Когда мы с Мишей поженились, то почти сразу приняли решение взять квартиру в ипотеку – потому что собственности ни у него, ни у меня никакой не было, а вот работы у обоих были более, чем достойные. Моей мы платили ежемесячные взносы, на Мишину – жили.
И всё было бы хорошо, если бы не Татьяна Витальевна, моя свекровь. Она постоянно выпрашивала у Миши деньги, и порой он отдавал ей по ползарплаты, что меня, конечно же, безумно злило. Вечно ей что-то было нужно: то телевизор побольше, то стиральная машина получше, то путёвка в дом отдыха на море, которого она «ни разу в жизни не видела». Миша её жалел и потихоньку, втайне от меня, подсовывал денежку, из-за чего между нами не раз вспыхивали бурные споры, почти что переходящие в конфликт.
При этом в лицо мне Татьяна Витальевна мило улыбалась и называла «дорогой невестушкой», а за спиной настраивала мужа против меня. Говорила что-то вроде: все женщины меркантильные, им только денег и подавай, жён может быть много, а мама одна. И в таком вот духе. Миша каждый раз возвращался от неё на взводе – и мы ругались так, что стёкла дрожали. Чего только я о себе не услышала! И транжира, и растяпа, и неряха, и неумейка! Со временем я даже начала сразу готовиться к ссоре, когда муж собирался к матери с очередным визитом.
Никакие призывы поговорить спокойно, в располагающей обстановке не работали. Миша свято верил в каждое слово Татьяны Витальевны. Я не знаю, чего она добивалась, наверное, рассорить нас окончательно, довести до развода, чтобы все Мишины денежки достались ей одной – и у неё это отлично получалось. Миша вставал на дыбы, я защищалась, склоки случались все чаще и чаще, и я, честно сказать, была уже на грани того, чтобы предложить расторгнуть брак.
Но что-то меня всё же удержало. Наверное, надежда на то, что всё исправится, что Миша поймёт, осознает, что ведёт себя неправильно – и вот тогда и наступит в нашей семье счастье.
Я понемногу продвигалась по карьерной лестнице – шажок за шажочком, помаленьку, полегоньку. Повышалась должность, а вместе с ней и зарплата. И я решила себе не отказывать, с энтузиазмом обновляла гардероб, покупала уходовую и декоративную косметику. И Мишу каждая моя обновка приводила в бешенство.
- Хватит транжирить, Оль, - выговаривал он мне. – У нас же ипотека, ты не забыла? А ты деньги на тряпки тратишь! Больше некуда, что ли?
- Так прекрати спонсировать мать, - пожала я плечами. – Тогда и деньги будут. А пока что я свою зарплату буду тратить туда, куда хочу. Тебе вообще не стыдно, что у тебя жена в старой одежде ходит?
Миша опешил:
- Это же моя мама! Как я могу ей отказать? У неё зарплата маленькая, только на еду и хватает, она постоянно на всём экономит.
Я хмыкнула, но ничего не ответила – вообще старалась лишний раз не раздувать конфликт. Я на многое закрывала глаза, многое пропускала мимо ушей – лишь бы только не ссориться, да и Мишу любила, надеялась, что всё у нас как-нибудь наладится. Когда-нибудь же он должен понять, что отдавать деньги маме, а не жене – так себе затея? Не будет же это продолжаться всю жизнь.
Однажды утром тест на беременность показал две полоски. Я не сразу, но всё же продемонстрировала его мужу. Меня грызли сомнения: стоит ли рожать, если мы ещё не стоим на ногах крепко?
- Ого, у нас будет ребёнок! – искренне обрадовался Миша. – Давно тебе хотел сказать, что пора бы о нём подумать.
- Думаешь, стоит рожать? – протянула я и предложила: – Может, сперва закроем ипотеку?
- Оль, а если мы её через двадцать лет только закроем? – принялся убеждать меня Миша. – И детей у нас никогда, получается, не будет. Если не сейчас, когда мы молодые, то когда?
Поколебавшись, я согласилась с его доводами.
