты «Язгулём», «Хумраги» Хорогского отряда. В ответ российские пограничники провели серию операций, направленных на обезглавливание бандподполья и лишения противника подпитки из-за рубежа. К тому времени наметилась тенденция создания «зон безопасности». Благодаря опыту афганской войны, руководство группы пограничных войск сумело найти на территории Афганистана авторитетных людей, не желавших иметь на своей территории банды таджикских оппозиционеров. Те гарантировали, что в пределах их уезда или населённого пункта не будут происходить незаконные пересечения границы боевиками ДИВТ, нападения с афганской стороны на российских пограничников.
Так афганском приграничье стали появляться договорные районы из которых эти формирования были вытеснены. Постепенно число таких районов росло, они слились в своего рода «пояс безопасности». Его создание стало результатом тяжёлой работы руководства ГПВ РФ в РТ, МИДа России и ряда других ведомств. Так таджикская оппозиция стала терять надёжный тыл по ту сторону границы, где прежде они могли отдохнуть, подлечиться, получить снабжение, организовать тренировочные лагеря.
Пояс безопасности не был сплошным. В некоторых местах афганская сторона не шла на встречу. Порой это объяснялось тем, что таджикских боевиков было больше, чем штыков у местных авторитетов. Бывали случаи принципиальной поддержки исламистов со стороны афганцев.
Иван Маркин пропустил ряд событий того периода. Он вспоминает:
— В мае 1995 года я получил травму – сломал ногу и отправился в Душанбинский госпиталь, на лечение. Оно затянулось до осени. Когда вернулся в часть, то получил предложение остаться в Таджикистане, на должности офицера разведотдела Калайи-Хумбского отряда. Новая должность заставила по-новому взглянуть на происходящее на границе, в частности, и в Таджикистане — в целом.
В 1996 году Движение исламского возрождения Таджикистана объединилось со множеством других подобных вооружённых формирований и банд в крупную структуру – Объединённая таджикская оппозиция или ОТО, которая стремилась взять реванш за неудачи предыдущего года. Как на афганской, так и на таджикской территории скопилось большое число формирований оппозиции – несколько сот человек. Они видели перед собой задачу – прорвать границу, создать коридор снабжения из Афганистана до района Тавильдары и вновь дестабилизировать ситуацию в Таджикистане. Наиболее удобным местом прорыва была участок Калайи-Хумбского отряда. Напротив него были выходы из трёх ущелий. Это были наиболее удобное место для выхода к границе и последующего прорыва. От разведотдела требовалось выяснить, где будет наступление и когда. Как оказалось, разведка противника также «мониторила» участок отряда, выискивая слабые места, засекая передвижение наших сил.
В конце сентября поступила информация о накоплении напротив участка Калайи-Хумбского отряда крупных сил ОТО — порядка 800 – 1500 человек. Пограничники также начали наращивать свои силы. Из Душанбе, в очередной раз, была переброшена ДШМГ. Одна из её застав была отправлена на левый фланг участка 3-й заставы «Егид» и размещена на посту, базировавшемся в районе асфальтового завода.
26 сентября, вскоре после прибытия подразделения ДШМГ на пост, четверо пограничников из его состава отправились за водой к местному роднику, и перестали выходить на связь. На поиски пропавших была отправлена группа десантников во главе с офицером. При подходе к роднику она попала под интенсивный огонь. Офицер – старший лейтенант Влад Калошин был ранен в ноги. Стрельба велась со всех сторон, пограничникам стало очевидно, что они попали в огненный мешок. Некоторые из них приготовили гранаты, чтобы подорваться. Находившийся в составе группы прапорщик Андрей Борщиков, оказав первую помощь и помогая передвигаться раненому офицеру, повёл бойцов на прорыв.
Отстреливаясь, пограничники добрались до дороги, где увидели грузовик ЗИЛ, водитель которого был застрелен бандитами. Один из солдат под огнём заскочил в кабину автомобиля и завёл его. Остальные запрыгнули в кузов. Машина рванула в сторону поста. Грузовик почти успела выскочить из зоны обстрела, когда бандиты попали в него выстрелом из гранатомёта. От взрыва машина вильнула, слетела с дороги и опрокинулась. Пограничников выбросило на землю, но, как ни странно, они отделались лишь ушибами, сумели продолжить движение и выйти на свой пост.
