Мягко подкрадывающаяся суббота заманчиво намекала на греховное проведение досуга с увлекательным сюжетом в стиле экшн, небанальной развязкой и обильным послевкусием в виде мрачного похмелья в тяжелой форме.
Господа Димитрий и Алексей, люди, неоднократно искушенные в различных видах чревоугодства, любезно предложили провести совместный светский вечер в уютном жилище Алексея для активного снятия накопившегося стресса посредством употребления злачных яств, преимущественно жидких.
С явственно ощутимым трепетом грядущего вхождения в образ озорной свиньи, подобно школьнику, идущему в первый класс, навстречу волнующему и новому я стремительно нёсся в сторону жилища Алексея.
В предвкушении предстоящего разгула тела и разума пяткам было приятно щикотно и уши шевелились сами собой в разные стороны, нос тоже покручивало, но не так заметно. В голове звучали песни «Вечерний звон…» из фильма «12 стульев» и «Летять утьки…» из фильма «Бриллиантовая рука».
Жилой комплекс, в котором сиротливо ютился Алексей, назывался «Марс», многозначительно намекая на предстоящий неземной отдых.
Философия наша презрительно отвергала все нерешительное и медлительное, характерной особенностью наших убеждении были действия, направленные на достижение цели и настойчивая активность с творческим подходом. В двух словах концепция наша укладывалась во фразу: «Долгие проводы - лишние слезы».
Пока Димитрий блуждал где-то в клоаках городских трущоб, доделывая свои дела, мы с Алексеем кинули кегли в направлении заведения, отпускающего хмель по законам рыночной экономики, с говорящим названием «Синий туман».
С широтой русской души мы набрали большое количество жидкого яду в виде пива и небольшое количество закусок. Соотношение жидкости к еде у опытных алкоголиков при взгляде на нашу корзину вызвало бы тревогу. Примерно десять к одному, что говорило о серьезной предстоящей нагрузке на организм, а именно почки и печень.
Пухлая кассирша с лицом хомяка завистливо смотрела на наш провиант глазами пустынного странника, заблудившегося в песчаных дюнах в поисках воды. Опасаясь срыва «хомяка», мы решили не рисковать и наскоро рассчитавшись, со словами: «Береженого Бог бережет» молниеносно покинули помещение с полными пакетами в руках.
Бараний бок, ватрушки размером больше тарелки, индюк ростом с теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем. Все это было за столом у Собакевича в поэме «Мертвые души», но никак не у нас. Наш скромный стол состоял в основном из жидкостей. Жидкую картину разбавляли пара тарелок банальных луковых колец, суровых сухарей и чипсов. В жилище Алексея дух женщины выветрился уже довольно давно.
Торжество с высокодуховными диалогами не хуже чем у Платона продолжалось долгое время. Состояние синего анабиоза приближалось к своему пику. Мы несколько раз выходили из «марсианского кратера» в пивное заведение с «хомяком» за кассой и брали добавку. Это выглядело как рисковый поход в дикие чащи, где можно было достать все необходимое, но имелся риск вернуться с откушенной «хомяком» жо@ой.
Нас уже было трое, Дмитрий тоже приехал. После нескольких литров жидкости у Дмитрия запускался процесс раскрытия творческого таланта, который помогал ему кадрить баб. Дима театрально вставал одной ногой на стул, как король Артур. Казалось, будто он преклонял колено и начинал петь вместе с Лепсом в телевизоре. Со слов Димитрия, после такого исполнения бабы ему обычно давали. В нашем мужском обществе, основанном исключительно на традиционных ценностях, Дмитрию могли дать только леща, поэтому после пары песен, не получив телесного поощрения, он остановился, хотя Лепс несколько раз удивленно косился на него из телевизора.
Через некоторое время «марсианский кратер» посетил еще один инопланетянин-казах Сеня, по совместительству хитрый проныра и жучара, до мозга костей. Он был моложе нас лет на 10, но пронырливые способности помогли ему уверенно вступить в наш масонский орден и держаться в нем на равных правах.
После душевно исполненной, со слезой на глазах песни «Офицеры», с робким присутствием Газманова в телевизоре, дворянским собранием был принят манифест об употреблении запретных сигарет в туалете, с его незамедлительным исполнением.
Через 5 минут я с восторгом наблюдал на кухне три замедленные во времени тушки с веселыми лицами и грустными, потухшими глазами. Было ощущение, словно они передвигались в смоле, а не в воздухе, теперь утомленно-бодрый вид их был близок к марсианскому.
