Все произошло, как в любимом фильме: поскользнулся, упал, очнулся – гипс. А все из-за спешки. Боялась опоздать на работу, мчалась сломя голову к остановке и не заметила припорошенную ночным снежком ледяную дорожку...
Пока травматолог колдовал над моей сломанной лодыжкой, я думала только об одном: «Как больно!»
Когда ногу загипсовали, появились и другие мысли: «Как добраться домой?» и «Наконец-то я отдохну от наездов Громозеки!» Так за глаза называют владелицу кондитерской и мою начальницу.
Прозвище ей дали сотрудники, работавшие еще до меня, но, на мой взгляд, оно совершенно не подходит Римме Эдуардовне, потому что Громозека – добрый и обаятельный инопланетянин, а наша Римма – монстр из ужастика «Чужие».
Стоило о ней подумать, как она – легка на помине! – звонит на мобильник:
– Ляхова, ты где?
– Римма Эдуардовна, я в больнице. Ногу сломала. Гипс снимут не раньше чем через три недели.
– Так тебя почти месяц не будет?!
«Как пить дать, уволит!» – мелькнуло в голове. А врач, гипсовавший мне ногу (ну и молодчина!), сказал якобы мне, но нависнув над самой трубкой:
– Не волнуйтесь. Пока вы на больничном, вас никто не имеет права уволить. Моего племянника уволили во время болезни, так он в суд подал. Работодатель мало того, что восстановил его на работе, так еще и кучу денег за моральный ущерб заплатил.
Я послала доктору воздушный поцелуй.
– Ладно, – моментально смягчилась Громозека, – выздоравливай, Ляхова.
Две недели я предавалась безделью, а потом заскучала. Надоело дома лежать, да и от маминых причитаний порядком подустала. Не поверите, но начиная с третьей недели считала дни до выхода на работу. И вот наконец свершилось! В четверг мне сняли гипс, а с понедельника разрешили приступить к труду.
На работу я летела, как на крыльях (фигурально выражаясь, потому что нога не давала развить большую скорость). Но как только увидела Громозеку, расклады вающую пирожные на витрине, весь мой энтузиазм улетучился.
«И зачем я здесь работаю?» – подумала. Вообще-то вопрос был не риторический, он имел вполне аргументированный ответ и даже не один.
Я работала в кондитерской, потому что она была расположена рядом с домом (всего две остановки на маршрутке), а еще потому, что при всей своей вредности Римма Эдуардовна жадной не была и платила нормально. Да и вредность ее была по большей части напускной. Просто в силу природной склочности ей было необходимо напоминать подчиненным, кто в доме хозяин.
Из-за этого я уже несколько раз писала заявление об уходе. Но ни разу не положила на стол Римме, потому что каждый раз вспоминала о ее муже. Ведь живет же этот несчастный с ней бок о бок уже четверть века, а мне всего-то несколько часов в день приходится терпеть ее характер...
– Ляхова! Явилась не запылилась! – обрадовалась мне начальница. – Ну, чего стоишь, как статуя? Переодевайся и марш в цех за выпечкой.
Небольшое отступление. Громозека владеет не только небольшим кондитерским магазином, но и цехом, где все эти пирожные, булочки и круассаны выпекают. В углу магазина – четыре столика, за которыми можно выпить чашку кофе или чая.
Некоторые посетители так и делают, но большинство покупают сладости на вынос. Штат работников у нас невелик: директриса, которая сама стоит за прилавком, бухгалтер, уборщица, два кондитера и мы с Янкой – две девочки на побегушках, которые по загадочным причинам числятся здесь официантками.
Работа, в общем-то, не пыльная, и если бы не бесконечные придирки хозяйки и дурацкая униформа, которую приходится надевать, то я была бы вполне довольна.
– Ляхова! Ты еще здесь?! – услышала я окрик за спиной.