Дочь родилась ровно в срок, здоровая и красивая. Я назвала её Женей – в честь моей бабушки. Другое имя даже не рассматривалось.
И вот когда начался декрет, наша семья резко просела в деньгах. Когда Женечке исполнилось два месяца, Татьяна Витальевна вдруг объявила, что у неё со здоровьем всё совсем плохо, она буквально разваливается на части, еле-еле ходит, постоянно кружится голова и прыгает давление, а потому ей срочно нужен отпуск «на водах».
- Она тобой манипулирует, Миша, - сказала я. – Она здоровее всех здоровых! На ней, как говорится, пахать надо! А у нас ребёнок.
- Как я могу ей отказать? – начал свою старую песню Миша. – Она же меня одна растила, всю жизнь себе во всём отказывала!
Я разозлилась:
- И теперь ты хочешь, чтобы я Женю также растила? Во всём себе отказывала и постоянно экономила? А ведь так оно и происходит!
Миша не ответил. Полез в свой ноутбук, принялся щёлкать мышкой. Я заглянула через его плечо в экран – он бронировал путёвку на Кавказ, к минеральным источникам. У меня аж перед глазами поплыло от гнева! Вот, значит, как? Маме почти всю зарплату, маме путёвки, маме то, маме сё – а нам с дочерью шиш с маслом, сами крутитесь как хотите!
На следующий день я приготовила ужин только для себя. А то хорошо устроился! Конечно же, по приходу с работы Миша сразу спросил, почему в холодильнике пусто.
- Потому что так теперь будет всегда, - как можно спокойнее ответила я. – Вот ты куда деньги относишь, туда и иди столоваться. Те деньги, что ты давал в прошлый раз, ты уже проел. Так что до следующих питаешься святым духом. Я на свои жалкие декретные, здорового мужика кормить не стану.
- Ну и не надо, - обиделся муж. – Буду к маме на ужин ходить. Она-то меня точно голодным не оставит!
Хватило терпения Татьяны Витальевны очень ненадолго – на неделю.
- Ты почему мужа не кормишь? Он ко мне каждый вечер приходит и по полхолодильника съедает!-выговаривала мне по телефону свекровь недовольным голосом.
Я усмехнулась:
- Вот когда начнёт в дом деньги приносить на продукты, тогда и буду кормить. А то он вам большую часть зарплаты отдаёт. Значит, вы и кормить должны, логично?
Татьяна Витальевна помолчала.
- Меркантильная ты, Олечка. Я сразу Мише говорила, что тебе от него только деньги и нужны.
- Ну, а вы не меркантильная, - хмыкнула я. – Вам деньги не нужны. Вот и кормите его на свои, договорились? Неужели вам сыну родному кусок хлеба жалко дать?
Свекровь бросила трубку, а я выдохнула с облегчением. Но длилось оно недолго: через два часа пришёл Миша. Рассказал, стаскивая ботинки и куртку, что мать его выгнала, сказала, что растила его вовсе не для того, чтобы он у неё на старости лет последний кусок хлеба отбирал.
- Знаешь, ты была права, - закончил он свою тираду и посмотрел мне в глаза. – Не стоило ей столько денег отдавать.
Я просто молча радовалась. Татьяна Витальевна, поняв, что её денежный поток перекрыт, названивала мне с претензиями, обвиняла, что я Мишу против неё настраиваю. Однажды я не выдержала, рявкнула в трубку:
- Вы сами против себя его настроили! При чём тут я?
- Как это при чём? – взвилась Татьяна Витальевна. – Если бы ты не была такой меркантильной, могла и потерпеть немного, а там, глядишь, на работу выйдешь, сама начнешь зарабатывать. И всего бы вам хватало!
- Так если бы вы его кормили, пока я на работу не вышла, я была бы очень даже не меркантильная, - злорадно протянула я.
Татьяна Витальевна ничего не ответила – снова бросила трубку. Но меня это нисколько не расстроило, даже, наоборот – может, не будет звонить хотя бы ближайшие несколько дней? Отдохну немного от её бесконечных претензий и упрёков. А то утомила уже своими обвинениями в жадности и меркантильности.