Сеню рвало на тряпки при виде пальца, который я имел удовольствие ему показывать. Испытуемый складывался пополам и истошно ржал, как сумасшедший в припадке, попутно наворачивая конфеты, лежащие на столе. Я упорно не давал ему расслабляться, проявляя изобретательность при явлении разных пальцев его жадному взору. Он ржал, глядя на пальцы, будто видел их в первый раз, а мы ржали, глядя на него.
Далее единогласным решением было принято продолжить светский вечер в форме гуляний с сочетанием непринуждённых лирических бесед и само-разумеющимся приобретением дополнительной порции воды, меняющей сознание.
Марсианский дом исторгнул в космическое пространство четыре тела без скафандров. Передвижение в открытом космосе было неустойчивым, непрестанно отклоняющимся от заданного маршрута вследствие выключенных радаров. Я на ходу боксировал с тенью отца Гамлета и другими привидениями, пристающими к моим друзьям. Назойливость призраков вызывала негодование, но я старался, попутно отпугивая и живых.
Путь был не близкий, поскольку время было ночное, и первая питейная с «хомяком» была уже закрыта. Добравшись до другого края галактики и прикупив марсианской жижи, мы с прискорбием осознали бренность наших тел и полную потерю физических возможностей «синих» организмов. Досадно сетуя на свою самоуверенность, мы топтались на мрачном пустыре, тускло освещаемом фонарями и рекламной вывеской питейной.
Тем временем ушлый проныра Сеня, более сведущий о современных способах передвижения мирян по окрестностям, раздобыл где-то в темноте инопланетное средство передвижения в виде электро-самоката.
Дальнейшее развитие сюжета с четырьмя персонажами протекало с подобострастным исполнением всех правил и догм философского явления, появившегося и процветающего в России с начала 90х годов под названием «Дебилизм».
Являясь яркими приверженцами данного явления, мы стали совершать активные действия, направленные на перемещение в сторону дома.
Сеня, как Старик Харон из древнегреческой легенды, перевозивший души умерших через подземные реки в царство Аида, перемещал нас по очереди в сторону дома на самокате. Пока Сеня вез первого «мертвого», остальные медленно двигались самостоятельно, как в фильме «Ходячие мертвецы». Потом Сеня подхватывал следующего и так далее. Если бы мы действительно попали в лодку к старику Харону, он, услышав возгласы типа: «Ах@еть..», «У меня щеки ветром надуло и кожа стала как у шарпея…», «Тормози! Я щас фарш метать буду…», вернул бы нас обратно, опасаясь, что в царстве мертвых мы бы устроили не хилую заварушку.
Чудом добравшись до дома без происшествий, мы, осчастливленные возможностью иметь крышу над головой, продолжили развлекательную программу.
Алексей, являясь ярким представителем криминального мира на льготной пенсии, связанной с ранением, как выяснилось, мог нежданно удивлять. Сохраняя краткость в словах, обронив лишь фразу «Ща…», он удалился в свою комнату и торжественно вынес драгоценную, судя по движениям, коробку. Вскрытие на столе показало, что в коробке лежал космический бластер в виде пистолета марки ПМ, судя по всему пневматического. Толпа взрослых мужиков окружила Леху как детвора в песочнице и зачарованно смотрела на бластер.
Леха уверено достал ствол и голосом военного диктора объявил, что сейчас будет произведен выстрел. Торжественно проследовав на балкон, группа обжеванных подошла к окну, Сеня и Димон, войдя в образ придворных, подобострастно раскрыли окно. Леха вытянул руку вперед и немного вверх, как на дуэли, и произвел выстрел. Это была короткометражная, ночная ода, посвященная торжеству всего мужского, преобладания сильного над слабым и воспевающая суровую холостяцкую жизнь.
Спрятав коробку обратно, Леха, как половой орган, выполнивший свою детородную функцию, обмяк в кресле.
Далее свет резко потух, и я проснулся утром. Леха как нокаутированный спал на диване на кухне. Димон и Сеня сгинули в неизвестность. Воспоминанием о Сене была лишь огромная куча конфетных фантиков, безмятежно наваленных на столе.
Осознавая наступающий Армагеддон в организме, я с тревогой начал думать о том, что нужно провести очередное дворянское собрание в виде тренинга по культуре пития, в суть которого входит обязательное употребление пищи во время торжеств. Поскуливая и подвывая, имея жалкий вид побитой собаки с трясущимися поджилками, я начал собирать свой скудный скраб для перемещения в сторону дома.