– Меня уже нет! – крикнула я на бегу и нырнула в раздевалку. Достала из шкафчика униформу: нелепый передник и кружевное нечто, которое мы с Янкой иначе как чепчиком не называем. Надев на себя все это великолепие, я отправилась за свежей выпечкой.
Чтобы попасть в цех, надо выйти из магазина с черного хода и пройти через внутренний дворик. На улице было холодно, поэтому я забарабанила в дверь кулаком и для усиления эффекта громко закричала:
– Константиныч, открывай скорее! А то я себе всю красоту отморожу!
Дверь распахнулась, и...
– А где Константиныч? – растерянно спросила я у незнакомого темноволосого парня.
Похоже, он растерялся не меньше:
– А где Яна Андреевна?
– У нее сегодня выходной.
– Ясно. Петр Константинович уволился. Теперь я на смене вместо него.
Вроде бы все разъяснилось, но я никак не могла прийти в себя. Незнакомец был смуглым, мускулистым и очень симпатичным. А главное – на нем, кроме джинсов и поварского передника, ничего не было.
– Меня зовут Алексей, – представился парень, а затем поинтересовался: – А вы, значит, и есть та самая Ляхова, которая сломала ногу?
– Та самая... – сказала я и добавила: – Кстати, меня зовут Диана.
– Диана означает «охотница», – блеснул эрудицией новый кондитер.
– Ляхова! Ты скоро? – сердито прокричала хозяйка, наполовину высунувшись из окна своего кабинета.
– Скорее дичь, чем охотница, – хмыкнула я и, подхватив поддон с выпечкой, пошла обратно.
– Пока, Диана! Еще увидимся! – крикнул мне вдогонку Алексей.
Я ему ничего не ответила, но вернувшись в магазин, стала с нетерпением ждать, когда Громозека снова пошлет меня в кондитерский цех.
Знаете, что такое закон подлости? Это когда ты целый месяц таскаешь с собой громоздкий зонт, но стоит выложить его из сумки, начинается всемирный потоп. Нечто подобное случилось и в тот день...
Обычно у нас бывает занят один столик, а тут прямо нашествие клиентов, которым непременно захотелось выпить чашечку кофе.
Странные люди! Кофе у нас паршивый, но дорогой. Казалось бы, что может быть лучше: набрал в коробку пирожных, пришел домой, сварил настоящий кофеек и кайфуй себе. Так нет, приспичило всем им в кондитерской посидеть...
В общем, целый божий день я моталась с подносом от прилавка к столикам и обратно. Так больную ногу натрудила, что даже прихрамывать стала. Как только сладкоежек в кафетерии слегка поубавилось, я взяла инициативу в свои руки:
– Римма Эдуардовна, у нас корзинки закончились... И рулетики с корицей.
– Так что ж ты тогда сидишь, как засватанная? – тут же отреагировала начальница. – Бегом в цех! Одна нога здесь, другая там!
На этот раз мне даже не пришлось стучать. Дверь настежь распахнулась еще до того, как я добежала до крыльца.
– А как ты догадался, что я иду?
– В окно выглядывал, – улыбнулся в ответ Алексей.
– Зачем? – не смогла я удержаться от невинного кокетства.
– Во-первых, соскучился, а во-вторых, не хочу, чтобы ты себе «всю красоту отморозила». Кстати, тебе говорили, что ты красивая?
– Говорили... – небрежно бросила я. – Но можешь сказать еще раз.
– Ты очень красивая девушка.
Я чувствовала, что должна ответить. Что-то остроумное, легкое, изящное. А в голову, как назло, лезла одна банальщина.
Я была почти благодарна Громозеке за истошный вопль:
– Ляхова, ты скоро?!
– Красивой девушке нужны пирожные и рулеты. И поскорее, а то наша благодетельница красоту мою запросто подпортит...-с улыбкой сказала я.
По дороге домой я ни о чем и ни о ком, кроме нашего нового кондитера, думать не могла.
Продолжение следует...