Позже стали известны события, предшествовавшие этому нападению. Напротив участка заставы «Егид» на афганский берег вышла крупная банда, которой командовал Джунайдулло Умаров. Она и попыталась пойти на прорыв 26 сентября. Первым делом боевики отправили в район асфальтового завода разведывательно-диверсионную группу, которая должна была захватить двух офицеров разведотдела. Те, в свою очередь, планировали в этом месте встречу с информаторами. Разведчики обычно перемещались на «уазике» голубого цвета, прозванного «голубым мулом». Видимо приметная машина попала в поле зрения разведки противника, да и информаторы могли слить информацию о предстоящей встрече боевикам.
ДРГ противника вышла к роднику, но вместо офицеров разведотдела встретила там бойцов ДШМГ и местного жителя. Двое пограничников и местный житель были убиты, двое переправлены на афганский берег. Лишь там выяснилось, что вместо разведчиков в плен попали десантники. Позже заложников удалось обменять путём длительных переговоров с афганскими полевыми командирами.
В тот день информация в разведотдел шла непрерывным потоком. Стало известно, что рядом с асфальтовым заводом через Пяндж переправлялась крупная банда.
Одновременно с боевиками, пришедшими с территории Афганистана, крупные силы таджикской оппозиции появились и в тылу поста «Асфальтовый завод». По его позиции была открыта интенсивная стрельба. Стало очевидно, что прорыв будет происходить именно здесь.
Пока происходили все эти события, спустились сумерки. Отправлять помощь к посту «Асфальтовый завод» было рискованно — все помнили историю с «Курговадом». Авиация в темноте также не могла помочь. По возможным районам нахождения боевиков била только артиллерия – РСЗО и миномёты. Оставалось надеяться, что бойцы ДШМГ, оборонявшиеся на посту, сумеют продержаться до рассвета.
В отряд прибыл командующий ГУПВ РФ в РТ генерал-полковник Павел Тарасенко. Он возглавил операцию по ликвидации прорыва в районе асфальтового завода. Непосредственно на месте событий руководил его заместитель – начальник территориального отдела «Хорог» полковник Валерий Воронков.
Утром 27 сентября к посту «Асфальтовый завод» отправилась усиленная колонна, резерв, во главе с полковником Воронковым В. и подполковником Тихоновым Г.И. Его основу составляли «памирские барсы» — мангруппа Калай-Хумбского отряда, которой командовал капитан Сергей Яковлев. Также в состав колонны вошли группы спецразведки — ОГСР, группа разминирования и миномётная батарея,
— Наша разведка противника не дремала, - рассказывает Иван Анатольевич. — Из радиоперехватов мы поняли, что противник уже знает о скорости движении нашей колонны, её составе и численности. Стало очевидно, что на пути колонны будут организованы ловушки и сюрпризы, к этому мы были готовы. Сапёры из групп разминирования «профессора» Власова Влада на пути резерва сумели обнаружить и обезвредить шесть фугасов, несколько заминированных автомобилей. Также были найдены тела двух пограничников, убитых накануне. Бандиты также заминировали их минами-ловушками. После этих благополучных разминирований Влада Власова по-дружески стали называть уже «академиком». К обеду резерв благополучно прибыл на выручку поста пограничного десанта. Провели эвакуацию убитых и раненных пограничников. На месте была организована круговая оборона. Поступила информация что группа боевиков находится в тылу в горах. Было принято решение, не смотря на наступление ночи, выставить группу прикрытия со стороны тыла. Группу численностью 10 человек возглавил капитан Яковлев. Они уже в темноте поднялись на плато, провели разведку местности, заняли оборону и организовали прикрытие основных сил резерва. К чему мы не были готовы, так это к тому, что противник нанесёт удар из миномётов непосредственно по месту дислокации резерва, и даже по штабу пограничного отряда. Видимо боевики были настолько уверенны в своих силах, что их уже ничто не останавливало. В районе полночи духи открыли минометный огонь. Группа Яковлева смогла засечь район работы миномета противника, но имеющееся у группы стрелковое оружие не позволяло поразить противника - слишком большое расстояние. Группа корректировала ответный огонь нашей артиллерии. К счастью, канониры боевиков оказались не особо компетентны и все мины разорвались с недолётом в 100 – 200 метров, на афганском берегу.
На следующее утро, несколько офицеров разведотдела и штаба, вооружившись линейками, оперативно рассчитали предельную дальность стрельбы и возможные места дислокации вражеского миномёта. Мы хорошо изучили особенности прилегающего участка Афганистана и знали, что таких мест не особенно много. Данные о возможной дислокации батареи были доложены генералу Павлу Тарасенко. Тот приказал поднять в воздух звено вертолётов Душанбинского авиаполка и подавить вражескую батарею. Вскоре вертолёты ушли в сторону Афганистана. В одной из машин находился начальник разведотдела, который должен был помочь лётчикам обнаружить цель.
