Глава 15.
- А чему ты так удивляешься, мама? Я не школьница, а мужняя жена, дорогая моя, - ответила, насупившись, Вера.
- Ох, что делается! Ох, святители мои! Ты с ума сошла что ли? От этого кобелины? Он этих двух знать не хочет! А ты третьего родишь? Да и сама ты возишься с детками только, пока кормишь грудью. А там ляпайся, бабуля, как хочешь с внучатами! Вер, ну зачем? Какой хоть срок-то? Месяцев пять, поди?
- Угадала.
- Ну, все! Придется рожать! Чего затянула так?
- Ничего, вырастим!
- Вырастит она! На бабку повесишь и все дела!
Как в воду глядела Шура. Через три месяца после родов Вера укатила в Ленинград, оставив детей на родителей, ну, и на мужа тоже.
А дело было так. По своим каналам Вера узнала, что в Районо пришла разнарядка: отправить в Ленинград на переподготовку одного педагога. Во вспомогательной школе-интернате открывали ставку логопеда. Детей с нарушениями речи было не просто много, а, считай, почти все воспитанники поголовно нуждались в логопедической помощи. Вера взяла со шкафа вазочку покрупнее, вытерла с нее вековую пыль, завернула в бумагу и отправилась в Районо с презентом, а оттуда вышла с направлением на курсы переподготовки в ЛГПИ им. Герцена. Теперь после года учебы она сможет работать учителем-логопедом. На работе ей оформили служебную командировку. Довольная Вера явилась с "радостной" новостью домой. Шура упала на диван без чувств. Ледя от злости сломал ложку. Один Костя не переживал, трезво думая, что хоть теперь в доме наступит мир и тишина. Он положил руку на плечо жены:
- Ладно, мать! Сдюжим. Вон и папаша поможет! - кивнул он на зятя.
- А ты, дочь, учись прилежно, глупостями там в Питере не увлекайся, деньги не транжирь.
Провожал Веру отец, билет на поезд в купейный вагон купил тоже он. Протолкнувшись по коридору со своим старинным баулом, Вера зашла в свое купе, в котором уже сидели мужчина и женщина с детьми. Женщина искала что-то в сумке, ее муж держа на руках маленькую девочку, успокаивал ее:
- Ну, будет тебе, Иришка! Наверное, дома оставила свои очки. Купим новые.
Когда Иришка выпрямилась, Вера узнала доктора Ирину Петровну, которая пока не обращала внимания на попутчицу. Заметив, что в купе они уже не одни, Ирина улыбнулась и поздоровалась с Верой.
- Вот, на день рождения едем к крестнице. Тут близко, через три часа будем на месте. Это мой муж, Алексей, а это наши дети Саша и Танечка.
Муж у Ирины, красивый, плечистый мужчина, был очень внимательным. Он раздел детей, повесил плащ жены на плечики, сходил за чаем. Из разговоров между супругами Вера поняла, что Ирина и Алексей Соловьевы живут уже не в коммуналке, как раньше, а в отдельной квартире, в сталинском доме в центре города, что Алексей работает инженером на военном заводе. Значит институт он закончил. И все у них в семье было так ладно, что у Веры защипало в глазах, она отвернулась к окошку: "Почему одним все, а другим ничего? Чем она хуже этой Иры? Ее Ледька даже провожать не пошел, не мог с работы отпроситься! Будет теперь баб обхаживать, никто ему не помешает!" Вера встала и вышла в туалет, умылась и взглянула на себя в зеркало. Из мутного стекла на нее смотрело расплывшееся лицо, на котором не было и следа былой красоты. "Какая я стала! Неужели вот так же, как красота, исчезнет моя жизнь? Вот уже и седина появилась!" Вера наклонилась ближе к зеркалу и яростно выдернула один седой волос, потом другой. "Эх, все всё равно не выдернуть! Чего уж там? Пусть! Никому она все равно не нужна, даже поганцу Ледьке, клявшемуся ей, что любит ее больше жизни." Слезы снова потекли по ее щекам.
За три часа Вера насмотрелась на чужое счастье "досыта" и с нетерпением ждала, когда семейство, наконец, выйдет. Ночью ей снились кошмары: она обливала снова и снова чернилами Ирочку, а Ледя оттаскивал ее от доктора за волосы.
Ленинград встретил Веру дождем с ветром. Вся промокшая она явилась в институт, оформила студенческий билет, взяла направление в общежитие. Она даже не успела рассмотреть красивое здание главного корпуса и памятник Ушинскому.
С первого сентября начались занятия: лекции, семинары, практика. Вера думать забыла и о детях, и о родителях, и о нелюбимом муже. Учиться ей всегда нравилось. Она даже почувствовала себя лет на десять моложе.
А дома у Веры было все непросто. Маленький Серёжка болел, бабушка Шура разрывалась на части. Леде тоже было некуда деваться, пришлось участвовать в заботах о маленьком. И ведь дрогнуло черствое сердце Леди, он прикипел к этому малышу. Покупал ему то леденец, то пряник. Из пайка, который ел до этого один, выделял любимчику что-нибудь вкусненькое. Ледя, как обычно, питался в столовых. Особенно нра́вилось ему кафе "Ромашка". Там он частенько ужинал. Завтракал по пути на работу в вокзальном кафе бутербродом с чаем, яичницей, обедал в фабричной столовке. Ну в "Ромашке" он отрывался - брал украинский борщ с салом, котлетки с гарниром и шикарный компот из сухофруктов. Наевшись так, что "клопа можно на животе давить", как говорил Ледя, он степенно отправлялся домой. И вот, однажды он приметил в зале кафе новую официанточку. Ее все звали Людочка. Девушка была смазливая, фигуристая. Ледя уставился на нее масляными глазками. Людочка подошла к нему и спросила: - Что будем заказывать?
Ледя перечислил свои любимые блюда и спросил, до скольки она работает. Людочка смутилась и ответила, что заканчивает поздно. Очень понравилась Леде официантка Людочка, и он начал за ней ухаживать. То с клумбы цветок сорвет и подарит, то конфетку в руку ей сунет. Людочка жила одна в стареньком бабкином домишке. Протоптал наш Ледя туда дорожку. Со страхом вспоминал свою Веру и молился, чтобы она из Ленинграда не вернулась.
Вере тоже было хорошо в городе на Неве. Она ходила на лекции, в перерыве вместе со всеми студентами спешила в столовую, которая находилась в подвальном помещении главного корпуса. Вера любила поесть и здесь просто отрывалась. Иногда, не дойдя до обеденного зала, сворачивала в буфетик, которых по пути в главный зал было четыре. В кофейном буфете она набирала пирожных: эклер шоколадный, эклер обсыпной, заварную трубочку, бисквит с кремом и кофе. Объедалась без зазрения совести. На свою фигуру она давно махнула рукой. По выходным Вера ходила в кино, сидела с книжкой в парке. Подруг она не заводила, держалась особняком. Эта жизнь для нее была упоительна. "Эх, если бы остаться здесь навсегда!" - мечтала Вера Константиновна.
Продолжение:
Начало: