В российский прокат вышел новый артбастер Алекса Гарленда («Из машины», «Аннигиляция») о гражданской войне на территории США в недалеком будущем. О фильме с вымышленным сюжетом, но натуралистичными жестокими сценами, в котором практически все актеры сыграли свои лучшие роли, рассказывает Игорь Дорогов.
Самый главный и парадоксальный плюс «Падения империи», который хочется обозначить в начале текста на манер авторов в начале фильма — это отсутствие комментария, анализа и сатиры на политическую ситуацию, сложившуюся сегодня в Штатах и длинном ряду других стран. Не в целом, а именно сегодня. Гарленда, очевидно, волнуют куда более первобытные вопросы, чем «случились бы все эти конфликты при президентстве Трампа?». Картина о стране, расколовшейся на несколько враждебных частей, без актуальной повестки многого стоит.
Итак, в Америке бушует гражданская война. Силы Запада — союз Техаса и Калифорнии — штурмуют Вашингтон с целью захватить президента и без суда казнить. Именно здесь, в экспозиции, Гарленд маркирует свою отстраненность от современных событий. Вряд ли кто-то сможет представить альянс этих двух штатов, крайне правого и крайне левого по политическим убеждениям, в настоящей Америке.
Пара опытных военных журналистов — корреспондент Джоэл (Вагнер Моура) и фотограф Ли (Кирстен Данст) — собираются отправиться в гущу событий, чтобы успеть взять последнее интервью у президента и запечатлеть это снимком. На хвост им падают молодая и неопытная, но очень амбициозная и готовая на все Джесси (Кейли Спейни), а также ветеран журналистики, собирающийся после дела сразу на покой, Сэмми (Стивен Хендерсон). Большую часть хронометража персонажи находятся в дороге, и эта структура роуд-муви позволяет зрителям через событийный ряд разобраться во многих вечных вопросах еще раз.
Во-первых, в картине бьет ключом тема отцов и детей. Среди героев в этой названной семье существует целых три поколения. Сэмми и Джоэл, конечно, напоминают пожилого отца и взрослого сына. Но главными развивающимися отношениями в фильме выглядят стремление Джесси походить на Ли и попытки Ли невзначай обучить девчонку сложной жизни военного журналиста. Джесси учится чересчур быстро, но выглядит это эффектно. Сначала, видя раненых людей, подвешенных на заправке, она забывает о фотоаппарате, но вскоре, рискуя попасть под пули, делает кадры в стиле гонзо с бьющими фонтанами крови. Что тут хотел сказать Гарленд — не очень ясно. Что человек при необходимости приспосабливается к чему угодно? Вряд ли, ведь Джесси только по своей воле оказалась в аду.
Скорее режиссер таким образом переходит ко второй извечной теме — моральному вопросу журналистики. И проходится по ней катком. Дилемма между помощью пострадавшему или высококлассным кадром для обнародования в массы, конечно, в антивоенных целях, стоит только перед зрителем (тут ребром встает вопрос об эстетизации насилия в антивоенном кино). Персонажи фильма цинично плюют на первое до самого финала. Джоэл заливисто смеется с солдатами Сил Запада, которые только что жестоко расстреляли пленных из крупнокалиберного пулемета. Ли напрямую заявляет подопечной Джесси, что сделает ее снимок на плахе, если ее будут казнить. Все они сделали глобальный выбор в пользу своего дела, а не чужих жизней, и метаморфозы, произошедшие с персонажами в финале, выглядят как приговор всем журналистам с адреналиновой зависимостью. Гарленд без лишнего морализаторства все же делает их практически соучастниками происходящего.
А происходящее в фильме одновременно ужасно и очень эффектно. Сцены убийств зритель чаще всего видит через объектив (не хотят ли авторы и нас приравнять к соучастникам?), и тем самым они завораживают своей документальной достоверностью. Пока наша «семья» с камерами едет на пикапе по горящей Америке, она встретит немало людской жестокости. На войне как на войне. Здесь Гарленд на примере нескольких ситуаций смог охарактеризовать сразу несколько видов людей, для которых «война — мать родна». Например, безумный герой Джесси Племонса в ярко-красных очках, готовый убить любого не похожего на себя человека даже не спрашивая, на чьей он стороне — это не имеет такого значения, как цвет кожи или родной язык. Или снайпер в исполнении Карла Глусмана, ведущий перестрелку с безликим и неизвестным врагом, который может быть даже «своим», но фраза «ведь он стреляет в нас» отвечает на все возникшие у зрителя и других героев вопросы.
Второстепенные актеры, ярко сыграв, сделали эти сцены очень убедительными, а главные во взаимодействии с ними раскрылись на полную. Мы давно не видели Данст такой живой, в Спейни вообще никогда.
Подобных людей, ситуации и развитие событий легко представить на любой войне и для этого совсем не надо пристально смотреть в сторону США, России, Китая, Ирана или Северной Кореи. Не надо быть язвительным сатириком или пророком, чтобы снять антивоенное кино. Все старо как мир. Идешь в долину смертной тени — не бойся зла.
Автор: Игорь Дорогов
------------------------------------------------------------------------------------
Ставьте 👍🏻 и подписывайтесь на Cinema Asylum. Вы поможете развитию канала, а мы продолжим знакомить вас с увлекательным миром кино!