Вражеский миномёт был быстро обнаружен, но как оказалось, его прикрывал крупнокалиберный пулемёт ДШК. При заходе на цель в один из вертолётов попала очередь. Два члена экипажа – Игорь Будай и Юрий Стовба погибли, а командир экипажа подполковник Ставицкий получил ранение. Лишь благодаря мастерству пилота - командира Душанбинского авиаполка Сергея Липового, подбитая машина вернулась на аэродром и успешно приземлилась. Несмотря на эти потери, вертолёты пограничной авиации всё-таки накрыли вражескую артиллерию и расчёт ДШК.
Бои в районе асфальтового завода продолжались трое суток. Мотоманевренной группе и группам спецразведки удалось вытеснить противника восвояси. Реактивные системы залпового огня – БМ-21 «Град» накрыли места переправ боевиков и позиции их артиллерии. Большую помощь оказала авиация, которая нанесла бомбо-штурмовые удары по резервам противника. Кроме того, авиация и артиллерия обнаружили накрыли базу боевиков. В результате основная часть боевиков была рассеяна. Мелкие группы пытались переходить Пяндж на соседних участках.
— Тот день был очень насыщенный, — рассказывает Маркин. — Мы слышали в эфире, как где-то сражаются наши боевые товарищи. Некоторые офицеры разведотдела, особенно из числа молодых, рвались в бой, но их быстро осадили: «Твоя теперь работа другая. Сиди, собирай информацию, анализируй, докладывай!». Кстати, в этот же день мы вычисли и передали в контрразведку агента боевиков, передававшего информацию о замыслах и действиях пограничников. Им оказался один из местных контрактников, ранее являвшихся членом оппозиционного подполья – группы «ФАНИТ».
Наши павшие как часовые…
После завершения активной фазы боёв 1996 года, на участке Калайи-Хумбского отряда ещё некоторое время происходили столкновения разного уровня интенсивности, но столь масштабных больше не было. В основном приходилось заниматься вопросами борьбы с контрабандой и похищением людей.
Как-то до разведотдела дошла информация, что с территории Таджикистана бандитами был похищен подросток и уведён в один из афганских кишлаков. На первый взгляд. Случай был непонятным. Стали разбираться. Оказалось, что отец, похищенного подростка был наркокурьером. Он не рассчитался за очередную партию товара со своими афганскими партнёрами. В ответ те похитили его сына. Разведчики отряда организовали многосторонние переговоры, с участием всех заинтересованных сторон, в результате чего заложник был возвращён в семью.
Успех этой и многих других подобных историй был возможен благодаря тому, что к 1997 году пояс безопасности на сопредельной афганской территории стал сплошным. Племенные вожди и полевые командиры афганского Бадахшана выполняли условия и не пропускали через свою территорию вооружённые формирования таджикской оппозиции. Их вытесняли на запад Афганистана, в районы Тулукана, Мазари-Шарифа и так далее.
Лишившись базы на территории Афганистана таджикская оппозиция стала куда более сговорчивой, начался процесс внутритаджикского примирения. Бои в Гармско-Тавильдаринском районе пошли на спад. Начались контакты между ОТО и правительством Таджикистана.
— К лету 1997 года на участке Ишкашимского и Хорогского отряда начались переговоры с группами боевиков, готовых сложить оружие, на условиях амнистии, — вспоминает Иван Анатольевич. — У нас, российских офицеров, это вызвало сильное разочарование, поскольку среди сдавшихся и амнистированных было много тех, кто воевал против нас, убивал наших товарищей. Более того, многие бандглавари впоследствии заняли руководящие посты в правительстве Таджикистана, в МВД и армии. Среди сдавшихся был Джунайдулло - организатор подрывов и нападений на пограничников 11 декабря и 2 января. После амнистии он возглавил МЧС Таджикистана.
Впрочем, дожить до мирных времён довелось далеко не всем бандитам. Чёрную руку грохнули в ходе бандитских разборок где-то на территории Афганистана. Лёшу Горбатого взорвали конкуренты — по крайней мере, такова официальная версия.
Хотя официально в Таджикистане и наступил мир, он был вовсе не таким, как ожидалось. Страна ещё долгие годы страдала от контрабанды наркотиков, засилья банд, межэтнических разборок. Впрочем, благодаря самоотверженным действиям российских пограничников и воинов 201-й мотострелковой дивизии удалось достичь важной цели — не допустить возникновения на территории СНГ очага радикального исламизма, наподобие исламского халифата ИГИЛ. Кроме того, был получен выигрыш во времени для закрытия государственной границы на рубеже с Казахстаном, одной из самых протяжённых в мире.
К сожалению, память о тех, кто защищал границы нашей страны на её дальних подступах, в самой России на долгие годы оказалась затёртой. Война в Чечне, многочисленные экономические и политические неурядицы превратили эту войну в полузабытый эпизод истории, малоизвестный для большинства российских обывателей. А участники боевых действий надолго оказались лишены статуса участника боевых действий, за который им пришлось немало побороться.
Сами же пограничники своих безвременно ушедших боевых друзей помнят всегда. В 1997 году, капитан Сергей Яковлев, будучи ВрИО начальника ММГ, на территории родной мангруппы, в районе Калайи-Хумбского аэропорта, поставил памятник всем павшим офицерам и бойцам подразделения. Для его сооружения он использовал детали от подорванных у Курговада и Мой-Мая БТРов. Чуть ранее ещё один памятник, представляющий собой мраморную глыбу с датами боёв и именами погибших пограничников, появился у штаба отряда. На нём увековечены, в том числе и имена погибших на участке отряда пограничников, прибывших на Памир в тяжёлый 1994 год в составе заставы «памирских барсов»: Злобина А.А., Алимова Д.Т. и Касымова Д.И., а также их боевых товарищей – Костарева А.Ю, Зарифова М.Ш, Назимова Х.Х., Салихова Р.Р, Юркина Н.Н., Савина С.А., Бикбулатова Р.К., Воробьёва М.В., Доровских Е.А., Саидова К.Р.
На годовщину гибели Антона Злобина заместитель начальника ММГ по тылу лейтенант Подвысоцкий Сергей написал песню, посвященный воинам-пограничникам мангруппы, «Памирским барсам». Которая в последствии стала очень популярна среди пограничников «таджиков» и стала гимном не только ММГ, но и всего Калайи-Хумбского пограничного отряда. Вот эти строки.
Гимн
Калайи-Хумбской ММГ
Слова и музыка С. Подвысоцкий
Вот и все, мы замены поверьте не ждали
Не скулили, не ныли, хоть и сложно бывало порой.
Просто честно служили, хоть и нас подставляли,
Просто крепко дружили и вот уже скоро домой.
Припев:
Так оставим же кадры в покое, зачем эти споры,
И медальку за нас пусть получит паркетный тюфяк.
Увезем мы с собой в памяти снежные горы
И в нагрудном кармане 3 степени знак.
И когда-нибудь вспомним мы ветра холодные стоны
Как с метелью боролся палаточный наш гарнизон.
Как замерзшими пальцами утром пред выездом снова
Загоняешь ты в свой магазин за патроном патрон.
Припев:
Увезем мы с собой лишь в памяти горные тропы
Здесь ведь алой российскою кровью полит каждый метр.
Увезем мы с собой лишь в памяти пянджские воды,
И на Верхнем Мой-Мае сгоревший Антоновский БэТР.
Увезем мы с собой лишь в памяти наши дороги
Те, которые стали могилой для лучших ребят.
Они гибли за Родину нашу, но их лишь в итоге
Вспоминают в России как жертвы напрасных утрат.
Припев:
И оставят в покое они, к черту все эти споры,
И медальку за нас пусть получит паркетный тюфяк.
Заберу лишь с собой в могилу проклятые горы
И под цинком на правой груди 3 степени знак.
— В Калай-Хумбе я прослужил до июня 1997 года, после чего вернулся в Тихоокеанский пограничный округ, — рассказывает Иван Маркин. — Прослужив ещё некоторое время, вышел в запас. Работаю на одном из подмосковных предприятий. Мы, сослуживцы Антона Злобина, периодически посещаем его могилу, стараемся поддерживать его семью – маму, сестру. На родине Антона установили памятную доску на здании средней школы, где он учился. В городском и школьном музеях создали экспозиции, посвящённые его подвигу. В этом году, 2 января однокашники и ветераны Калай-Хумбского отряда при поддержке местных властей и военкомата, собрались в г.Великие Луки на 25-летнюю годовщину тех трагических событий. При активной поддержке местной и областной администрации инициирован вопрос об увековечении имени Антона Злобина в названии школы или улицы, где он вырос. Иван Анатольевич надеется, что с помощью общественной поддержки - им удастся преодолеть все бюрократические препоны.
Фото из архива Ивана Маркина и автора
